Александр Миндадзе - Парад планет

— Еще три дня.

— А кто по профессии?

— А вы любопытный.

— Это есть, — охотно согласился сосед. — Ну? Кто же вы?

— Журналист.

— Малинин? Да, что-то знакомое. Пейте, остынет. Журналист Малинин!

— Спасибо.

— Каким же вас сюда ветром, а? — Помолчав, сосед спросил: — Что, собрались об этом писать?

— О чем — об этом?

— Да стряслось тут на дороге… Не в курсе?

— В курсе, в курсе, — проговорил Малинин. Он отодвинул чай и, взглянув на соседа, который по-прежнему смотрел на него с дружелюбным любопытством, предложил: — Давайте мы… Герман… как вас?

— Просто Герман.

— Тут у меня есть кое-что. Вы как? — Он извлек из чемоданчика початую фляжку коньяку.

Выпили.

— Я сюда ехал по другому делу, — сказал, помолчав, Малинин. — В том самом поезде, в первом вагоне. В командировку. Вообще-то, занимаюсь экономическими вопросами, про подвиги не писал, не приходилось. Но тут, можно сказать, лично столкнулся… Вот именно столкнулся…

— С платформами, — пошутил сосед.

— Именно. Так что — давайте! — Малинин поднял стакан.

— За что мы?

— За жизнь, Герман, за жизнь… За что еще пить в моей ситуации?

— Я после выпивки храплю, учтите, — засмеялся сосед. — Много ездите, наверное.

— Да, приходится.

— Жена у вас заботливая, — вдруг заключил сосед.

— А что, видно?

— Видно.

— По рубашке?

— В том числе.

— Я вам открою секрет: рубашки я сдаю в прачечную «Снежинка», — засмеялся в свою очередь Малинин. — А вы прямо как следователь, честное слово!

— Тут не нужно быть следователем. Каждый человек при желании может развить свою наблюдательность… Ложимся?

Когда улеглись по койкам, сосед объяснил:

— Я случайно обратил внимание, как там у вас все уложено в чемодане, когда вы его открыли. Женская рука. Ошибся?

— Нет, правильно.

— Вот видите. Я и есть следователь. Как ни странно. Гасим свет? — И, приподнявшись на койке, щелкнул выключателем. — Хотите что-то спросить? Спрашивайте.

Малинин спросил:

— В командировке?

— Да, как видите.

— А по какому делу, если не секрет?

— А вот по этому, — сказал сосед. — По тому же, что и вы…

Утром Ермаков делал зарядку. Стоял босиком на коврике перед открытым окном, худощавый, жилистый, в длинных трусах и майке, и, громко сопя, с выражением сосредоточенности на лице выполнял упражнения. Малинин вышел из ванной и остановился, разглядывая своего соседа. Сначала тот довольно долго приседал, наконец, хрустнув суставами, облегченно выпрямился и замер, потом развел руками, потом упал на коврик, стал отжиматься…

Тут послышался стук, дверь приоткрылась, и в номер осторожно заглянул мужчина в очках.

— Извините, — пробормотал он, увидев Ермакова на полу.

— Что вы хотели? — спросил тот.

— Мне товарища Ермакова.

Ермаков молча поднялся, взял со стула свои спортивные штаны, не спеша натянул.

— Вы давайте — либо туда, либо сюда. И дверь поплотнее, сквозняк, — сказал он. — Так что вы хотели?

— Я врач Белоконь, — представился мужчина. — Был в том поезде, пытался оказать машинисту первую помощь…

— Вернее сказать, последнюю, — проговорил Ермаков.

— Меня просили задержаться до вашего приезда.

— Хорошо, подождите там.

— Скажите, смогу я сегодня уехать? Управимся до вечера?

— Не знаю, а что?

— Ну, я, собственно говоря, не рассчитывал… У меня здесь никаких больше дел…

— Вы не даете мне одеться, — сказал Ермаков.

— Хорошо, — кивнул мужчина. — Я подожду.

Он вышел. Ермаков, сидя на кровати, застегивал сандалеты. Потом поднялся рывком и с полотенцем на плече удалился в ванную. Оттуда сквозь шум воды донеслось пение. Со словами «а степная трава пахнет горечью» он появился вновь — свежий, источающий бодрость. Ловко, одним движением натянул тенниску, другим движением пригладил плешь на голове.

Тут в дверь снова постучали.

— Кто там? — сказал Малинин.

Вошли сразу трое в милицейской форме.

— Ого, сколько вас! — удивился Ермаков.

Его бодро приветствовал пожилой милиционер:

— Герману Ивановичу! Давненько!

— Давненько, да.

Пожилой милиционер, а следом за ним двое других, помоложе, уселись на кровати.

— Вот такие у нас тут дела, видите, — вздохнул пожилой.

— Плохие дела, — согласился Ермаков. И спросил: — А что это вы с утра пораньше, Скворцов? Что вдруг за паника?

— Никакой паники. Кое-какие бумажки принесли.

— Ну давайте. Что там у вас?

— Заключение ведомственной комиссии, протокол осмотра…

— Протокол! Ох и замусолили! — поморщился Ермаков и закрыл папку. — Ладно, разберемся.

— Герман Иванович, я хотел предупредить… — начал было милиционер, но осекся, только сейчас заметив в номере постороннего. — Это еще кто? — спросил он удивленно, разглядывая Малинина.

Тот стоял перед зеркалом, повязывая галстук.

— Это я, сосед двухместный, — не оборачиваясь, отозвался он. И надел пиджак. Потом, не торопясь, словно не чувствуя на себе нетерпеливых взглядов, Малинин прошествовал к кровати.

— Ну-ка, сержант, — сказал он расположившемуся там и задремавшему было милиционеру и, когда тот наконец поднялся, извлек из-под кровати чемоданчик, раскрыл. Потом так же не спеша пошел к двери.

Они столкнулись на улице у телефонной будки — лицом к лицу… Парень звонил по междугородному, и Малинин, стоя в ожидании у будки, слышал его отрывистый, возбужденный голос. То, что парень нервничал, стучал в сердцах кулаком по стенке кабины, и в особенности его железнодорожный форменный китель — это все как-то сразу насторожило Малинина.

А когда парень, швырнув на рычаг трубку, выскочил из кабины и они впрямь столкнулись лицом к лицу, сомнений у Малинина не осталось: он! Тот самый, с оторванным рукавом. Сумасшедший из серенького утра, напуганный до смерти.

И он раздумал звонить, потащился по улице следом.

Шагу пришлось прибавить — парень шел быстро. Быстро и как-то бочком, отвернув от прохожих лицо. Шмыгал мимо людных мест в тихие улочки. Но и на улочках — Малинин это ясно видел — на него оглядывались, останавливались, провожали долгими взглядами.

Но вот Малинин его потерял. Свернул следом за угол, а там никого. Потоптавшись, двинулся было в обратную сторону, но вовремя заметил витрину в глубине переулка.

Сквозь витрину он разглядел парня — уже за стойкой, с кружкой в руках. И вошел в пивной бар.

Потом Малинин с кружкой подошел к стойке.

— Не помешаю? — спросил он.

Парень кивнул, даже не посмотрев.

Не такой уж он был и парень. Малинин смотрел с интересом, разглядывал открыто: лет тридцати на вид, молодой такой папаша, отец семейства, уже вполне солидный и уверенный.

Он, видно, помешал парню — тот, чувствуя взгляд, поднял глаза, посмотрел настороженно. Неизвестно, сколько б они еще так простояли, переглядываясь, только парень вдруг залпом допил пиво, поставил кружку и быстро вышел из бара.