Глен Кук - Хроники Черного Отряда. Книги юга: Игра Теней. Стальные сны. Серебряный клин

Само собой, я допустил ту же ошибку, что и все остальные. Я чертовски недооценил Душечку.

Почти весь следующий день мы не разговаривали. Наверное, меня и самого не тянуло к общению. Когда же все-таки решил приблизиться, она отошла.

Чуть позже я заметил темный горб суши на северном горизонте и сразу отметил, что мы снижаемся. Летучие киты выстраивались: наверху треугольник, внизу мы. Взмыли и устремились к берегу скаты.

– Где мы? – спросил я Душечку знаками. – Что происходит?

– Приближаемся к Опалу , – ответила она. – Хотим найти детей Ворона. Надо, чтобы он встретился со своим прошлым.

Вот как ценил и уважал ее бог-дерево. По его приказу войско из тварей равнины оставило монастырь и помчалось восвояси, Душечке же было позволено задержаться в пути ради важного для нее дела.

Легко было догадаться, что Ворон о ее затее ни сном ни духом. Сейчас на него такое навалится! И конечно же, ему совсем не помешает моя поддержка.

Я решил присматривать за ним.

Шел уже четвертый час, и все было спокойно. Солдаты разбрелись отдыхать, потому что обычным нарушителям порядка хватило ума заночевать у себя дома. Пекари еще не потащились к своим квашням и печам. На улице слышен только шорох мелкого дождя да журчание льющейся с крыш воды.

Смедз и Рыба двигались совершенно бесшумно. Рыба даже как будто не дышал.

На этот раз им предстояла задачка посложнее: лекарь раньше видел их обоих. Вот они и отправились на дело в несусветную рань, рассчитывая застать его спящим.

Судя по тому, что они знали о доме лекаря, проникнуть туда будет легко. Надо управиться без малейшего шума. Вполне возможно, там живет ключница – не хотелось бы отягощать совесть лишним убийством.

– Пришли, – сказал Смедз.

Целитель, как и волшебник, не бедствовал. У него был собственный дом – и жилище, и лекарня под одной крышей, – не больше десяти лет назад поставленный на пепелище. За несколько лет до начала строительства сочувствующие мятежникам горожане схватились с имперскими наемниками, и пожар уничтожил немалую часть города. Новые дома зажиточные мещане возводили прямо на могилах бывших арендаторов.

– Передняя дверь ведет в жилые комнаты и в лекарню, – прошептал Рыба. – Должна быть и задняя. При таких домах всегда есть огороженные задворки. Отсюда видны три окна. Странно, что вандалы не расколотили это витражное чудо.

Лекарня находилась во флигеле с утопленным фасадом и собственным крыльцом. Рядом с дверью – помпезное окно высотой во всю стену и шести футов шириной.

– Идем, – сказал Рыба.

Смедз метнулся через улицу и скорчился в относительно густой тени под окном правее флигеля. Погода вызывала нехорошие мысли. Мало того что холод собачий, а тут еще эта мерзкая морось промочила до нитки.

Он выпрямился и попытался открыть окно. Как и ожидал, оно оказалось заперто. Рядом возник Рыба, двинулся ко входу в жилую часть дома; отворить дверь не удалось. Следуя за ним по пятам, Смедз проверил второе фасадное окно – тоже на запоре. Он прошел за угол.

Рыба присел на корточки у входа в лекарню, приотворил дверь на три дюйма. К нему присоединился Смедз, взялся за нож.

– Открыто, что ли?

– Ага. Не нравится мне это.

– Может, для клиентов? Чтобы приходили в любое время суток?

Рыба просунул в щель руку, провел по кромке двери.

– Может, и так, да только тут серьезный засов. Будем осторожны.

– Я сама осторожность.

Рыба распахнул дверь, заглянул внутрь:

– Никого. – Он бесшумно скользнул в прихожую.

Смедз шел за ним до двери между лекарней и жилищем. Потянул на себя ручку – дверь отворилась легко и беззвучно. За спиной тихо щелкнуло, это Рыба сдвинул засов. Смедз оглядел следующую комнату и ничего подозрительного не обнаружил. Он шагнул за порог.

Что это, шорох ткани? Или короткий вздох? Может, и то и другое? Смедз не стал ни гадать, ни выяснять – развернулся и выскочил.

По его лопатке полоснула огненная струя.

Он упал на колени лицом к лекарне и увидел, как силуэт столкнулся с Рыбой.

– Сука! – выругался Старик.

Обладатель силуэта завизжал, заметался из стороны в сторону, затем, проскочив под самым носом у Смедза, вышиб собой витраж.

Рыба кинулся к окну:

– Это он!

– Ждал нас.

– Ох и сметлив же, гад! Все просчитал. Нельзя его упустить. – Рыба нырнул в окно.

Лекарь удирал во всю мочь, только пятки сверкали. Но этот жирный ежик не годился в бегуны на дальние дистанции.

Смедз в два счета обогнал Рыбу. Он уверенно настигал беглеца, хоть тот и имел фору в шестьдесят ярдов. Лекарь рискнул посмотреть назад – и сразу споткнулся. Пока он вставал, Смедз сократил отрыв ярдов на десять. Страх придал целителю и скорости, и сил, и с полминуты расстояние между беглецом и преследователем не уменьшалось.

Лекарь знал: эту гонку ему не выиграть. Понимал и Смедз, что толстяк обречен, если им движет лишь слепая паника, если у него нет четкого плана, если он не ведет погоню к определенной цели…

Беглец кинулся вправо, в тесный переулок. Смедз последовал за ним, осторожно сокращая отрыв. Он теперь не видел лекаря, но в потемках раздавался топот.

Направляясь на звук, Смедз все так же осторожно повернул снова. Боги, как тут темно! Третий поворот.

Смедз застыл как вкопанный. Топот стих. Преследователь напряг слух – ни единого звука, кроме собственного тяжелого дыхания.

Что теперь делать?

Идти вперед. Ничего другого не остается.

Он опустился на корточки и осторожно двинулся по-утиному. Тотчас заныли мышцы. Спасибо Великому лесу, что дал какую-никакую закалку.

Стоп! Это что, вздохи?

Непонятно. Мешает шум приближения Рыбы.

Скрип! Шелест!

Нога, нацеленная Смедзу в лицо, промахнулась лишь на долю дюйма. Он рванулся вперед, но лекарь уже отпрянул. Все же удалось полоснуть его ножом по бедру.

Смедз не удержался на ногах и больно ударился оземь. Зато успел вцепиться в чужой каблук. Он ужом пополз вперед, дырявя ножом икру невидимого во тьме противника. Тот верещал, как избиваемый кролик.

Это настолько потрясло Смедза, что он выпустил добычу. Но сразу спохватился, вскочил, кинулся вперед, налетел на лекаря.

– Не убивайте! Умоляю! Никому не скажу! Клянусь!

По ребрам слева резанула боль.

Лекарь орал, отбивался и пытался вырваться. Держа его одной рукой, Смедз наугад рубил и колол второй. Толстяк выволок его на улицу.

Смедз все бил и бил.

Лекарь затих.

Подбежал Рыба:

– Твою мать! Вот же сука, а?!

– Готов…

– Сам-то ты как? Жить будешь?

Смедз оглядел себя. Весь в крови, и не только в чужой.

На улице кто-то закричал. Из дверей и окон выглядывали люди.

Рыба наклонился, рассек лекарю глотку и сказал: