Александр Ивин - Из тени в свет перелетая… Очерки современной социальной философии

То, что общее научное утверждение может не только стать научным законом, но и прекратить быть им, было бы невозможным, если бы онтологическая необходимость зависела только от исследуемых объектов и не зависела от внутренней структуры описывающей их теории, от меняющейся со временем иерархии ее утверждений.

Научные законы, относящиеся к широким областям явлений, имеют отчетливо выраженный двойственный, дескритивно-прескритивный характер. Они описывают и объясняют некоторую совокупность фактов. В качестве описаний они должны соответствовать эмпирическим данным и эмпирическим обобщениям. Вместе с тем такие научные законы являются также стандартами оценки как других утверждений теории, так и самих фактов. Если роль ценностной составляющей в научных законах преувеличивается, они становятся лишь средством для упорядочения результатов наблюдения и вопрос об их соответствии действительности (их истинности) оказывается некорректным.

В жизни широкого научного закона можно выделить, таким образом, три типичных этапа:

1) период его становления, когда он функционирует как гипотетическое описательное утверждение и проверяется прежде всего эмпирически;

2) период зрелости закона, когда он в достаточной мере подтвержден эмпирически, получил ее системную поддержку и функционирует не только как эмпирическое обобщение, но и как правило оценки других, менее надежных утверждений теории;

3) период старости закона, когда он входит уже в ядро теории, используется, прежде всего, как правило оценки других ее утверждений и может быть отброшен только вместе с самой теорией; проверка такого закона касается прежде всего его эффективности в рамках теории, хотя за ним остается и старая, полученная еще в период его становления эмпирическая поддержка.

На втором и третьем этапах своего существования научный закон является двойственным, описательно-оценочным утверждением и проверяется как все утверждения такого рода. Речь идет именно о типичных этапах эволюции закона, а не о том, что каждый закон проходит все три этапа.

Здесь можно провести аналогию с этапами жизни человека: юностью, зрелостью и старостью. Выделение этих этапов не означает, что биография каждого человека включает их все: одни люди доживают до глубокой старости, другие умирают совсем молодыми.

Аналогично, научные законы, представляющие собой простые эмпирические обобщения («Все металлы электропроводны», «Все многоклеточные живые организмы смертны» и т. п.), никогда не вступают, как кажется, в период старости. Этим объясняется их удивительная – в сравнении с другими научными законами – устойчивость: когда теория, в которую они входили, отбрасывается, они обычно становятся элементами новой, пришедшей ей на смену теории.

В качестве примера закона, прошедшего в своей эволюции все три этапа, можно привести второй закон механики Ньютона. Долгое время этот закон был фактической истиной. Потребовались века упорных эмпирических и теоретических исследований, чтобы дать ему строгую формулировку. Сейчас данный закон выступает в рамках теории Ньютона как аналитически истинное утверждение, которое не может быть опровергнуто никакими наблюдениями [48] См.: Hanson N.R. Patterns of Discovery. Cambridge, 1965. P. 99–105. .

Другим примером закона, прошедшего все три типичных этапа эволюции, может служить упоминавшийся ранее химический закон кратных отношений, ставший аналитическим высказыванием после работ Дальтона.

На втором и третьем этапах своего существования научный закон является описательно-оценочным утверждением и проверяется как все такие утверждения.

В так называемых эмпирических законах, или законах малой общности, подобных закону Ома или закону Гей-Люссака, оценочная составляющая ничтожна. Эволюция теорий, включающих такие законы, не меняет места последних в иерархии утверждений теории; новые теории, приходящие на место старым, достаточно безбоязненно включают такие законы в свой эмпирический базис.

Общие принципы научных теорий и научные законы имеют отчетливо выраженный описательно-оценочный характер. Законы описывают и объясняют определенные совокупности фактов, и в этом качестве законы должны соответствовать эмпирическим данным. С другой стороны, более или менее устоявшиеся научные принципы и законы всегда выступают стандартами оценки как остальных утверждений научной теории, так и самих фактов. Научный закон говорит не только о том, что есть, но и о том, что должно быть, если ход реальных событий соответствует описывающей их теории.

Если роль ценностной составляющей в общих принципах научной теории преувеличивается, они становятся лишь средством для упорядочения результатов наблюдения и вопрос о соответствии данных принципов действительности оказывается некорректным.

Так, Н. Хэнсон сравнивает общие теоретические суждения с рецептами повара. Как рецепт лишь предписывает, что надо делать с имеющимися в наличии продуктами, так и теоретическое суждение следует рассматривать скорее как указание, которое дает возможность осуществлять те или иные операции с некоторым классом объектов наблюдения. «Рецепты и теории, – заключает Хэнсон, – сами по себе не могут быть ни истинными, ни ложными. Но с помощью теории я могу сказать нечто большее о том, что я наблюдаю» [49] Hanson N.R. Perception and Discovery. San Francisco, 1969. P. 300. .

Ценностно нагружены не только общие принципы, но и в той или иной мере все законы научных теорий. Научный факт и научную теорию невозможно строго отделить друг от друга. Факты истолковываются в терминах теории, их содержание определяется не только тем, что непосредственно устанавливается ими, но и тем, какое место они занимают в теоретической системе. Теоретическая нагруженность языка наблюдения и выражаемых в нем фактов означает, что и факты не всегда являются ценностно нейтральными.

Эволюция научных законов показывает, что нет жесткой, раз и навсегда установленной границы между аналитическими и синтетическими (фактическими, эмпирическими) утверждениями.

Существуют два типа аналитических истин:

– утверждения, истинные благодаря своей форме и значению входящих в них логических терминов (например, «Если ртуть проводит электрический ток, то она проводит ток»);

– утверждения, истинные благодаря значениям входящих в них не только логических, но и дескриптивных терминов («Ни один холостяк не является женатым»).

Аналитические истины первого типа определяют логику теории. Они не подвергаются ни исследованию, ни тем более сомнению в ее рамках и являются в известном смысле высшими ее ценностями, с которыми должно сообразовываться все остальное. С точки зрения самой теории более интересны аналитические истины второго типа. Они приобретают аналитический характер в определенный момент развития теории и могут утратить его в ходе последующей ее эволюции.