Вячеслав Дробышев - Русская философия: от истоков к смыслам

Вот примерно так эволюционировал субэтнос, приобретая внутривидовые свойства и качества на базе формируемого менталитета, т. е. на полученных от эволюции инстинктах и опыте прошлой, не совсем добропорядочной жизни, прошедшей в досознательные времена. И только в этом уместна теория К. Лоренца, определяющая человеческую агрессивность как внутривидовое ЗЛО, именно в предсознательный период развития субэтноса и только как части человеческой цивилизации. Подчеркиваю, ЧАСТИ, имеющей другой взгляд, взятый из прошлой жизни, иной менталитет и соответствующее ему сознание.

Таким образом, напрашивается вполне закономерный вывод, что первый этап истории человечества следует воспринимать как единый период предсознательного биогенетического и физического формирования человека и особенный этап выделения ветви «субэтноса», который отличался принципиальными особенностями возникновения отличного от суперэтноса сознания.

И что в рамках первобытно-общинного строя, занимающего отрезок времени, включающий в себя 95 % всей истории человечества, следует выделить сравнительно короткий отрезок времени, который мы назвали периодом самоидентификации человека в окружающем его мире – т. е. возникновением у него сознания, окончательно выделившего его из животного мира. Именно с этим периодом связано рождение «хомо сапиенс сапиенс» – высокоразвитого мыслящего существа.

Здесь нам будет уместно вспомнить учение Ч. Дарвина и о некоторых особенностях природной, генетической фиксации видов животного мира.

Давайте просто вспомним, что эволюция, работая над видом, фиксировала инстинкты поведения, выделяя при этом инстинкт самосохранения в целяхобеспечения его выживаемости как среди себе подобных, так и среди «высших особей», имеющих некие превосходства. Благодаря этим инстинктам животный мир и сегодня пока еще существует в природе, радуя человеческий взор своим многообразием.

Значит, эволюция не просто создает вид и говорит ему: «иди и живи там, среди них», попросту обрекая его, но прежде всего давая ему ключ выживания, встраивая в его сознание инстинкт самосохранения, оберегающий его от быстрого уничтожения (исчезновения).

Вывод напрашивается сам собой: человек – тот же продукт ЭВОЛЮЦИИ, значит, и ему она не могла сказать просто «иди и живи там, среди них»; следовательно, и в человеке есть природный КЛЮЧ «выживаемости».

Нам остается только понять – каков этот КЛЮЧ? При этом ОНА учитывает и условия, в которых будет существовать данный вид, награждая специфическими особенностями инстинктивного поведения. К примеру, отличие условий существования медведей южных широт и северного медведя. Пещерный медведь более «древний», чем северный белый, и их инстинкты имеют свои особенности, выраженные в некоторых отличиях приспособления к окружающей природе и ее условиям. Одно можно так же сказать с уверенностью – что биогенетическая и физическая особенность белого медведя отлична от бурого, она мощнее и сложнее.

А человек, тоже как вид, развивался как минимум в двух разных, резко отличных друг от друга, условиях, внесенных в земную жизнь ледниковым периодом.

Выше мы в общих чертах дали характеристику «субэтносу», прошедшему пик своего развития в южных широтах и получившему биогенетическую фиксацию, как вид, в живой природе южного полушария. Но мы ни слова не говорим о людях севера, живших тысячи лет в условиях, резко отличных от условий проживания неандертальца и ему подобных «собратьев» (мы их называли).

Если посмотреть воспроизведенные этнологами по останкам рисунки неандертальца и кроманьонца, мы увидим характерные отличия и, прежде всего, сгорбленность предшественника, по сути, отсутствие шеи, свидетельствующей о том, что структура горла и голосовые связки были не развиты и не имели способности к членораздельной речи. Думаю, именно это являлось принципиальным отличием двух видов «хомо сапиенс», что послужило источником происхождения двух форм сознания: ментального, на базе инстинктов и ментальности того периода, – и общинного, на базе словесного языка и другой формы организации труда, включающего земледелие (не исключая ЕГО ОСОБОГО МЕНТАЛИТЕТА).

Мы уже много раз начинали разговор о факторах, мешавших возникновению словесной речи у предшественников суперэтноса. Кому-то покажется это не совсем литературно, у кого-то появится мысль: «К чему эта повторяемость, может от забывчивости?».

Нет, не от этого! Делается это преднамеренно, чтобы обратить серьезное внимание всех – и читателя, и оппонентов, и, если хотите, представителей «ученого сообщества», даже не допускавших подобные мысли в своих «трудах», имеющих сходство с волчьей повадкой ходьбы след в след или хождение столетиями в одной и той же «ученой» колее.

Давайте глянем на эту проблему с точки зрения нашей концепции.

Что могло изменить положение грудных и шейных позвонков, если они несколько миллионов лет занимали неизменное положение, сколько бы ни бегали и прыгали синантропы и их собратья архантропы и неандертальцы. Но ведь «ваша наука» не пыталась разобраться в проблеме, которую рисовали тысячи и тысячи научных диссертаций и десятки институтов.

А давайте перенесемся из жизни первобытного человека с его набедренными повязками из шкур убитого им животного где-то в зарослях тропических деревьев сразу в среду резко континентального климата, идущего по фронту наступающих ледников. Люди в этих условиях заворачивались в шкуры на стоянках, чтобы не потерять тепло.

Но самое важное, и это не опровергает НИКТО, – детей от рождения этому этносу приходилось пеленать в шкуры, чтобы сохранить потомство даже на уровне человеческого инстинкта того периода развития.

На первых этапах выделки шкур не было необходимых знаний их обработки, они были грубыми и они же не выполняли функцию «байкового одеяла». Следовательно, ребенок длительное время находился как в коконе, распрямлявшем позвоночник грудного отдела, но в особенности его шейного отдела.

Надеюсь, оппоненты не станут доказывать, что родители детей сами, прячась от холодных вечеров или непогоды, надевали на себя шкуры (еще до появления иголки из кости), а детей грели только своим телом, сидя у костра, если он не потух от ливня (а если потух?).

Значит, вывод может быть только один: Да! Детей укутывали, детей заворачивали, и другого способа уберечь от простуд и холода у наших древних предков не было. А коль скоро это продолжалось многие столетия, то эволюция внесла конкретные изменения в биогенетическую структуру и физиологию этноса, приобретшего прямую осанку и строение шеи и голосовых связок, позволивших появиться СУПЕРЭТНОСУ и праязыку.