Александр Миндадзе - Парад планет

— Располагайтесь, — сказал прапорщик. — В случае чего — стучите… — Он вышел, плотно прикрыв за собой дверь. Дважды щелкнул замок.

Они остались вдвоем в комнате. Беликов сразу же по-хозяйски уселся на койку, привалившись к стене, закинув ногу за ногу. Помешкав, Виктор поставил чемоданчик, занял койку напротив. Так они сидели молча, иногда встречаясь взглядами… Повисла неловкая, тягостная пауза. Виктор поднялся, прошел на кухню, зачем-то чиркнул спичкой, зажег конфорку на плите, тут же погасил. Машинально, без цели заглянув в душевую, покрутил ручку, дождался, пока на кафель полилась вода, вновь покрутил ручку, перекрыл кран. И вернулся в комнату.

— Все удобства, — сообщил он с удивлением. — Комфорт.

Беликов лежал на койке. Не сидел уже — лежал развалясь. Виктор раскрыл чемоданчик, извлек целлофановый пакет с бутербродами, книги.

— У тебя образование какое? Восемь?

— Восемь.

— Ну, это мы два сапога пара… — Виктор вздохнул. — Вот наверстывай. — Он взял книгу, подержал в руке, словно взвешивая. — Я тут раскрыл, пока ехал. Вообще-то ничего, содержание богатое… Ладно, — сказал он сам себе и отложил книгу в сторону.

Беликов все лежал.

— Сморило, что ли?

— Нет, не сморило, — сказал Беликов.

— То-то я смотрю — сразу повалился. Прямо средь бела дня.

— И ты ложись, кто же мешает, — сказал Беликов.

Помолчали.

— Ладно, вставай давай, — сказал Виктор. — Поговорим.

— Поговорим, — согласился Беликов. — Ну говори. Слушаю.

— Слушает! У самого вон глаза слипаются — слушает! — рассердился Виктор. — Ты вот что, как тебя там… Вовик! Ты, Вовик, из меня клоуна не делай, не выйдет. В общем, кончай, очень тебе советую…

Виктор не успел договорить — Беликов вдруг с покорным видом поднялся с койки. Стал перед Виктором, глядя без всякого выражения. Тот молчал: послушание было неожиданным. Произнес уже миролюбиво:

— Давай с тобой начистоту. Ты ж взял на себя, правильно?

— Что взял? — спросил Беликов.

— За него ведь отдуваешься, ясное дело, — продолжал Виктор. — За дружка своего. Прикрыл, называется. Нет?

— Нет, — сказал Беликов.

— Ну как — нет? Ты ж как несовершеннолетний проходил, так? Ну вот. А он с пятьдесят девятого. Ему бы — сразу без всяких разговоров на полную катушку. Простая арифметика.

Беликов промолчал, лишь пожал плечами.

— Я еще тогда уловил, на суде… Смотрел на тебя, удивлялся: ну, думаю, чудак-человек, сам себе могилу роет!.. Потом дошло, в чем дело. А этот, твой Костик, все вроде бы ни при чем, в сторонке, ангел прямо! Ты скажи честно: посулили тебе чего?

— Кто посулил?

— Ну, может, родители или кто. Я уж не знаю.

— Да нет, — просто сказал Беликов.

— Так ты что, по дружбе?

— По какой дружбе? Это ж я тебя первый ударил, — сказал Беликов.

Виктор смотрел на Беликова с недоверием.

— Ладно, Вовик. Ты кончай темнить.

Беликов вдруг рассмеялся.

— Я, я. Вот этой рукой, она у меня ударная! Левша. А фингал у тебя на правом был, все сходится… Ну? Теперь ясно?

— Теперь ясно, — сказал Виктор.

Было шесть вечера, сменялся караул. Разводящий подвел к вышке часового, тот полез вверх по лестнице. В будке, на высоте восьми метров, часовые поменялись местами — один заступил, другой покинул пост, стал спускаться на землю. Отдохнувший часовой, широкоскулый рябой паренек, оглядел окрестность, но ничего примечательного не обнаружил: разводящий с напарником шагали в ногу, удаляясь; по баскетбольной площадке, покрикивая, носились за мячом бритоголовые заключенные; такого же похожего на всех бритоголового прапорщик сопровождал в карцер, и, видно, на долгий срок, паренек выглядел неважно, сутулился под бременем провинности; вышла на крыльцо санчасти женщина в белом халате, закурила, выпустила облачко дыма, постояла на солнышке, скрылась, сверкнув линзами очков…

Теперь на койке дремал Виктор, а за столом, подперев руками подбородок, сидел Беликов. Перед ним была раскрыта книга. Он читал.

— Ну что, поспал? — спросил он дружелюбно, когда Виктор пошевелился на койке.

Виктор не ответил.

— «Гляжу, как безумный, на черную шаль», — вдруг прочел вслух Беликов.

— Что? — спросил Виктор. Беликов стал читать:

— «Гляжу, как безумный, на черную шаль, и хладную душу терзает печаль. Когда легковерен и молод я был, младую гречанку я страстно любил. Прелестная дева ласкала меня, но скоро я дожил до черного дня…» — Он помолчал, потом спросил: — Книга библиотечная?

— Моя.

— Дома-то что, не высыпаешься? — сказал Беликов. — Ты поспи. Или вон поешь, я тебе оставил. Пирожки кто у вас печет? Мамаша?

— Жена.

— Вкусные, — похвалил Беликов. — Дети есть?

— Сын. Валерка.

— Валерка, — усмехнулся Беликов. — Ну-ну. Молодец.

— А ты думал… Все нормально, как у людей. Да. А ведь, веришь — нет, почище тебя был!.. Армии спасибо. Там мне мозги вправили. Вернулся — на завод. Женился. Квартиру дали. Зарплата. Сын растет. Спортом — «охота на лис» — слыхал? Первый разряд! — Виктор помолчал. — А что, Вовик… И ты давай на моем примере!

— На твоем?

— На моем. А что?

— Да нет. Ничего.

— А что за улыбочка, я не понял? — насторожился Виктор. — Ты ж улыбался. Я следил. Брось улыбочки!

— Никаких улыбочек.

— Да нужен ты мне! — вдруг вскипел Виктор. — Сам я, что ли, по своей воле? Тоже мне удовольствие! У меня поручение, понял? От общественных организаций. Из тебя, дурака, фигуру лепить, человека! И все на этом, хватит! — сказал Виктор и пошел собираться.

— Ты что? — смутился Беликов. — Уезжаешь, что ли? Постой.

Беликов смотрел растерянно. Виктор постоял у двери в нерешительности. Вернулся, сел на койку.

— Ну? — сказал он. — Зачем я тебе?

— Да неохота в барак, — сказал Беликов. — Я б тут еще выспался под это дело…

Дверь открыла Марина.

— Дождь? — спросила она.

— Как из ведра.

Виктор снял плащ, стряхнул с него воду и вошел в квартиру. Марина не уходила, все стояла в прихожей. Он мельком посмотрел на нее, двинулся было по коридору, но тут же обернулся, снова посмотрел. Теперь он смотрел долго и удивленно. Марина была в облегающем фигуру платье с открытым вырезом, с тщательно сделанной прической. Неожиданной была ее красота, неожиданным было и выражение торжества, с каким она смотрела на мужа.

— В гости кто пришел?

— Никто. Ты пришел.

— Я пришел, — подтвердил Виктор, все больше удивляясь.

Он шагнул было на кухню, но Марина удержала:

— Не сюда.

Она ввела его в комнату. Стоял накрытый скатертью стол, две тарелки, бутылка вина.

— Что случилось-то? — не выдержал Виктор.

— Ничего не случилось. Садись.

— А ты?

— И я. Ты и я. Вдвоем.

— Подожди. Где Валерка-то?

— Я его к маме отослала.

— Так, — сказал озадаченно Виктор. — Смотри-ка… — Он потянулся, взял бутылку. — Кислое, что ли?