Андрей Звягинцев - Сценарии кинофильмов Андрея Звягинцева

Или купюру в сцене сделать с помощью такого вреза. То есть выйти с кем-то из помещения и – секундами позже – вернуться на концовку решения суда…

План на затылки (из салона). Вверху болтается крест.

«Золотые купола на груди наколоты…»

Звонок телефона. М.б., охранник делает музыку потише.

Жуть. Ужас.

Ой, блядь! Да и когда это было?

Это зачем?

Чтоб нам всем (зрителям) было ясно: Николай – парень хороший, никого не бросал. А даже наоборот – взялся воспитывать сына один…

Тычет пальцем вверх? Как-то в лоб… Лишнее. Нет?

Видишь, Димон, он себе это всё забирает. Я был прав.

Уже распечатывает на принтере бумагу, а в окне Лиля и Ромка садятся в авто.

М.б., зачитать письмо распечатанное, чтобы тот одобрил и подписал?

Дмитрий зачитывает ключевой момент текста заявления, Степаныч реагирует, дескать: «Ну вы, ребята, даёте. Заяву на мэра?.. Как дети малые…»

Цитата из Навального:

– Руку щас сломаю.

– Я тебя посажу… Эй, эй, ты чего. Руку сломаешь!

Движение камеры: велорикша / стедикам? Следуем (строго) за спинами актёров.

Массовка:

* На улице, за дверями суда не частить с прохожими.

* Так же и перед зданием администрации:

– мама с девочкой (бабушка?);

– мужчина;

– женщина средних лет.

Не более 3–4 человек;

Плюс перед входом в администрацию не забыть!!!

Автомобиль мэра – водитель и охранник дожидаются босса, курят / болтают возле авто.

Лестница… (??)

Снимать или нет?

Дмитрий поднимается по лестнице учреждения. Флаг российский за окном.

Очень неплохое решение!

К Понкратову: флаг перевесить (можно / нет) ближе к цоколю, чтобы заслонял полкадра. Масштаб флага тоже менять.

Машина паркуется у подъезда – Кукисвумчорр. Одним планом.

Лиля: Глазок бы уже давно врезала в дверь.

Выносит нас на этот эпизод проход девушки (секретарь, работник мэрии) с лестничного пролёта (с верхнего этажа) сюда, на этаж. Сквозь стекло в окнах цоколя развивается огромный российский триколор.

Нет, как раз Юлю надо. Ему нужно с силами собраться. Аспирин шипучий (!!!)

Покороче этот пассаж.

Не нервируй меня!

Этот кадр снимаем в Лодейном. Площадка верхнего этажа.

Анжела сильно дёргает дверь, срывая гвоздь, на котором она «на соплях» держится.

Не забыть!!! Входную дверь зацепить на гвоздь, срываемый со свистящим скрипом. С характерным таким ярким звуком.

Передача денег – нонсенс. Вспомним, как передали такие же деньги Фарберу, который потом сел на 8 лет по ложному навету и меченым купюрам… Дмитрий, как «стреляный» юрист, никогда на это не пойдёт. Может быть, он требует от мэра пересмотра официального решения суда?

Так или иначе, в любом случае нам нужно придумать чистую схему передачи денег. Возможно, как-то даже озвучить её.

А если сделать такой словесный кунштюк:

– Скажи мне, ты – крещёный?

– Ох (не сдержался, хохотнул Дима). Неожиданный поворот. Видите ли, Вадим Сергеевич, я – юрист. Я верю в факты.

– Оно и видно – нет на тебе креста. Нехристь ты.

– Слушайте, в этой папке такое понаписано, что и вас можно отнести к этому классу населения – какой там нехристей, нечисти настоящей.

– Эх, не знаешь ты, братец, в чём сила исповеди и отказа от грехов прошлого. Не знаешь.

– Вадим Сергеевич, тут один из ваших «смертных грехов» датирован, если мне не изменяет память, августом 2009-го, и я действительно не знаю, как там у вас в Царствии Небесном с этим дела обстоят, а у нас тут, в Царствии (Юридического) Уголовного права за давностью лет не рассматриваются только «грехи» возрастом в 15 лет… Так что нечего тут распылять вокруг моей скромной персоны дух морального беспокойства.

Гостиничный номер с видом на горы (верхняя точка – горы по фону, чуть выше крыши дома напротив). Или использовать баннер?

Натюрморт. Варианты???

Не знаю, похоже, не лучшая идея. Снять как вариант, только если будет время на неё.

Эдвард Хоппер.

Кировск. Отделение полиции.

Одним планом, с выходом актёра на крупный.

Решить одним планом. Собаки!!! Дворовые, драные бродячие псы.

Почти вся сцена решена двумя камерами:

1. Основная (общий).

2. Зеркальная (общий). После того как мэр закончил их распекать и перешёл к себе за рабочий стол.

Кроме того – все три портрета отдельно (на их репликах), как узел для перехода на зеркальный общий.

К кому это наверх? Только не к архимандриту, прости господи.

Несколько (2–3 плана) фресок на стенах в бликах костра. За кадром разговор подростков под пьяный хохот, с матерком. «Усекновение главы Иоанна Крестителя».

Первый кадр: панорама / тревеллинг. Мост. Ромка бросает камень в воду.

Второй: кладбище кораблей, гладь воды + камень.

Второй снимаем отдельно в какой-то из дней съёмок возле дома. Режим.

Хорошая атмосфера сцены. Мужское братство, последний вечер «перед бурей». Уже завтра – они станут врагами (в глазах Николая).

Только, может быть, поменять сам предмет юмористических замечаний (туалетный юмор – слишком пахучий какой-то получился)??

Общий план. «Аквариум» снаружи с куском веранды, общий план на залив.

Музыка напрямую обращается к эмоциям, без посредников. Бьёт сразу в цель. В то время как поэтический, кинематографический, литературный образ обращён (нет, конечно же, так же к эмоциональной сфере), но через посредство мышления. То есть образ литературный обращён к знанию, пониманию и только потом падает в омут эмоциональной сферы. Музыка же напрямую попадает туда. Это сродни таким событиям, как открытие или откровение.

На торпеде триптих, например: Николай Угодник, Христос, Мадонна с Младенцем. И – рядом – «бляди позирующие»… Затылок Степаныча (и если не будут хорошо работать два этих триптиха на торпеде, тогда укрупнение (деталь) без затылка, а только торпеда в кадре).

Растеряев – «Комбайнёры» / «Ромашки» – звучит в машине Николая, когда они едут на пикник.

Растеряева дать услышать Филипу Глассу (гармошка как органный инструмент (меха – вибрирующая мембрана)). Чтобы Гласс, возможно, сделал нечто из этих гармоний, используя этот звук. Составил бы из «простонародного» звучания нечто, обрамлённое классическими формами…