Алексей Каплер - Киноповести

Филер хватается рукой за голову, стонет.

Кирилин с юнкерами бежит по шоссе по направлению к городу.

Ильич вскакивает:

— Нет, ни минуты больше ждать не буду!

Василий преграждает ему дорогу.

— Владимир Ильич, надо хотя бы переодеться.

— Да-да, Это верно. Анна Михайловна, поскорей, пожалуйста.

Кирилин бежит по шоссе, придерживая полы шинели.

Идет дождь.

Из-за поворота показывается конный патруль.

Кирилин кричит:

— Стой! Стой!

Он подбегает к первому всаднику и что-то говорит ему, схватив лошадь под уздцы.

Прапорщик сходит на землю. Кирилин вскакивает в седло, поворачивает лошадь и во весь опор мчится к городу. За ним скачут юнкера.

Цокот копыт.

Василий оглядывает Ильича. Тот в потрепанной кепке, с перевязанной щекой.

— Не чересчур? — деловито спрашивает Ленин.

Анна Михайловна осматривает его.

— Нет.

— Хорошо, — подтверждает Василий.

— Пошли.

Владимир Ильич направляется к двери.

Василий проверяет револьвер и опускает его в карман пальто.

Прислушивается у двери.

Тихо.

Оставляет Ильича на лестнице и выходит на улицу один. Оглядывается.

Человек в котелке загораживает ему дорогу, но вдруг падает от страшного удара. Василий отбирает у него наган, открывает дверь, пропускает Владимира Ильича и быстро уходит с ним.

Галопом скачет Кирилин с юнкерами. Несутся по улицам. Редкие прохожие шарахаются, прижимаются к стенам домов, бросаются в подворотни.

Отряд Красной гвардии идет навстречу.

Летит Кирилин.

Свисток. Кирилин не останавливается.

Красногвардеец бросается на мостовую ему наперерез, свистит, поднимает руку.

Кирилин сшибает его с ног и проносится дальше.

Красногвардейцы вскидывают винтовки, стреляют.

Поздно. Улица пуста.

ПОСЛЕДНЯЯ НОЧЬ РУССКОГО КАПИТАЛИЗМА БЫЛА ХОЛОДНА.

Горят костры на площади перед Смольным институтом. Отблески пламени выхватывают из темноты затвор винтовки, ствол пулемета, суровое лицо.

Прибывают броневики, орудия. Подходят все новые отряды солдат и красногвардейцев.

На город спускается туман. Бледными пятнами пробиваются сквозь него фонари. Становится холодно.

Из мрака, грохоча и звеня, подлетает к остановке трамвай. Он пуст. Едва освещен. Задержавшись на мгновение, идет дальше.

Ленин и Василий входят на площадку вагона. Качаясь и подпрыгивая на стыках, отчаянно звеня, трамвай летит по темным улицам Петрограда.

Кондукторша стоит на ступеньках вагона, держась за поручни и всматриваясь в туман. Она молода, курноса, скуласта. Октябрьский ветер рвет с ее головы платок, закручивает вокруг ног юбку.

— Куда идет вагон? — спрашивает Ленин.

Василий дергает его за руку.

— Молчите!..

Глаза Ильича озорно поблескивают:

— Товарищ, куда вы едете?

Кондукторша озабоченно глядит в темноту:

— В парк…

— А почему, ведь еще рано?

— «Куда», «почему»… ты что, с луны свалился?.. Не знаешь, что мы идем сегодня буржуев бить?..

Остановка. Угол Боткинской и Нижегородской.

Ильич и Василий сходят.

Вагон скрывается в темноте.

Сквозь туман пробиваются огни Литейного моста. Другого берега не видно. Мост фантастически исчезает в нескольких шагах.

На мосту — группа солдат и красногвардейцев.

Ругань, крики.

Солдат старается пробиться к будке:

— Приказано развести мост… слышь, ты?

