Владимир Упоров - Темнота Гесферы

— Разве не в том и есть смысл? — удивилась женщина, следя за ходом мыслей парня. — Смысл в том, чтобы сражались те, кто сражений не жаждет?

— Я не знаю, — повел тот плечами равнодушно, — и могу судить лишь исходя из собственных ощущений. А они подсказывают, что Гончие делают мир только хуже. В первую очередь делают хуже себе, — поправился Реннет быстро. — Люди привыкли думать, что пожертвовать жизнью одного ради спасения всех — незазорно, и даже благородно. Но вот если кто-то желает пожертвовать всем миром ради одного человека — худшее преступление. Получается, ответственность и вина смягчается в зависимости от количества задействованных в преступлении лиц? — Он внимательно взглянул на чародейку, но та не нашлась, что ответить. — Примерно такая же ситуация с Гончими. Готовы жертвовать личным счастьем ради тысячи человек. И считаете это правильным.

— Разве нет? — разозлилась Кассандра. Ей казалось, ренегат пытается оскорбить их всех.

— Неправильно. Неправильно жертвовать всем, что имеешь, пусть даже ради блага множества. Так мы превращаем себя в инструмент, вещь, оружие. Похоже на добродетель, но на деле самоуничтожение. Люди сжигают себя. Мир, где один постоянно помогает, а другой постоянно принимает эту помощь, заслуживает лишь жалости.

Кассандра не могла сказать, правильно она понимает его слова или нет. Но если поразмыслить над ними, возможно и получится понять.

— Мне кажется, Реннет сказал бы точно так же, — усмехнулась она.

Но тот отреагировал довольно неожиданным образом:

— Не нужно нас сравнивать. Пускай мы имеем одну и ту же основу, одним и тем же не являемся.

Она же, казалось, только этих слов и ждала.

— Вот конкретно о тебе мне хотелось бы поговорить отдельно. Подходящий момент выдался, не находишь?

Женщина спросила его о том, о чем остальные просто боялись спросить или боялись узнать. Что сам Реннет думает о той, другой своей личности, хорошо знакомой Гончим?

— Говоря начистоту, мне он не нравится, — признался ренегат. — Если судить по моим собственным наблюдениям и вашим рассказам, другой я никогда не слушал других, поступал только по-своему. А еще эта ненужная жестокость, холодность, бесчувственность. Больше похоже на дикого зверя.

— То есть, ты его недолюбливаешь, и все равно считаешь, что именно он должен в итоге остаться, а не ты.

— Пожалуй так.

— И чем же твое поведение отличается от нашего? Ты жертвуешь собой, разве нет?

— Да, но делаю я это ради себя, а не кого-то другого.

Женщина скривилась, будто съела ягоды кислинки. Ей хотелось отвесить парню хорошую затрещину.

— Ты поступаешь так, потому что мы тебе сказали, что другой Реннет — настоящий. Не ради себя, а ради другого себя, ради нас, ради Катарины. Не обманывай, ни меня, ни себя.

Реннет замолчал, и больше словом не обмолвился. Он никогда не считал себя реально существующей личностью. Скорее частью подсознанием, отражением настоящего Реннета. Существовала и вероятность того, что он Реннетом и не был никогда. Чужеродный элемент — последствие пережитого парнем кошмара.

Однако он знал одно: придется в конце концов решить — умереть или убить. Как Катарина в прошлом. Она сделала выбор, не струсила, не испугалась ответственности.

Он восхищался ведьмой. Восемь лет ждать того, кто погиб от ее же руки. Должно быть, ее душу съедало противоречие и чувство вины. Реннет даже ощущал к ней симпатию, хотя и понимал, что любит она другого его.

Первый день и первая ночь прошли без последствий. Казалось, остальные будут такими же, и все трудности остались-таки позади. Но они рано обрадовались.

Солнце склонилось к закату, скрываясь от прохлады ночи в ветвях деревьев. Точнее, так все могло бы выглядеть, не будь все небо сокрыто Темнотой, неизвестно откуда взявшейся и какие еще беды в себе таящей.

Как и позавчера, все началось с хруста прошлогодней листвы и шелеста высокой травы. На сей раз враг нападал молча и со всех сторон. Костер развести они не успели, хотя надеяться на него все равно не стоило. Реннет и Кассандра имели дело не с порождениями Темноты, а с живыми людьми из плоти и крови.

Впрочем, и это не совсем правда. То, что их встретило сегодня, не имело отношения к миру живых.

Нечто небольшое и достаточно проворное выпрыгнуло на ренегата из темноты, едва не сшибая с ног. В последний момент он успел уклониться вбок и полоснуть по противнику клинком. Лезвие царапнуло по чему-то твердому, явно не живой плоти. Ну а внезапно налетевшая вонь окончательно помогла удостовериться в сущности противника.

— Мертвецы? — без удивления светила Кассандра фонарем на практически полностью разложившийся труп волка.

— Судя по запаху, их не меньше десятка, — юноша прикрыл нос и рот рукавом, ибо вынести ударивший удвоенной силой запах он просто не мог.

— А ведь мы так и не обговорили, как будем сражаться, — сделала замечание женщина, становясь спиной к нему.

— Будет достаточно, если случайно не убьем друг друга.

— Хм, ты говоришь правильные вещи, но меня все же не оставляет беспокойство.

На самом деле, когда твой враг — неизвестность, строить тактику бессмысленно. Кроме того, их было всего двое. На чем стоить эту тактику?

Нежить полезла со всех сторон, чего и стоило ожидать. Двигались они неуклюже, порой даже нелогично, чем сильно затрудняли их положение. Однако Реннет, казалось, не растерял навыки. Сражался так, словно вновь вернулся в те дни, когда они вместе со всем отрядом противостояли Светлому Ордену и Армии Ночи…

Что касается Кассандры, то она никогда не покидала поле боя. Даже наловчилась пользоваться простыми заклинаниями, не страдающими из-за сопротивления магии. Пусть на это ушло восемь лет, женщина преуспела и в атакующей магии. Сталь у нее чередовалась со Сталактитами и Колебаниями Тверди.

В общем, вместе они прекрасно справлялись. Точнее, справлялись они до того момента, как численность врагов не перевалила за три десятка. Сдерживать становилось все сложнее и сложнее. Их как будто испытывали на прочность, иначе не скажешь.

Среди мертвяков попадались не только подвижные лесные твари, но и люди, включая воинов при оружии да с полным комплектом лат. А чтобы хоть как-то урезонить неумирающих, приходилось бить сразу по нескольким точкам — хребет, шея и руки. Только тогда они обращались в груду шевелящихся костей.

«Вообще-то странно получается, — думала чародейка. — Сопротивление и на некромантов обязано распространяться. Чтобы поднять столько мертвецов одновременно их должно быть не меньше дюжины. Откуда здесь стольким взяться?»

И вдруг, в толпе мертвецов мелькнуло что-то, сразу привлекшее внимание Кассандры. Она недолго размышляла, отскочила и загородилась мечом. Вылетевший прямо на нее десятикилограммовый шар слегка скребнуло по лезвию, едва не выбив оружие из рук чародейки.