Александр Миндадзе - Парад планет

Распахнулась дверца, выскочил Стрижак, за ним — знакомая Виктору девушка. Она с визгом бросилась к Беликову, обняла и так и замерла, приникнув к нему.

— Свобода! — провозгласил Стрижак. — Свобода нас встретит радостно у входа! — Он заметил Виктора, осекся.

Виктор столкнул машину с треноги, завел мотор, уселся на сиденье. Так и сидел, ждал. Потом не вытерпел, обернулся… И увидел, как Стрижак обхватил дружка, приподнял и понес к такси… Беликов не сопротивлялся, полностью покорившись судьбе, лишь глядя на Виктора, махал руками, что-то показывая жестами. Мол, езжай за нами следом или не поезжай, дело твое, не сегодня — завтра встретимся, будь здоров, пока, — так Виктор понял эту прощальную жестикуляцию.

«Волга» отъехала, скрылась за поворотом, а Виктор все сидел на тарахтящем мотоцикле, сидел и сидел, не трогаясь с места.

В комнате был накрыт стол, расставлены тарелки, приборы. Марина — в фартуке, с блюдом в руках — на блюде возвышалась горка салата — сияла гостеприимной улыбкой; потом на лице ее выразилось удивление:

— Ты один? А гость?

— Какой гость?

— Здравствуйте! «Какой»! — даже возмутилась Марина. — Я с утра — на рынок, в магазин, как заведенная! Где же он?

— Да не смог, — отмахнулся Виктор.

— Хоть выпустили-то его?

— Выпустили.

— Ну слава богу. — Марина была уже в курсе дела и проявляла величайшую оживленность и интерес. — Я что подумала? Таисия в понедельник из отпуска выходит, с ней договориться. У нас ребята эти на фургонах товары возят. Ему — в самый раз.

— Да пьяные они у вас.

— Ты тоже скажешь — пьяные. Самые, между прочим, порядочные ребята. Комсомольцы.

— Ну-ну! — И Виктор с насмешливым любопытством поглядел на Марину.

— Слушай-ка! — Марина была полна идей. Она выбежала и вернулась, неся на плечиках плащ. — Как ты думаешь? С прошлого года висит — ни туда ни сюда. А парню, может, и одеть нечего…

— Ты прямо как мать родная. Чего это он висит? Он мне еще нужен.

— Так у тебя новый.

— Мало ли что у меня… — Виктор сел за стол, подпер кулаком голову. — Ладно, давай поедим.

— Витенька, я чем больше думаю, тем больше ты прав, конечно, что его пожалел…

Виктор уставился на жену в удивлении.

— У людей сейчас жалости не хватает, — продолжала Марина. — Жить стали хорошо, раньше, когда плохо жили, как-то больше сочувствия было к человеку и пожалеть могли. Я считаю, ты правильно сделал, ты молодец. Я Валентине Егоровне сказала, она тоже считает…

— Кто считает? Какая там Егоровна? Ты звони поменьше!

— Я не звоню, — обиделась Марина.

— И меньше влезай в эти дела, — сказал Виктор. — Меньше влезай, поняла? Давай там чего приготовила.

Она остановилась в дверях. Судьба неизвестного паренька, видно, живо занимала Марину. С удовольствием и облегчением она «влезла в эти дела», радостно «звонила»: маленькая пугающая тайна была раскрыта.

— А он что… совсем не придет? Или завтра?

— Кто — он-то? Кто — он? — все больше раздражался Виктор. — Никто не придет. И не собирался приходить. Успокоилась?

— Ну как — не собирался? Ты же сам говорил, приснилось мне, что ли?

— Приснилось, — заявил Виктор.

— Да ты что! — всерьез возмутилась Марина. — Утром еще, за завтраком. Уши прожужжал. Что?.. — И позвала: — Валерка!

Прибежал Валерик.

— Говорил папа утром, что гостя сегодня приведет? Говорил или нет?