Красногвардеец загораживает дорогу.

— Не бывать этому!..

В т о р о й с о л д а т. А ты кто такой?

К р а с н о г в а р д е е ц. Начальник.

С о л д а т. Чего?

К р а с н о г в а р д е е ц. Всего…

Второй красногвардеец передразнивает солдата:

— …«Приказано», а у самого у тебя котелок-то варит? Эх, ты, орудие капитала…

Перед мостом Василий замедляет шаги.

К р а с н о г в а р д е е ц. Дуйте, дуйте, ребята! Мост не разводится, хоть всю ночь гуляйте.

Ленин улыбается, идет быстрее.

…Длинная пустая улица.

Изредка доносятся выстрелы.

Идут Ленин и Василий.

Издали возникает цокот копыт.

По улице мчится отряд.

— Юнкера!

Кавалькада проскакивает мимо них, но вдруг задерживается.

— Идите вперед… — шепчет Василий и останавливается. Рука сжимает в кармане наган.

— Кто такой? — спрашивает у него Кирилин.

Ильич не спеша идет дальше.

— Эх, барин, лошадка хороша, — икнул, пошатнулся Василий.

— Сволочь пьяная…

Кирилин поворачивает лошадь.

— Господин офицер, — говорит юнкер, — там еще второй пошел…

Кирилин смотрит вслед Ильичу и вдруг круто поворачивает коня. Тогда Василий с пьяным криком бросается на мостовую под ноги лошади и хватает ее под уздцы.

Офицер, пытаясь вырваться, яростно дергает повод. Лошадь поднимается на дыбы.

Василий всем телом с железной силой сдерживает коня. Он хватает Кирилина за шинель, тащит вниз. Тот наотмашь бьет его плеткой по лицу.

За углом раздается стрельба. Кирилин, хлестнув коня, поскакал.

Юнкера несутся следом за ним.

Ильич быстро подходит к Василию. Тот стоит, закрывая рукой лицо.

— Товарищ Василий, дорогой…

У колонн Смольною бушует толпа.

— Как мы пройдем? — шепотом спрашивает Ильич. Держа Ленина за руку, как ребенка, огромный, светлоголовый, без шапки, Василий проталкивается к центру толпы.

— Братцы! — кричит он. — Почему нас не пускают? Не старый режим…

— Почему не пускают? — подхватывают вокруг.

— Даешь дорогу! — кричит Василий.

— Жми! Дави! — подхватывают в толпе.

Ильич смеется. Тоже напирает плечом, кричит:

— Наша берет!

— Наша берет! — кричат вокруг.

Красногвардейцы с трудом сдерживают натиск.

— Товарищи, товарищи… не волыньте, товарищи…

— Пускай… — кричит Василий. — Не задерживай…

— Наша берет!

Прорывают цепь охраняющих, врываются в Смольный.

— Где только наша не берет? — смеясь, говорит Ильич.

Смольный.

Возбужденные люди снуют по коридорам.

Ленин и Василий попадают в водоворот разгоряченных лиц. Их несет человеческий поток вверх по лестнице, от одной двери к другой.

Наконец Ильич садится в коридоре на подоконник.

— Я буду ждать здесь. Найдите, пожалуйста, наших.

Василий успевает только кивнуть головой, — его уносит человеческая волна.

Так сидит Ильич в коридоре Смольного института поздно вечером двадцать четвертого октября. Толпа бурлит вокруг него.

Вот проходит старик в рваных крестьянских лаптях.

Вот идут матросы сомкнутой плотной группой.

Гудящий человеческий поток катится мимо. Возбужденные, разгоряченные лица. Ярким, острым взглядом всматривается Ильич в лицо революционного народа.

— Слышь, товарищ…

Рядом с Ильичем сидит молодой крестьянин в рваной солдатской шинели:

— Слышь, товарищ, ты Ленина не видал?

Л е н и н. Нет, не видал. А что?