Александр Миндадзе - Парад планет

— Ну что? Как решил?

— В смысле чего? — не понял Беликов.

— В смысле дальнейшей жизни, — сказал Виктор. — Как жить собираешься? Где работать?

— Так не ясно еще, — Беликов пожал плечами. — Вот Костик предлагает у дяди его, фотографом пока что…

— Это с каких пор ты фотограф?

— Научусь, — заверил его Беликов. — Я в детстве снимки делал.

— А на завод? — сказал Виктор.

— К тебе, что ли? Нет. Это я еще не созрел. — Беликов положил руку на плечо Виктору, улыбнулся. — Все в порядке, Витя. Все в порядке… Ты не держи в голове. Выпей давай.

— Вы не выпили за ваше здоровье, — напомнила девушка.

Виктор кивнул и взял рюмку. И снова посмотрел на Беликова.

— Пошли! — сказал он. — Ко мне пошли. Дома поужинаем. Жена который день тебя ждет.

— Спасибо. В другой раз. Куда ж теперь ужинать? — Беликов красноречиво развел руками.

Все засмеялись, все, кроме Виктора. Наступила пауза. Виктор сидел, уставившись в тарелку.

— Ладно, Витя, — сказал Беликов. — Я понимаю. Только ты не переживай, не надо. Я уж где был, туда не попаду, это ты не сомневайся…

— Не сомневаюсь, — пожал плечами Виктор.

— Дураков нет, — продолжал горячо Беликов. — Ты ж меня воспитал, правильно? Работать пойду, все чин чином… Вот осмотрюсь немного…

— Ладно, — сказал Виктор. — Переменим тему.

— Вот правильно! — обрадовался Стрижак. — Давайте что-нибудь повеселее, что же человеку праздник портить…

— Кто ему портит? — вдруг обиделся Виктор. — Я, что ли? Что это вы на меня навалились? Не я вас позвал, между прочим, а вы меня позвали. Сижу, закусываю нормально!

Подошел официант:

— Вы потише, ребята… А вы, товарищ, с какого столика? Вы здесь или там?

— Все в порядке! — сказал официанту Стрижак.

Потом они шумной компанией вывалились на улицу. Постояли, посмотрели. Смеркалось, падал снег.

— И куда мы? — спросил Стрижак. — Ваши мысли?

— Давайте его — до дому, — предложила девушка.

— Да он не пьяный.

— Не надо меня провожать, — отозвался Виктор. — Вон мой дом — за парком, две минуты.

— Личная охрана, — сказал Стрижак. — Идешь себе, а к тебе в темном месте двое… Бывают случаи. Давай карманы выворачивай!

Все засмеялись вслед за Стрижаком, Виктор тоже засмеялся. Вошли в парк, двинулись по аллее.

— Между прочим, повторяем маршрут, — смеялся Виктор. — Вон там вы, за тиром…

— Точно, — подтвердил Беликов.

Они шли теперь рядом, отстав от компании.

— А ты что за мной ходишь? — вдруг спросил Беликов. — Если беспокоишься, то зря, я тебе уже сказал. Сейчас на работу устроюсь, дома ремонт, мать вот заждалась. Все будет в норме. Женюсь.

Виктор молчал.

— Тебе что не нравится?

— Все нравится, — сказал Виктор.

Кто-то запустил в них снежком. Это веселился Стрижак. Виктор ответил ему — слепил снежок, бросил. Но тут же новый снежок угодил в него, сбил шапку. Виктор поднял шапку, поискал глазами, кому бы ответить.

— Зима! — услышал он за спиной и, обернувшись, увидел Беликова со снежком в руке.

Бросив в Виктора снежок, он побежал по аллее. Игра разгоралась, еще один снежок попал в Виктора. Увертываясь, слыша крики и смех, он бежал за Беликовым, наконец настиг, оба повалились в снег.

— Зима, зима! — бормотали теперь оба, возясь в снегу.

