Девочка с заметками - Опыт одного пути

«У всего есть две стороны. Но только тогда схватываешь суть вещей, когда понимаешь, что их три» 3 3 Хаймито фон Додерер

Прошли годы с тех пор как я услышала о том, что то, что мне очень не нравится это то же самое, что мне очень нравится. Другое – это то, к чему я отношусь спокойно.

Сейчас, занимаясь йогой, я почувствовала, что та свобода, о которой я мечтаю, является лишь противоположностью моей внутренней неволе. Я же сама в чем-то другом, чем-то третьем, что еще не было обретено.

Я почувствовала, что предыдущие дни потакала-таки в некоторой степени своей внутренней скорости, но это было нужно. Более того, я чувствую, что некоторое время это еще может быть нужно. Без этого я бы не увидела то важное, что описала выше. Таким образом, мое поведение прошлых дней было выражением не моей абсолютной истины, но определенно истины моего Сейчас . При этом я учту обретенное понимание.

Трудно усмирить жадность познания, кипящую во мне. Всегда я была очень ущемлена в познании мира внутренними ограничениями. Таким образом, мое внутреннее колеблется от скованности, закрытости, тяжести, холода к жажде скорости, жара, свободы. В этом колебании прямым катализатором выступает отсутствие или наличие солнца. Солнце разжигает противоположность моего старого образа и мне бывает сложно и иногда невозможно контролировать этот процесс. Но значит это так сейчас должно быть.

Между истинным состраданием и покорностью также тонкая грань, для меня. Поэтому я лучше пока не выражу сострадание словом, буду более закрытой внешне, но почувствую его внутри. Мне нужно время, чтобы найти ответы.

Интерес к жизни, заинтересованность, подкрепленная верой, дают возможность чувствовать страх, но понимать его. Порой страх (по сути страх смерти) завладевает мной, но опираясь на веру, я начинаю понемногу выбираться из тисков. Для этого однако пока требуется полное уединение. Если, находясь в городе, я попадаю во власть страха, то живу в этой осознанной власти до того момента, когда возвращаюсь домой и могу лечь на спину и сосредоточиться.

Не могу передать как мне сейчас обидно, что все мои болезненные эмоции живы и сосуществуют с новым ядром, зародившимся во мне так недавно. Они делают больно, они не дают возможности полно ощутить закат на Дворцовой, огни ночного города, звуки саксофона у Спаса на Крови. Однако я осознаю это чувство обиды как свидетельство необретенности себя. В те моменты, когда мне ровно и спокойно, я не чувствую этой обиды.

Солнце дает мне радость, но и мучает мою неустоявшуюся сущность, разжигая огонь, который отчасти полезен в моем сейчас, но отчасти губителен.

Раньше мне казалось, что все многочисленные ангины, которыми я трудно и долго болею, связаны с тем, что я недостаточно терпима в отношении других, что порой осуждаю и злюсь. В очень узкой частности это верно, но тем не менее это только следствие. Я не видела корня, не видела своей зависимости, несвободы, не чувствовала свою энергию, заблокированную в нижней части тела и отголосками пульсирующую в горле, несмотря на всё мое сильное внутреннее желание выражать себя. Возможно в то время то желание во многом было обусловлено моей раной, и было скорее ответвлением боли, чем истиной. Однако истинное желание выразить свой дух в вечности гораздо глубже.

В этой связи основным направлением моей внутренней работы была попытка взрастить в себе «терпимость», понимание других. При этом прийти к необходимости понимания себя тогда было очень страшно и преждевременно. Столкнуться тогда со своей болью лицом к лицу я бы, наверное, не смогла.

Хоть я и повторяла себе, что болезнь тела дается не за что-то, а для чего-то, как некое значимое обновление, но внутренне я в это не верила. Даже и сейчас неверие откликается во мне, но сейчас я осознаю это.

Я не могу болеть вследствие своих ошибок, потому как сейчас я выражаю себя, такой какой являюсь в данный момент, пусть я осознаю, что иду к несколько другому человеку и создаю его по шагу, но сейчас я такая. Мне надо прожить это и вносить свой вклад в то, чтобы вселенная вертелась, этими своими чувствами. В моем теле (как и теле каждого другого человека) была воплощена некая часть вселенной, которую я пришла развивать, утончать, углублять. И конец этого процесса будет означать не что иное как смерть. Вся моя жизнь это процесс совершенствования и я хочу помнить о том, что я нахожусь в определенной точке этого процесса, что я не идеальна, что может и не добьюсь своего идеала за одну эту жизнь, и что я не смогу принять себя, если моя голова будет занята только идеальным образом меня. Он помогает мне, хоть это скорее и не образ в голове, а отблеск чувства любви, который я время от времени ощущаю. При этом должно быть и приятие себя в своем сейчас.

На входе в дом я стояла в лучах солнца, пробивающегося сквозь листья дерева, и ощутила очередную потребность почувствовать себя целиком. Я чувствовала многочисленные зажимы внизу живота, тяжесть, огонь в области горла, многие эмоции, чувствовала скованность, многочисленные вопросы ощущала воплощенными в теле, в том числе открытые вопросы с недоверием жизни, питанием, сексуальной энергией. При этом я понимала, что я осознаю эти вопросы и эмоции, и хоть порой попадаю под их влияние, но работа была проделана не малая. Еще даже пол года назад я не осознавала. Теперь я чувствовала также благодарность, любовь, веру жизни и поддержку своей книги, насколько могу их сейчас чувствовать. У меня возникла мысль о том, что же я буду чувствовать через год.

«Творец. Разбогател на своих книгах. Но они ему не нравятся, тогда он принимается за великое произведение. Работает только над ним, без конца переделывает. И вот постепенно в дом заползает нужда, а за ней полная нищета. Все приходит в упадок, а он себе живет в состоянии какого-то жуткого счастья. Дети постоянно болеют. Приходится сдать квартиру внаем и самим ютиться в одной комнате. Он все пишет. Жена становится неврастеничкой. Проходит год за годом, запустение полнейшее, но он продолжает работу. Дети сбегают из дому. Жена умирает в больнице, а он в этот самый день ставит последнюю точку, и человек, сообщивший ему горестное известие, слышит в ответ лишь одно: «Наконец-то!» 4 4 Альбер Камю, «Записные книжки»

Я совершенно бессильна перед этой громадой, которая называется жизнь. Я беспомощна, до самой глубокой ненависти беспомощна. В состоянии стабильности я вижу как эта беспомощность единственно способствует развитию моего духа. Моя воля, кажущаяся верной, привела бы меня к разложению. Однако в состоянии погруженности в боль, в состоянии ощущения ее бесконечности, ее силы, возможно лишь только испытать чувство ненависти к этой жизни, которая издевается над моим духом так, как ей только покажется нужным, которая мучает меня самыми изощренными способами, в этот внешне относительно спокойный век я чувствую себя в самом эпицентре войны. Все люди, убежденные в своем интересе, в своей значимости, в значимости дела, которое они делают, пока просто не видят того, что этот внешний интерес, это дело было дано им великой волей и может быть отнято в тот момент, когда они будут готовы столкнуться с самими собой. Они не знают, что без этого отнятого у них дела, которое непременно связывает их с социальной реальностью, они останутся наедине с собой и будут чувствовать себя также, как чувствую себя сейчас я. Может быть не в этой жизни, но в следующей, может уже не им, но это нужно будет пройти, это осознание должно быть обретено, через боль, через страдание.