Глен Кук - Хроники Черного Отряда. Книги юга: Игра Теней. Стальные сны. Серебряный клин

Он отступил за пределы досягаемости. Войско уже не верило его словам, будто Госпожа утратила свою силу. Если бы и впрямь утратила, разве ее войска проявляли бы такое упорство? Должно быть, это правда, что в Чарах ее нет. Но ее наверняка известили, и она может вернуться со дня на день. Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы сообразить: в такой момент лучше находиться подальше от Хромого.

Армия таяла. Исчезали целые роты. С помощью колдовства Хромому наконец-то удалось проломить ворота Башни, но к этому времени у него оставалось только две тысячи бойцов. Без всякого энтузиазма они проникли внутрь и там обнаружили, что пессимизм был оправдан. В Башне поджидали ловушки, и в них большая часть атакующих успела погибнуть, пока наконец через брешь в воротах не протиснулся главнокомандующий.

Но его присутствие никак не повлияло на исход боя.

И вот он вывалился наружу и покатился по земле, силясь погасить глодающее его пламя. Со стен летели камни, угрожая размолоть Хромого в крошево. Он ухитрился отбежать на безопасное расстояние, и очень вовремя: еще немного, и оставшиеся от его войска сотни обратились бы в паническое бегство.

Пес Жабодав в штурме участия не принимал и при унижении напарника не присутствовал. Исторгая грязные ругательства, Хромой двинулся следом за ним.

А защитники Башни прибегли к магии, чтобы их смех еще несколько дней летел вдогонку врагам.

Лежавшие между Чарами и морем города платили дань, причем в двойном размере. Хромой явно перестарался с местью. Ему пришлось шесть дней прождать на развалинах, пока в порт не вошло судно, чей неосторожный капитан пожелал разузнать о катастрофе.

Гнев Хромого питался его отчаянием. Казалось, сами боги судьбы сговорились сорвать замысел монстра. И как бы он ни ярился, как бы ни лез вон из кожи, успех всегда бывал мизерным. Если и удавалось продвинуться, то разве что в глубины безумия – в чем он совершенно не отдавал себе отчета.

В Берилле он встретился с колдовством, почти равным колдовству Чар. Защитники города не пожелали преклонить колени перед Хромым, а оказали свирепое сопротивление.

И бешенство, охватившее полоумного изверга, устрашило даже Пса Жабодава.

Талли сидел на бревне, чесался и смотрел в ту сторону, где росло дерево. Вряд ли он там что-то видел. Должно быть, просто таращился в пустоту, упиваясь жалостью к себе.

– Вот же дерьмо! – пробормотал он. И добавил: – Да пошло оно все.

– Чего?

– Амба, говорю. Все, с меня хватит. Идем домой.

– А как же дорогие бордели, шикарные бабы, породистые кони, кучерявая жизнь до конца наших дней?

– В задницу! Мы облажались! Всю весну здесь проторчали и половину лета, но не добыли ни шиша. До конца моих дней я хочу дожить ханыгой на Северной стороне. Я себя возомнил шибко умным, попытался прыгнуть выше головы, ну да и хватит, хорошего понемножку.

Смедз поглядел в сторону дерева. Там сейчас Тимми Локан кидает сучки. Нелепое это занятие никак ему не надоест. Вчера он рискнул подобраться совсем близко – собирал палки, неудачно брошенные раньше, и сооружал из них насыпь вокруг дерева. Так проще, чем искать валежник. Окрестный лес уже вылизан, что твой парк.

Еще день-другой, и можно будет поджигать. Вал уже кое-где достиг пятнадцати футов в высоту, за ним не видно дерева. И тут вдруг заартачился Талли. С тех пор как пришлось помокнуть в реке, он знай скулит и киснет. Но почему решил сдаться именно сейчас?

– Мы вот-вот костерок запалим, и чего б тебе не подождать?

– В задницу! Ты тоже не веришь, что от этой затеи будет толк. А если веришь, значит сам себя дуришь.

– Ладно, соскучился по дому – топай. А я хочу выдернуть колючку и посмотреть, что будет дальше.

– Я не один потопаю, а вместе с вами.

«Так-так, – подумал Смедз. – Талли собирается кого-то кинуть».

– Хочешь забиться, что один голос против трех победит? А что на кон поставишь? Решил уйти – уходи, никто не станет уговаривать.

Талли полез в бутылку, не иначе, успел себя возомнить кем-то вроде генерала.

– Кузен, завязывай с этим. Оно конечно, я не гений, но и за круглого дурака меня держать не надо.

Последовала долгая пауза – Талли, похоже, опешил.

– Ты это к чему?

– Не забыл ту ночь, когда обгадился и чесанул к реке раньше нас? Вот тогда-то я и припомнил, что ты и раньше проделывал со мной такие трюки. Но в этот раз, Талли, можешь не стараться. Ты не слиняешь отсюда с клином в кармане, а старина Смедз не останется с большим пальцем в заднице.

Талли клялся и божился, что его помыслы чисты и невинны, а Смедз наблюдал, как Тимми Локан бросает хворост. Оправдания кузена он пропускал мимо ушей. Глянув через некоторое время в сторону города, заметил приближающегося Старика. Тот что-то нес на плече. Отсюда не разглядеть, но есть надежда, что это карликовый олень – пару недель назад Рыба раздобыл такого. Ох и вкусная же дичинка!

Тимми тоже заметил Рыбу. Утратив интерес к возне с хворостом, подошел.

Рыба принес не оленя, а какой-то сверток. Тот лязгнул, упав на землю перед бревном.

– Там уже не воняет, вот я и решил маленько пошмонать. – Он наклонился, развязал узлы, распахнул ветхое одеяло. – Ребятишки, что там пошалили, на грабеж не отвлекались.

У Смедза отпала челюсть. Монеты, в том числе золотые! Их уймища! А еще кольца, браслеты, серьги, броши, ожерелья! И в некоторых блестят самоцветы! В жизни не видал такой кучи сокровищ!

– Такого добра там навалом, – сказал Рыба. – Я ж тайники не выискивал, хватал, что на глаза попадалось. Набрал, сколько смог унести.

Смедз посмотрел на Талли:

– Так говоришь, облажались мы? Говоришь, пора возвращаться?

Талли благоговейно пялился на добычу. Но вдруг восхищение на его физиономии сменилось подозрительностью, и Смедз понял, что за мысль возникла у кузена: уж не припрятал ли Рыба самое ценное, чтобы забрать потом? Рассуждать по-другому Талли Шталь просто не способен.

Вот же болван! Если бы Рыба решил заныкать добычу, он бы вообще ничего не сказал и не показал. И никто бы не пошел искать в городе. Ведь страшно даже подумать о том, что там творилось.

– А в чем дело? – спросил Рыба, переводя взгляд с Талли на Смедза.

– Да он разнылся, – объяснил Смедз. – Все скулил, какого мы сваляли дурака да как ему тошно. Грозил увести нас домой. А теперь гляди-ка! Даже если с деревом не пофартит, наваримся как нормальные разбойники. С таким хабаром можно жить долго и счастливо.

Рыба посмотрел на Талли, потом снова на Смедза и сказал:

– Понятно.

Может, и правда понял. Этого дедугана на кривой козе не объедешь.

– Тимми, – произнес Рыба, – ты в таких делах знаешь толк. Поровну разложить сможешь?

– А то! – Тимми уселся и, счастливо хихикая, погладил монеты. – Кому-то что-то приглянулось или все равно как делить?