Беликов попытался было встать, но Виктор держал крепко. Тогда Беликов рванулся изо всех сил, высвобождаясь из тяжелых объятий, ему удалось подняться, но в следующее мгновение Виктор сбил его с ног. Беликов тотчас снова вскочил, бросился на Виктора и опять оказался на снегу. Это была уже не игра, Виктор следил за Беликовым, пока тот поднимался. Ждал, изготовившись, предчувствуя следующий маневр противника, и вот Беликов рванулся, снова бросился… Виктор наносил удары и каждый раз даже словно постанывал от удовольствия.

Когда Беликов упал и остался лежать, Виктор все стоял над ним, окаменев в боксерской стойке. Противник его наконец пошевелился, стал подниматься. Виктор шагнул к нему, привлек к себе — это было похоже на объятие, но Беликов вырвался, отошел.

— Эй, вы что? — окликнул их Стрижак.

Компания, прекратив игру, приблизилась, окружила Беликова.

— Да у него кровь, смотрите! — вскрикнула девушка.

— Где? — Беликов отвернулся, набрал в ладони снега, поднес к губам.

Виктор стоял молча. Сейчас все смотрели на него.

— Не надо, не трогайте его, — вдруг сказал Беликов. — Пошли.

Они удалились. Виктор остался на аллее.

Под звуки марша, выстроившись в колонну, спортсмены бодро прошли перед многочисленными зрителями, заполнившими прибрежный склон. Задремавшая было на солнцепеке трибуна зашумела приветственно, поднимаясь с травы. В небо взметнулась сигнальная ракета, повисла в вышине, теряя цвет, огарком покатилась вниз — хватило секунды-другой, чтобы все пришло в движение, помчалось, полетело, поплыло, стремясь к финишу: мотоциклы, байдарки, парашюты… Начался спортивный праздник.

Марина с Валериком, стоя среди зрителей на склоне, озирались беспокойно, вглядывались в спортсменов; наконец Валерик, вскрикнув обрадованно, дернул мать за рукав, и Марина увидела на другом берегу «охотников». Хлопнул выстрел стартера, поблескивая антеннами, они побежали к лесу.

Бежали сплоченной группой, как бы одной дружной компанией, себе в удовольствие: никто не рвался вперед, не теснил, стремясь обойти, — и так до самого леса; но лишь ступили на лесную дорогу, компания стала распадаться, «лисы» пищали, разлучая, уводя одного за другим в чащу. Вот и Виктор Белов нырнул в кустарник, стал продираться сквозь ветви…

Выбравшись на тропинку, он долго бежал, потом стоял перед железнодорожной насыпью. Опять бежал по шпалам… И снова был лес, тропинка. Он бежал. А потом снова стоял… Стоял, потеряв сигнал, сняв пустые наушники. Ни писка «лисы», ни праздника с мотоциклетным ревом. Ничего слышно не было. Шумел лес…

1978

Было так: он проснулся ни свет ни заря, до солнца, лежал, маялся у себя на полке, и тут поезд тряхнуло раз и другой, завизжали колеса. Потом еще раз тряхнуло, да так, что Малинин ткнулся лбом в стенку. В соседнем купе заплакал ребенок. В следующее мгновение со столика будто сдуло бутылку со стаканами и с вешалки упал, с головой накрыв спящего хозяина, полковничий китель. Снова тряхнуло — проснулась и испуганно села женщина на нижней полке.

Поезд тормозил и тормозил, сотрясаясь все сильнее, и все громче, навзрыд уже плакал за стенкой ребенок. Под этот плач они приближались к беде — секунда, еще одна и третья… Малинин не выдержал, спрыгнул вниз на коврик. В ту же минуту донесся гулкий удар, скрежет металла, и поезд, словно споткнувшись, замер. Малинина бросило на хозяина кителя, сверху на него самого повалилась женщина — получилась какая-то детская куча-мала… Полковник наконец очнулся и, сбросив с себя соседей по купе, сел в постели. «Не садись в первый вагон», — пробормотал он. И, словно в ответ, забормотал четвертый пассажир — парень на верхней полке, забормотал невнятно, во сне, и повернулся на другой бок.