Павел Хондзинский - Ныне все мы болеем теологией. Из истории русского богословия предсинодальной эпохи

«…Он был весьма односторонним и во всем следовал наставлениям и призывам иерусалимского патриарха Досифея, который из Константинополя, Адрианополя, Бухареста слал в Москву призывы остерегаться латинства во всех проявлениях, латинской, т. е. схоластической школы и литературы. Верный ученик Епифания Славинецкого и блюститель его заветов относительно “греческого учения”, инок Евфимий был лишен, однако, той мудрости Епифания, которая позволяла ему согласовать и примирить с этой “греческой” идеологией широту понимания культурной проблемы в целом… Ученый и начитанный богослов, инок Евфимий был в то же время фанатиком известной идеи, и в этом отношении ему действительно были не чужды “инквизиционные замашки”» (Там же. С. 141).

«От Евфимия осталась громадная переводная литература с греческого языка…» (Миркович Г. О времени пресуществления Св. Даров. Спор, бывший в Москве, во второй половине XVII века. С. 78).

Самим Евфимием были переведены, хотя и не изданы за неудобопонятностью языка, сочинения Дионисия Александрийского, «оглашение» Кирилла Иерусалимского и др. (см.: Скворцов Г. Патриарх Адриан, Его жизнь и труды в связи с состоянием Русской Церкви в последние десятилетия XVII века // Православный собеседник. 1913. № 5. С. 768). См. также у Флоровского: «А. И. Соболевский констатировал при изучении московской переводной литературы XV–XVII веков, что “вновь переведенные” с греческого в это время “полемические сочинения не много прибавляют к тому, что уже было известно” и что переводы эти (за исключением молитв, богослужебных текстов, соборных деяний и сочинений по каноническому праву) “не только не обновили, но даже не дополнили русской литературы…”. С точки зрения историко-литературной было бы интересно подвергнуть более пристальному изучению самый текст переводов Евфимия. То, что говорят о нем Горский и Невоструев, а равно и Соболевский и Красносельцев и др., заставляет полагать, что переводы эти далеко не вполне удачны. Евфимий переводил весьма буквально греческий оригинал, был привязан к букве текста и в связи с этим нередко насиловал русскую речь… Отсюда часто возникала темнота и невразумительность текста» (Флоровский Г., прот. Чудовский инок Евфимий // Slavia (19) 1949. С. 113).

В Москве было тогда две школы: андреевская – при Андреевском монастыре – греческого направления (под водительством Епифания) и заиконоспасская, возглавляемая Симеоном.

Вероятно, Медведев знал и греческий, так как «для уличения своих противников… занимался сличением печатной Еаврииловой книги с рукописными переводами и с греческим подлинником» (Прозоровский А. Сильвестр Медведев. С. 79).

Прозоровский А. Сильвестр Медведев. С. 75.

«С одной стороны, жизнь в мире и, в особенности, семейная жизнь казалась Полоцкому совершенно несовместимою с расположением к науке… С другой – предпочтение иноческого жития мирской жизни представлялось Полоцкому, по словам г. Майкова, неизбежным логи чес к им выводом из евангельского учения о нравственности» (Там же. С. 102).

Письма Сильвестра Медведева (сообщение С. Н. Браиловского). СПб., 1901. С. 32.

Сильвестра Медведева Созерцание краткое лет 7190, 91 и 92, в них же что содеяся в гражданстве. М., 1894. С. 5.

«Ибо и иосифово продание во Египет, и како бе во Египте в целомудрии, и како глада ради Иаков отец его с братнею его тамо прииде, и во Египте во множество народа быша, – все явлено есть писменным начертанием» (Там же. С. 8).

«И мощно от вышеписанных подобий всякому разумети, како люди велицыи за добрыя дела похвалишася, за неразсмысленная и неправо сотворенная не [похвалишася] и чрез писание все известися. Сего ради и аз видех во дни моя при мне бывшая дела во гражданстве человеков, их же впредь ради ведения не токмо себе, но и иным восхотех писанием оставити вежество; ибо мнози о тех делех глаголют и соперство между себе творят, обаче инии отнюдь истинствовати (в малом времени отсутствующие) не могут, понеже не писано» (Там же. С. 16).

«…И в сие наше время благоволи Господь Бог крепкаго нашего самодержца и благохотнаго всем человеком и милостивого царя, гневаяся на люди, отняти, который бы ради своего мудраго разсмотрительства и великаго милосердия, аще не бы его болезнь постигла, народное бедство всячески бы возмогл успокоити, уже бо в царствующем граде гнев Божий от налогов начальнических и неправедных судов возгаратися нача, и смысли у людей такожде начата развращатися» (Сильвестра Медведева Созерцание краткое… С. 40).

«Тем же услышите сия вси языцы, внушите вси живущии по вселенней; елицы же ныне есте и елицы будете, присмотритеся изменению от Вышняго десницы и отменности в людех и колесу жития сего непостоянному, кое ныне в высоту возвышается и паки тое ж вниз з горы опушается страшным и ужасным опущением» (Там же. С. 5—52). Или: «Все же люди суть Божии, и никло един благороден без единаго мнимаго и меншаго жити возмогает; того ради все, любовь имуще. Господу Богу кланятися и Его единаго славити должни суть» (Там же. С. 19).

Там же. С. 60.

Прозоровский А. Сильвестр Медведев. С. 373.

В изложении «Остна» известие о казни Медведева звучит так: «…обличися он, бывый монах Сильвестр, в измене и навете на благочестивое Московское царство с некими своими клевреты и волхвы, гадательствовавшими ему неудобная некая, паки пытан огнем и иными истязаньми по градским судом и законом, повинеся во всем, и за то казнен смертною казнию; глава ему отсечеся того же февраля в 11 день с единомысленники и клевреты его. На немже исполнися, яко от Духа Святаго глаголанное, пророчество Святейшаго Иоакима патриарха и сущаго при нем Священнаго синода, глаголющих, яко иное некое зло и крамола и вред на Царство имяше от него произникнути…» (Остен: Памятник русской духовной письменности XVII в. СПб., 2006. С. 60–61).

Но что можно сказать с уверенностью, когда за сто с небольшим лет до этих событий ученейший и европейски образованный старец Максим Грек требовал градских казней для еретиков?

Сменцовский М. Братья Лихуды. С. 293.

См.: Там же. С. 279–297.

Остен. С. 95–96.

Там же. С. 100.

Как бы то ни было, мысль о преложении Святых Даров после слов священника «преложив Духом Твоим Святым» присутствует в переведенной им «Скрижали». При этом, как пишет М. Сменцовский, «знаменательно, что Епифаний – главный деятель по исправлению московских богослужебных книг – пропустил совершенно незамеченным внесенное из южнорусских служебников в московские издания служебника 1655 и 1658 годов требование поклона на словах Господних. И к тому и к другому он составлял обширные предисловия» (Сменцовский М. Братья Лихуды. С. 123).