Александр Миндадзе - Парад планет

Он усмехнулся в темноте.

Наташа придвинулась к нему, обняла.

— Мне страшно, Витя.

— Ну что ты, что ты…

— Вдруг сейчас стало страшно.

— Что за глупости.

— Глупости? Правда?

— Конечно. Спи. Ну, закрой глаза.

— Хорошо. Сейчас.

Они поднимались по лестнице незнакомого дома.

— Ну-ка, посмотри на меня, — сказала Наташа.

— Зачем?

— Посмотри.

Виктор посмотрел. Наташа осталась недовольна:

— У тебя должно быть другое лицо.

— Какое?

— Более уверенное.

— У меня уверенное, — сказал Виктор, остановившись перед дверью. — Звони.

…Послышались торопливые шаги, щелкнул замок.

— Здравствуйте, — сказал Веденеев. — Мы к вам.

Перед ними стояла полноватая, молодая еще женщина в домашнем платье, в фартуке. Из-за ее спины выглянул мальчуган лет шести.

— К нам? Проходите. Вы агитаторы?

Мальчик сорвался с места и с радостным воплем устремился по коридору. Веденеев хотел было возразить, но только промычал что-то неразборчиво: женщина уже двинулась по коридору вслед за мальчиком. Обернулась, пригласила:

— Да проходите вы, не на пороге же стоять! Проходите!

— Проходите, проходите! — вторил ей мужской голос из недр квартиры. — Сюда!

Они вошли в комнату. За накрытым обеденным столом сидели люди. Веденеев сразу узнал и однорукого мужчину с худым усталым лицом, и модную девушку с густо подведенными тушью глазами, и солидного гражданина в добротном костюме…

— Агитаторы, — еще раз пояснила та, что встретила Веденеева в дверях.

— Милости просим. Садитесь посидите, — пригласил солидный мужчина.

Женщина в домашнем платье и фартуке — она была здесь хозяйкой — пододвинула стулья, гости по инерции сели. После недолгой заминки Веденеев сказал:

— Спасибо. Но мы не агитаторы.

— Нет?

— Нет.

— А я подумала — агитаторы, — сказала хозяйка. — Сейчас как раз по квартирам ходят…

— Кто же вы тогда? — удивился солидный мужчина.

— Мы… Как вам сказать… — Веденеев с трудом подбирал слова. — Это моя жена, Наташа. — Он изобразил на лице улыбку. — А я… в общем, я тот самый… Ну, водитель «Жигулей».

— Водитель «Жигулей»?

— Да. Который сбил.

Родственники застыли в изумлении. До них постепенно доходил смысл сказанного… Повисла долгая, тяжелая пауза. Наташа первой нарушила тишину:

— Мы пришли, чтобы сказать вам… Чтобы выразить наши чувства… Нам нелегко было решиться переступить порог вашего дома, но мы сочли необходимым…

Тут дверь смежной комнаты отворилась, появился лысоватый человек в пижаме, с заспанным лицом. Веденеев без труда узнал в нем Королева, сына потерпевшей, своего «брата», заглянувшего как-то в ординаторскую…

— Здравствуйте, — сказал «брат» и опустился на стул.

Наташа выдержала паузу.

— Мы сомневались — идти или не идти… Знали, боль еще свежа… и любой человек на нашем месте… В общем, вы понимаете… Вернее, мы понимаем… одним словом, что вы не можете испытывать к нам никаких добрых чувств, — сказала Наташа, — и все же мы подумали: будет лучше, если мы придем и вместе с вами обсудим ситуацию…

— Ситуацию? — удивился Однорукий.

— Да, именно.

— Но я не вижу никакой ситуации. Был человек, и его не стало. По-моему, вся ситуация.

— Да нет, не так просто, — заговорил наконец и Веденеев. — Ведь вы, наверное, знаете: ведется следствие, и не все вопросы достаточно ясны…

— Не все вопросы? — повторил Солидный.

— Не все, — сказал, сохраняя твердость, Виктор.

— А какие де ясны? Например?

— Ну, это связано с состоянием здоровья Анны Егоровны.

— Вот как? Интересно, — сказал Однорукий, и сидевшие за столом переглянулись.

— Вы знаете, очень трудно разговаривать, поймите нас, — продолжал Виктор. — Но речь идет прежде всего об установлении истины, и вы должны это правильно понять. Есть вопросы, на которые никто не ответит, кроме вас, знавших ее…

— Ну-ну? — сказал Однорукий.

— Как у нее было со зрением? — осторожно спросила Наташа.

— А-а, — сказал Однорукий. — Понял. Вас интересует зрение. То есть не была ли она слепая. Нет, не была.

— Никто не говорит о полной слепоте, — мягко возразила Наташа.

— А я думаю: куда они клонят, эти наши гости! — усмехнулся «брат» Королев. — Вот оно что! Ну, даете, «агитаторы»!

— Не была слепой. Устраивает вас? — сказал Однорукий.

— Не устраивает, — засмеялся «брат». — Им нужна слепая, не понял, что ли?

— Простите, — сказал Виктор. — Мы пришли не для того, чтобы спорить с вами или выслушивать ваши упреки… Хотя, впрочем, я готов выслушать все, что я заслужил с вашей стороны. Пожалуйста, если это нужно…

— А что вы, собственно, хотите? — спросил Солидный.

— Да выкрутиться, выкрутиться он хочет! — сказала, глядя прямо на Веденеева, модная девушка.

— Да нет, никто не собирается выкручиваться, — возразил Виктор. — Выслушайте меня. Мы ни в коем случае не хотим вас к чему-то там склонять или вытягивать какие-то показания, упаси бог. Речь идет только о правде, помогите нам ее выяснить, больше ни о чем я вас не прошу.

— Не просишь? — сказал «брат» Королев. — Вот как? А какая ж тебе нужна правда? Которая бы тебя освободила, что ли?

— Вы опять не поняли, опять — произнес терпеливо Виктор.

— Да, братцы, нервы у вас стальные, — заметил вдруг Однорукий.

— Из чего вы делаете такой вывод? — спросила Наташа.

— Ну как же, — сказал Однорукий. — Убили человека и идете домой к его родственникам узнавать, какое у него было зрение и вообще нет ли тут какой зацепки, для вас благоприятной. Может, как-нибудь еще оправдаетесь с нашей помощью, а?

— Я не убивал, — сказал Виктор. — И не собираюсь оправдываться…

— А зачем же вы пришли? — сказал Солидный. — С какой, собственно, целью?

Наступила пауза. В комнату ворвался мальчик, вскочил на колени к Королеву, посидел, украдкой разглядывая гостей. Они встретились с Виктором глазами, некоторое время смотрели друг на друга, мальчик смутился, слез с колен. Хозяйка взяла его за руку, увела, тут же вернулась. Произнесла со вздохом:

— А вообще, что и говорить, зрение у нее плохое было. И на улицу-то не любила выходить. Прямо как чувствовала…

Все с удивлением посмотрели на нее.

— Чувствовала, что сидит на своих «Жигулях» вот этот роскошный молодой человек, который в один прекрасный день не успеет затормозить вовремя, — сказал, рассматривая Веденеева, Однорукий. — Мало ли там шастает по улицам старушек! Тем более с плохим зрением. Сами так и лезут ему под колеса!

— У вас нет машины? — спросила Наташа.

— Есть. Такая большая, знаешь. Фургон. Называется «черный ворон», — сказал за Однорукого «брат».

— Вы очень агрессивны, — заметила Наташа.

— Да? Может быть. И я твоего мужа посажу, можешь не сомневаться.