Александр Миндадзе - Парад планет

— Вы давно работаете в юриспруденции? — спросил Виктор.

— Всю жизнь.

— И кто же вы?

— Был адвокатом, был следователем, Шерлоком Холмсом, вы правильно сказали. А теперь я прокурор.

— Кто? Вы? — удивилась Наташа.

— А что? Не похож? — засмеялся Никитин.

— Я просто никогда не видела прокурора, — сказала Наташа.

— Приходите. Вход свободный. Были когда-нибудь в суде?

— Бог миловал.

— Что, ни разу?

— И вам не страшно, когда вы, например… ну, что вы там делаете?

— Поддерживаю обвинение… Да нет, не страшно. Я понимаю вас, Наташа, но, знаете, преступники большей частью плохие люди. Честное слово. А те, кто от них страдает, чаще всего хорошие. Вот мы с вами — страдаем.

— Но бывает, что… ну как вам сказать…

— Вы хотите поговорить со мной на темы моей профессии? — спросил, поглядев на нее, Никитин.

— Да нет, не обязательно. Но вот как раз с моим приятелем, — сказала Наташа. — Ну, с этим, который сбил…

— Давай о чем-нибудь другом, — предложил Виктор.

— Нет, мне просто интересно — вот если такой случай. Человек сам — под колеса. Водитель абсолютно не виноват, ничего не нарушал… Кто же тут страдает?

— Наташенька, миленькая, это же на пальцах не решается, — сказал серьезно Никитин. — Есть масса подробностей. Следствие… Нарушал — не нарушал. Исправность машины, тысячи всяких вещей. А что вас так волнует? Если это близкий ваш знакомый, посоветуйте ему взять адвоката.

— Да, конечно, — сказал Виктор. — Извините нам нашу назойливость. Но мы с Наташей, честно говоря, взволнованны. Это просто как несчастный случай. Ехал человек, абсолютно трезвый, на нормальной скорости…

— А что с потерпевшим? — спросил Никитин.

— Она умерла.

— Тут же?

— Нет, не тут же.

— Мда, — Никитин почему-то взглянул на Альбину. — Опять же масса сложных вопросов. Тут все имеет значение.

— И возраст пострадавшего?

— Потерпевшего, — поправил Никитин. — Да. А как же. Если вы говорите — старушка и она шла не глядя…

— Вот именно — не глядя, — сказала Наташа. — Из-за кустов. И вообще, впечатление, что она слепая.

— А это устанавливается экспертизой.

— Но это важный момент…

— Конечно. А в общем, не завидую вашему приятелю.

— Чай остыл, подогреть? — сказала Альбина. — Почему никто не берет пирожные?

— И давайте-ка действительно поговорим о чем-нибудь интересном, — предложил Веденеев. — Жалко, ей-богу, убивать вечер…

Но его словно и не слышали.

— Игорь не сможет вам помочь, — вдруг напрямик сказала Альбина. — Должность не позволяет ему вникать в такие дела, где знакомые. Ведь это вы, правильно? С вами случилось? Ну, я так и подумала. Я вам дам телефон хорошего адвоката, это будет самое лучшее. А Игорь не сможет.

— А мы и не рассчитывали, — сказала Наташа. — Мы ведь так просто зашли, вспомнить наши хорошие деньки…

— Вот и прекрасно, — сказала Альбина. — Пейте же, чай опять стынет.

— Тебя уже вызывали? — спросил вдруг Никитин.

— Нет. А что, должны вызвать?

— А как же. Должны.

— И могут что… взять под стражу?

— Не думаю. Это зависит от следователя.

Наступила пауза. Вдруг не о чем стало говорить.

— Заведи какую-нибудь музыку, что ли, — сказал жене Никитин.

— Сейчас, — сказала Альбина.

Теперь они сидели молча вчетвером, и громкий джаз не давал им разговаривать. Потом раздался телефонный звонок. Никитин снял трубку, взял в руки аппарат, собираясь выйти из комнаты. Посмотрел на гостей, сказал, прикрыв рукой трубку.

— Вот что. Чтобы нам закончить эту тему. Тут, вероятно, главный вопрос — видела или не видела? То есть, короче говоря, зрение потерпевшей. Это устанавливается довольно просто. Если зрение плохое, это может стать решающим фактором. При том, что машина исправна и водитель находился в нормальном состоянии. Вот это обязательно надо иметь в виду. И характеристику, конечно. С места работы. Он все еще держал трубку в руке, и Виктор сказал быстро:

— Не хотелось бы посвящать всех в эти дела.

— Да уж придется, — сказал, посмотрев на него, Никитин и ушел с телефоном в другую комнату.

— Перед тем как сойти с бордюра, она посмотрела в мою сторону. Повернула голову и посмотрела. И пошла!

— Посмотрела на вас, все правильно. Это зафиксировано в протоколе.

— Но я хочу заострить ваше внимание. Это слишком важный момент, понимаете?

— Безусловно, важный.

— Посмотрела, должна была видеть. И не видела!

— И не видела, вполне возможно.

— Вы соглашаетесь, а сами, по-моему, исключаете такую возможность, — сказал Веденеев. — По крайней мере недооцениваете.

Женщина в синей униформе с ромбиком на лацкане пиджака, миловидная, молодая, примерно одного с ним, Веденеевым, возраста, смотрела с легким удивлением:

— Вам не кажется, что разговор наш проходит, так сказать, в одностороннем порядке? Кто кого допрашивает?

— Да, вы правы.

— И не надо так волноваться.

— Постараюсь. Хотя это естественно в моем положении.

— Да, наверное. — Она кивнула, как ему показалось, понимающе и даже сочувственно. — Хорошо, продолжим. Итак, вы знали, что скорость на данном участке магистрали ограниченна? Знак видели?

— Ну еще бы! На данном участке… Там же всегда инспектор, давно всем известно. Едешь и наперед знаешь — сейчас из кустов жезл выкинет…

— Увидели знак и снизили скорость?

— Ну да.

— Отвечайте, пожалуйста, подробно. Снизили скорость до сорока километров в час? Или не снизили?

Веденеев пожал плечами, произнес со вздохом:

— Снизил скорость до сорока километров в час.

— Вы это категорически утверждаете?

— Категорически.

— Хорошо. — Женщина в униформе склонилась над столом, что-то сосредоточенно писала, делала пометки. Потом протянула Веденееву лист протокола. — Вот. Прочтите и подпишите.

Веденеев взял лист, подписал не глядя.

— Как я понимаю, на сегодня все?

— Почти. — Следователь отложила в сторону папку «дела», снова повернулась к Веденееву, глядя на него с доброжелательным вниманием. — Теперь что касается потерпевшей… видела или не видела.

— Я могу закурить?

— Да, пожалуйста. Вот пепельница. Конечно, вполне вероятно, что она не увидела ваш автомобиль из-за слабого зрения. Может быть, даже утраченного в значительной степени… Но это пока не подтверждается, мы посылали запрос в поликлинику, но там нет никаких данных.

— Никаких?

— Нет, — сказала женщина. — Но никто не собирается на этом ставить точку… Наоборот. Мы привлекаем в качестве свидетелей ее родственников, близких, тех, кто жил рядом…

— Ясно, спасибо.

Следователь кивнула ему, как бы подводя черту под их разговором, снова придвинула «дело», раскрыла папку. Веденеев молча курил, смотрел на нее. Потом проговорил тихо: