Array Велимир Строгов - Салочки

Что ж, в последнее время желающих салиться с Вуу становилось всё меньше и меньше. Она слыла опасной десятницей лиги «C», наземная и воздушная техника которой вполне могла потягаться с коллекцией Каверлона. Ещё один козырь к правильно подобранной печати против Шама. Не то чтоб я был садистом, но сейчас сладковатый запах поджаренной плоти Бивня ласкал ноздри, будоража мозг – словно удача-девка мотнула юбкой перед лицом, пообещав хороший забег.

– Кого ещё возьмёшь? – пробасил Шам. – Остальные, гляжу, в тебе не так уверены.

– Я пойду! – Широкоплечий дворф с толстой каштановой косой из-под шляпы растолкал посетителей и выволок за собой булаву с шипастым навершием. – Помереть плечом к плечу с Беглецом Тоном – не худшая участь. А коль выиграем… Хе-хей! Смогу живого коня купить!

– И как такого пережитка, как ты, земля ещё носит, а, Стойкий Грум? – проскрипела несмазанными челюстями Вуу.

– Смотри, как бы тебя на запчасти не разобрали, – огрызнулся дворф. – Сама-то недавно имя сменила, четырёхбуквенная. Молодишься перед новым поколением?

Шам Каверлон ухмыльнулся и цокнул языком:

– Что, Тон, не везёт тебе с командой? Кого берёшь третьим?

Самое паскудное, что Бивень был прав – у него-то наверняка сплочённая команда из четырёх именитых салочников, среди которых он сам и ещё трое мордоворотов под стать его туше.

Осталось найти человека, от которого требуется сущая мелочь – сыграть насмерть. Тут уж я понял, что в этот раз удача попридержит юбку.

Таверна кипела в руках хмельного азарта, люди метались меж барной стойкой и столами: кто-то одалживал, а кто-то без спросу вспарывал животы мешкам-заначкам, что покоились на поясах наглотавшихся дыма напарников. Сложно сказать, чего они хотели больше – чтобы заяц удрал от хряка или чтобы хряк втоптал зайца в землю. Но одно я знал точно: когда затевается бойня в лиге «А», касса «Сытого пеликана» жрёт жадно и без разбору.

Из толпы всё выныривали знакомые лица. Ещё теплилась крохотная надежда. Вот только желающих – лес, а трезвых и нужных мне – пересчитать по пальцам рук.

Я сразу подумал о ней, перед которой задолжал так, что жизни не хватит расплатиться, о той, которая некогда помогла мне одержать первую победу, заставив имя Беглеца Тона приклеиться к устам салочников. Что ж, вот он я – заваленный ставками и предложениями, срывающий восторженные крики, как спелые ягоды. А она…

Я поискал её взглядом в толпе и не нашёл. Буркнув Шаму что-то вроде «Обожди, будет сейчас тебе всё», я отошёл, вздохнул и открыл панель браслета-коммуникатора. Не глядя пробежался пальцами, набрав памятный до боли цифровой код единственной, кто мог сейчас помочь.

• Сот.

Сообщение ушло в никуда.

• Сот, пожалуйста, ответь.

Прошло ещё несколько секунд. Наконец браслет коротко пискнул, и я выдохнул, получив ответ:

• Чего ради в этот раз?

• Мне нужна твоя помощь.

• Надо же. Нужна пара лишних рук? Или ног?

Я ругнулся про себя.

• Обещаю, в этот раз

Не успел набрать, как прилетело:

• Что, Тон, не покалечишь меня?

Я обернулся на знакомый звук и наконец увидел её. Салочница возвысилась над толпой вдалеке, регулируя высоту полипластовых паучьих ног с помощью кнопок на панели управления.

• Клянусь.

Мне показалось, что на её лице проступила грусть, но Сот быстро взяла себя в руки. Все восемь ног затрещали, опуская девушку, норовя утопить в шумных волнах людей.

• Это расценивать как извинение? Или тебе просто нужна помощь?

Я не имел права даже заговаривать с ней, какая там помощь? Будь ситуация чуть более спокойной, я бы, наверное, смог объясниться. Хотя что мне мешало эти два года? Страх? Стыд? Бьющееся в лихорадке чувство, которое всё никак не сдохнет?

• Шам ещё ни разу не проиграл. На что ты вообще рассчитываешь, Тон?

• Так ведь пора бы и мне хоть раз проиграть.

• Очнись. Шам будет играть без финишной зоны, как и все сотники.

• Знаю.

• Так почему? Ты не меняешься. Как и тогда, не жалеешь ни себя, ни других.

Забитое вглубь памяти чувство шевельнулось, прошелестело в груди ядовитой многоножкой. И я не придумал ничего лучше, кроме как подбежать к Сот и выпалить вслух:

– Сот, мне нужны эти деньги! Нам…

Любопытные взгляды упёрлись в меня, высверливая болезненные сквозные ранения в самом сердце и заливая пунцовым стыдом. Ну надо же вот так, при всех…

Что ж, и так уже опозорился: терять нечего. В голову ударила молодая кровь. Я взялся за одну из прочных конструкций-ног, хватаясь под сочную ругань Меткой Сот за кольцевые отверстия, дополз до коленного шарнира-сустава, выбросил вытянутые руки в сторону девушки и повис верёвочным мостиком между ней и коленом. Вот же дурень – я и сам это понимал. Но попытаться стоило.

– Иногда… – выдавил я в попытках отдышаться. – Иногда я думаю, почему не смог, почему такой болван. Знаешь, ведь… беглецу когда-то нужно остановиться. Я хочу осесть, понимаешь? Так может…

Вдох-выдох, Тон. Давай, чтоб это не тянулось целую вечность. Скажи уже то, что законсервировал в себе на целых два года. Ну же, тряпка!

– Может, получится всё исправить… с тобой.

Глядя в глаза Сот, я с горечью понимал, насколько она мне дорога, но я также понимал всю тяжесть своей просьбы. Речь шла о забеге который мог стать самым важным или даже последним в моей жизни, и мне сейчас действительно не хватало этой талантливой девочки с её мощным дальнобойным оружием… И очень близкого человека.

По глазам видел – она не желает проходить всё это снова. Но за видимой неприступностью билось нежное девичье сердце, которое, как и тогда, хотело спасти незадачливого меня от меня же.

Длинные паучьи ноги Сот подняли нас над поверхностью людского моря. И пока Меткая сжимала меня в объятиях, шёпотом ругая последними словами, я понимал, что уж со своей-то ставкой точно не ошибся.

Поток любознательных хлынул из таверны вслед за нами. В нос ударил плотный запах жареного лета, – оно пахло пылью и горячей землёй, – а иссиня-голубое небо переходило в белое режущее глаз солнце. Что ж, отличный день, чтобы сдохнуть.

У входа нас ждали торроки, которых Бивень, к моему удивлению, представил как свою команду. Тускло-серые, с шипами и костяными гребнями от крокодильей морды до кончика хвоста. От них несло речным илом, а под чешуёй бугрились мышцы. Пряный зной раскалял крыши и каскадами стекал на землю, размазывая горизонт, но, казалось, рептилиям нет до жары дела.

И тут я вспомнил:

– Чем выше температура их тел, тем быстрее…