Андрей Поздеев - Операция «Артефакт»

Фрагмент стенограммы.

(Томилин) – Николай Васильевич, чем мотивировал Алексей Бурмистров своё желание попасть в этот столь отдалённый район тайги?

(Балашов) – А вы знаете, что он за короткий период времени потерял всех своих родных и близких?!

(Томилин) – Да, мы знаем о его личной трагедии.

(Балашов) – Так вот, после всего случившегося он втемяшил в свою башку, что ему для того, чтобы начать жить заново, надо обязательно побывать у истоков своего рода. По правде сказать, меня это нисколько не удивило. Ещё его дед, мой наставник и учитель, Бурмистров Пётр Васильевич, царство ему небесное, в своё время рвался в те края. Рвался, рвался, а добраться туда так и не смог. Помню, бывало, сидим мы с ним на каком-нибудь дальнем аэродроме, ждём, пока пурга закончится, а он мне всё про эту Карпиху байки рассказывает. И рассказывал так, будто он там действительно бывал.

Я с ним пролетал двенадцать лет. Он, можно так сказать, меня на «крыло поставил». И знаете, было в нём что-то такое, что простыми словами не описать. Вот представьте. Было это в году, если память мне не изменяет, в 1968. Мы тогда всё лето проработали в Игарке. Летали на Ли-2. И в ледовую разведку летали и пассажирским бортом до Красноярска. В общем, куда скажут лететь, туда и летели. Под конец командировки был у нас очередной пассажирский рейс в Красноярск. Рейс, прямо скажу, длинный, 1300 километров в одну сторону, по расписанию выходило 8 часов 45 минут. А что вы хотите, скорость у Ли-2 всего-то 290 километров в час при условии, что ветер не встречный. Как всегда, самолёт забили под завязку: 14 пассажиров с багажом, топливо и почта. По прогнозам синоптиков, на всём маршруте не единого облачка. Как говорят у нас в авиации: «Погода на миллион». Долетели до первого промежуточного пункта в Туруханске. Заправили топливные баки, вырулили на взлёт, и тут Бурмистров заявляет, что он не полетит по метеоусловиям. А вокруг, куда ни глянь, солнце и синее небо. Что там началось, вам не передать. Оказалось, что с нами из Игарки летел какой-то начальник в высоких чинах. Так вот, ему срочно надо было быть этим вечером в Красноярске, чтобы успеть на самолёт до Москвы. Потому что назавтра у него был доклад в ЦК партии. Он Бурмистрова за грудки тряс, трибуналом грозил, а Пётр Васильевич стоит на своём, говорит: «Не полечу, и всё!».

Не знаю, чем бы всё это закончилось, но через двадцать минут налетел ураган такой силы, что если бы мы были в воздухе, то обязательно разбились. И когда все это поняли, просили извинения у Петра Васильевича, включая и того самого начальника.

Я рассказал вам это для того, чтобы вы поняли, что в роду Бурмистровых все мужики были подвержены этому наваждению – предвидеть будущее. Поэтому, когда Алексей сказал, что ему надо в Карпиху, для меня это не было большой неожиданностью.

(Томилин) – Николай Васильевич, а когда вы увидели Алексея через сутки в тайге, вам не показалось что-нибудь странным в его поведении? Постарайтесь вспомнить даже самые незначительные детали, для нас это очень важно.

(Балашов) – Детали? Да вроде не было ничего такого… Если не считать, что у него пропало всё его снаряжение.

(Томилин) – Как он объяснил его пропажу?

(Балашов) – Да никак! Сказал, что груз потерял, и всё. А мне в тот момент было не до этого. Для меня главным было, что я нашёл его живого и невредимого.

(Томилин) – И больше ничего?

(Балашов) – Да! Ещё он почему-то спросил у меня, какой нынче год и число. Я отнёсся к этим вопросам как к проявлению переутомления и усталости. А когда добрались до Ухты, сразу показал его врачам, которые засвидетельствовали, что он совершенно здоров.

(Томилин) – Скажите мне, когда и в каком направлении выехал от вас Бурмистров?

(Балашов) – Он пробыл у нас ещё два дня. Я предлагал ему лететь в Москву самолётом, но он настоял на том, что поедет поездом. Вот на проходящий поезд Воркута-Москва мы его с моей супругой, Анастасией Юрьевной, 20 марта и посадили, в 5 вагон.

(Томилин) – Николай Васильевич, ответьте мне ещё на один вопрос. Откуда лучше добираться до этой самой Карпихи, из Ухты или Сыктывкара?

(Балашов) – По мне, так лучше из Ухты. Я думаю, что от нас ближе.

(Томилин) – Спасибо, Николай Васильевич, за сотрудничество. Если вы нам ещё понадобитесь, мы свяжемся с вами…

Пока Томилин беседовал с Балашовым, в соседнем кабинете Кузьмин опрашивал экипаж вертолёта, вылетавшего на поиски Бурмистрова. Он подробно расспросил лётчиков о том месте, где они нашли Алексея, ориентирах, высоте снежного покрова, возможности посадки вертолёта на грунт и о множестве других значимых деталей. Самым главным итогом этого разговора было то, что пилоты передали в распоряжение Кузьмина полётную карту, на которую были нанесены координаты точки, в которой они забрали потерпевшего. И теперь уже ничто не мешало началу проведения операции. Правда, ни Кузьмин, ни Томилин так до конца и не определились, что они там должны будут искать. А ответ на это вопрос мог дать только Алексей Бурмистров, который словно провалился сквозь землю. Однако после беседы с Балашовым, когда они узнали, куда и как отправился Алексей из Ухты, появилась призрачная надежда отследить его появление на Ярославском вокзале, а там, если Бог даст, раскрутить ниточку дальше. Поэтому Томилин глубокой ночью позвонил Соболеву и приказал ему оставаться в Москве до особого распоряжения. Степану поручалось провести поиск Бурмистрова через камеры наружного наблюдения, расположенные в районе Комсомольской площади, начиная с 00 часов 21 марта 2013 года. Если «объект» будет обнаружен, то дальше следовало незамедлительно расширить зону поиска с задействованием всех комплексов видеонаблюдения Москвы независимо от территориальной и ведомственной принадлежности…

Аэродромом «подскока» был выбран аэропорт Ухта. 27 апреля 2013 года в 8 часов утра прилетел Ил-76, доставивший из Москвы для нужд операции всё необходимое оборудование и снаряжение. С этим бортом прилетел Добрынин, который сразу включился в работу по развёртыванию базового оперативного штаба. К 12 часам дня прилетели три вертолёта со спецназовцами из подразделения «Молния», а в 14:00 в район предполагаемого десантирования был запущен беспилотный летательный аппарат, основной целью которого была передача данных видеоразведки и установка радиомаяка. В 17:34 начали поступать первые данные от беспилотника, а в 18:15 на стол Томилина легла детальная карта предполагаемого района десантирования. На оперативном совещании группы с участием командира «Молнии» майора Волкова было принято решение о начале операции 28 апреля 2013 года в 6 часов утра по местному времени.