Екатерина Биричева - Субъект как несубстанциальное основание бытия: концепция «Приспособления»

Однако вернуть целостность «треснувшему Я» и равновесие онтологическому отношению стремятся уже в рамках немецкой классической философии И. Г. Фихте и Г. В. Ф. Гегель. Данные мыслители вновь ставят вопрос об онтологическом основании и намечают первые сдвиги в сторону неклассической философии. Последняя, всвоюочередь, предполагает смещение внимания к проблематике «мира» и постановку под вопрос первичности «Я» и автономности мыслящего сознания, что наиболее ярко проявляется в философии Ф. Ницше. Ницше критикует и доводит до предела фихтеанские и гегелевские идеи, поэтому можно говорить о том, что в его творчестве чётко оформляется разрыв субъекта и субстанции, лежащий в основе современных представлений о субъектности.

Вопрос об основании симптоматичен. Во-первых, он всегда отмечает переживание мыслителем онтологической ситуации «минимума бытия» и поиск на пути прояснения собственного способа быть. Поэтому для осуществления понимания того или иного мыслителя на онтологическом уровне целесообразно обращаться, впервуюочередь, к тем моментам его творчества, где он прямо или косвенно ставит вопрос об основании. Во-вторых, выход данной проблематики на передний план в истории философии означает либо назревающий кризис философской системы текущего периода, либо поворотный момент в силу преодоления кризиса предыдущего образа мысли средствами «новой» философии. Постановка вопроса об онтологическом основании «заново» означает конструирование нового (по отношению к предыдущему, не удовлетворяющего изменившимся условиям) способа бытия, осуществление движения приспособления иным образом.

И. Г. Фихте не устраивает в известных ему философских системах то, что в качестве основания полагается «вещь» или, что ещё менее приемлемо, сего точкизрения, абстракция вроде спинозовской субстанции. Он критикует Б. Спинозу, поскольку последний полагает свою субстанцию как «основание» и не даёт никаких разъяснений, постулируя данность «этопростотак есть» 46 46 Фихте И. Г. Основа общего наукоучения // Фихте И. Г. Сочинения. Работы 1792 – 1801 гг. Москва, 1995. С. 306. . Фихте вопрошает: «каково совершенно безусловное основоположение?». Его ответ можно сформулировать следующим образом: основание всего – это «Я как абсолютный субъект» 47 47 Там же. С. 288. , – и далее в своей философии Фихте разворачивает свой способ бытия, который заключается в прояснении этого «Я» (каково это основание? что оно даёт? как работает? ит.д.). Актом отождествления Я и мира Фихте решает ещё одну проблему, которая его беспокоит: как преодолеть прочерченную И. Кантом пропасть между явлениями и вещами в себе. Трансцендентальность кантовской критической философии Фихте тоже не устраивает. В свете фихтеанской интуиции свободы в самом Я может быть «положено» всё, что угодно, ивсё как бы автоматически основывается в «самополагании» Я. Предлагаемый им новый «критицизм имманентен, потому что он всё полагает в ,9» 48 48 Там же. С. 305. , как утверждает мыслитель. «Наукоучение» Фихте чрезвычайно важно для понимания неклассической философии, поскольку во многом задаёт тон перехода к ней.

Во-первых, Я понимается уже не как чисто субстанциальное мыслящее сознание. Бытие Я выражает «дело-действие» 49 49 Там же. С. 283, 285. , которое в свете подхода приспособления можно обозначить как субъект фихтеанской онтологии. Мыслитель не случайно настойчиво вопрошает об основании бытия и резко относится к другим учениям: «угроза небытия» встречается ему, впервую очередь, в форме потери устойчивости основания. Фихте понимает, что просто постулировать означает впадать в догматизм, теряющий равновесие в ощущении полноты бытия. У Канта Фихте обнаруживает расколотость Я на две части, активную и пассивную, которая присутствует в модусе регистрации активности другой части. Синтетический характер самопреодоления, выявляемый Фихте в любом действии, становится единственно возможным способом сохранения целостности Я. Однако если для синтеза и нужна граница, то способность полагать её принадлежит только самому Я.

Во-вторых, такое Я перестаёт быть статичным как по «форме», так и по «содержанию». Поскольку Я свободно полагать себя, а вместе с этим и всё остальное – в себе, оно теперь представляет собой постоянно осуществляемый акт самополагания. При этом «оно является в одно и то же время и тем, что совершает действие, ипродуктом этого действия, а именно: действующим началом и тем, что получается в результате этой деятельности» 50 50 Там же. С. 285. . Действие и продукт не похожи на «активную» и «пассивную» части мыслящего сознания: в фихтеанском Я всё перерабатывается и объединяется в синтезе.

Наконец, абсолютизирование этого пространства Я, совпадающего со всем миром, становится ценой, которую приходится в такой системе заплатить за сохранение имманентности свободы. Вскоре это не устроит Ф. Ницше, который продолжит разворачивание вопроса Фихте до предела. Вещь, равно как и абстракция, не может выступать в качестве основания бытия, тогда годится ли Я даже со своими синтезами на роль такого основания?

Ницше задаёт поражающий по своей онтологической глубине вопрос – вопрос о вопрошании: «Кто собственно тот, кто предлагает нам здесь вопросы?» 51 51 Ницше Ф. По ту сторону добра и зла: Прелюдия к философии будущего // Ницше Ф. По ту сторону добра и зла: Прелюдия к философии будущего. К генеалогии морали: Полемическое сочинение. Москва, 2007. С. 17. . Это единственное, что его по-настоящему интересует. Можно возразить, что ницшеанской мысли в значительной степени свойственна этическая, авовсене онтологическая направленность. Однако на вторичность этической проблематики по отношению к онтологической не случайно указывает в самом своём названии «наиболее онтологическая» работа Ницше – «По ту сторону добра и зла». Представляется, что этическая проблематика возникает в силу присущей Ницше интуиции живого, сближающей его в этой «направленности» со Спинозой, для философии которого категория «жизни» является основополагающей. Ницше понимает свою задачу как философа (свободного ума) – бороться с предрассудками. Каким способом нам, «чью задачу составляет само бдение» 52 52 Там же. С. 15. , можно наиболее эффективно бороться с иллюзиями? Ницше прекрасно ощущает ответ на этот вопрос. Хоть он и критикует платонизм, он понимает, что способ философии – вопрошание – остался неизменным. Далее Ницше говорит именно об этом: «иповеритликто , что в конце концов нам станет казаться, будто проблема эта еще никогда не была поставлена, будто впервые мы увидели её, обратили на неё внимание, отважились на неё?» 53 53 Там же. С. 17. .