— Говорил, — подтвердил Валерик. — За завтраком.

— Ну-ка, иди сюда, — с мрачным видом позвал Виктор. — Иди, подголосок, не бойся. Ну? Что я такое говорил?

— Ну ударь ребенка, ударь! — Марина подошла, оттеснила Валерика. — Ну ударь, ведь хочется! Вон лицо-то какое стало, искривилось все! Смотреть страшно!

— А ты не смотри, — пробурчал Виктор.

Валерик вдруг заплакал.

— Что ж ты ребенка пугаешь, а? — сказала Марина. — Совесть хоть какая осталась или нет?

— Его испугаешь, — ухмыльнулся Виктор. — Умник. Заныл. Вон губу-то поджал — точно как мать!

— Ну и что? — обиделась Марина. — Как мать. И что?

Виктор только махнул рукой, отошел, рассмеялся громко:

— А чего нам гость? Сдался нам этот гость! Иди, Валерка, сейчас в шахматишки сгоняем. Иди садись.

Шел снег, все преображалось: улицы, дома, прохожие. Виктор Белов, уже в зимнем, но нараспашку, в галстуке, который развевался на ходу, шел по центральной площади. У ресторана он притормозил, заглянул сквозь стекло в ярко освещенный зал. Прошел несколько шагов, посмотрел еще и уже уверенно направился к дверям.

Компания с Беликовым и Стрижаком — еще два парня и две девчонки — сидели за столиком в углу. Его, Виктора, никто из них не заметил. Он занял свободный столик в центре, на виду, сел к ним не то чтобы спиной, но и не лицом — в профиль, и подозвал официанта. Их голоса доносились явственно. Вот засмеялась девушка, вот пробасил что-то Стрижак, потом стали говорить наперебой, опять смеялись…

Официант принес графинчик, выгрузил с подноса закуски — одну тарелку, другую и третью. Все это предназначалось Виктору. Он был независим и богат, это должны были видеть все, и прежде всего — э т и, за столиком в углу. Виктор осушил рюмку, принялся есть — неторопливо, с важностью… Опять засмеялись чему-то за столиком в углу, потом смех стих, наступила пауза, и Виктор понял, что его заметили.

Подошел Беликов. И, кажется, обрадовался:

— Смотрю — ты или не ты? Ты!

Виктор кивнул ему, не прерывая трапезы.

— Мы тебе машем, — продолжал Беликов, — а ты сидишь, хоть бы посмотрел… Где пропадал-то?

Виктор жевал с невозмутимым видом.

— Так ты присоединяйся, — добродушно предложил Беликов. — А чего? Я сейчас перенесу. Не возражаешь? Давай! — подбодрил он Виктора и даже взял со стола его графинчик.

— Куда это? — Виктор впервые поднял голову, поглядел с недоброй усмешкой. — Поставь на место. Буду я по столикам ходить! Поставь, я сказал!

Встретив его взгляд, Беликов быстрым движением вернул графинчик на место.

— Ну смотри. Как знаешь. — И отошел. И все-таки вернулся. — Да нет, это не дело. Ну что мы будем? Давай, слышишь? Все тебя ждут!

Беликов не уходил, все стоял над Виктором, и тот наконец нехотя поднялся. Они двинулись в угол, к столику — впереди Беликов, следом Виктор с графинчиком в руке…

Теперь он сидел в компании молодых ребят, рядом с той самой девушкой, которую он не раз встречал, и она накладывала ему в тарелку салат, а Стрижак говорил прочувствованно:

— Виктор Федорович, я хочу — за ваше здоровье! Ребята, за здоровье Виктора Федоровича! Честно: я таких людей не встречал, как вы, Виктор Федорович! Выпьем за вас!

Все выпили. Виктор своей рюмки не тронул. Он смотрел на Беликова.

— Вы ешьте, — сказала девушка. — Не хотите — не пейте, но поесть надо.

Виктор поймал взгляд Беликова и спросил: