Гордей Егоров - Драконы Акселя

– Сядь на место, дикая ты кошка! – проговорил знакомый голос.

– Кехр-р-р-р, негодяй! – зарычала Василина и прыгнула на говорящего.

Через две минуты она уже сидела на своём стуле, крепко стянутая кожаными ремнями. Марк хохотал.

– Граф, когда ты рассказывал, что у вас не такие уж плохие отношения, я подумал, что она чуть ли не влюблена в тебя, а-ха-ха-ха! Согласись, Румос, он же так и сказал – неплохие отношения!

– Да-а-а, гы-гы, так и сказал, – подтвердил Румос.

– Она просто дикая рысь, – злобно бросил граф.

– Это мы поняли, – продолжал хохотать Марк, – но когда она услышала твой голос, я подумал, что она бросится тебе на шею, а-ха-ха!

– Так она и бросилась, – прогудел Румос.

– Да, а-ха-ха, чтобы придушить его раз и навсегда! – Марк был в полном восторге, – А что это за слово, которое она сказала? Леший? Кешью…

– Кехр, – неожиданно заговорила Василина, – «кехр» на нашем языке значит «великан». Я зову его чёрный Кехр.

Марк и Румос синхронно и крайне озадаченно посмотрели на Дореса.

– Она что? Понимает наш язык?

– Конечно, понимает, недоделки чёртовы… она же дочь царя.

Они одновременно повернулись к Василине. Прямые длинные волосы растрёпаны, лицо бледное, пухлые губы растянуты в ехидной ухмылке, а огромные серо-голубые глаза смеются:

– Чего вы от меня хотите, дикари?

– Мы хотим предложить тебе сделку, принцесса, – Дорес поднял на неё очень серьёзный взгляд.

– Оставь свои дешёвые уловки, Кехр, – усмехнулась Василина, – это действует только на провинциальных воришек и недалёких вельмож! Что я вам нужна, понял бы и старый барс моего дяди… но сделка, как вам, возможно, известно, дело обоюдное. Так в чём же моя польза? Что вы мне можете предложить такого, чего у меня…

– Твой кхарн! – оборвал её граф.

– Ты не в силах мне это дать, – ответила она серьёзно. Граф наклонился к ней через стол:

– Я, граф Дорес, кошачья твоя душа! – проревел он, – если я сказал, что могу помочь тебе следовать твоему кхарну, значит, так оно и есть!

Василина улыбнулась, обнажив белые зубы.

– Рассказывай, Кехр, я тебе верю.

Дорес рассказал ей. Он долго говорил. Василина слушала и кивала, задавала вопросы. Брат Румос уже давно потерял нить и решил, что раз его работа всё равно будет сводиться к орудованию дубиной или кулаками, то ему необязательно и вникать во всю эту галиматью. А аббат Марк слушал и качал головой. Он думал лишь об одном: удивительная девушка… хорошо, что она заключает эту сделку с ними… а не с кем-то ещё.

Когда они вышли из обители, лошади уже были запряжены.

– Значит, первым делом нам нужно найти её, – ещё раз подытожил Марк, – я отправлю братьев во все части острова. Со своей белой кожей и чёрными волосами она вряд ли могла потеряться на острове, где все смуглые, светловолосые и кареглазые.

– Да, аббат, мы тоже будем искать – без неё не получится двинуться дальше, – ответила Василина.

– Когда нам ждать экипаж с вещами? – спросил Дорес.

– Я отправлю брата Тайта завтра утром. Храни вас Бог, – Марк поднял правую ладонь. Граф окинул всех взором и пришпорил лошадь.

– И тебе помощи богов, храбрый аббат, – ответила за Дореса Василина. Она уже знала, что граф ненавидит прощания, – я пришлю весточку! – девушка развернула лошадь и пустилась вслед за удаляющимся вниз по склону графом.

Её маленькая светлая фигурка, развивающиеся длинные волосы… аббат смотрел ей вслед и поражался:

– Как такая внешняя хрупкость может сочетаться с такой внутренней силой, брат Румос? – проговорил наконец Марк.

– Не знаю, аббат… Бог ведает, – проурчал Румос.

– Учитель, скажи всё же, что за руны нанесены на клинок?

– Это что-то вроде заклинаний, – сдался старик.

– Я так и знал, – обрадовался парень, – древние заклинания! Они делают меч сильнее!

Лекарь покачал головой. Они вернулись с каменного моста чуть больше месяца назад. Рука юноши почти срослась, а энтузиазм, исчезнувший было от неудачной попытки похода, возрастал с каждым днём. Аксель понимал глупость ситуации, в которую попал и поначалу его это очень удручало. Но вскоре мысли о походе в замок снова взяли верх:

– Они ведь делают меч непобедимым?

– Нет, Аксель. Это клинок работы величайших мастеров древности. Он сделан из лучшей стали и бронзы, украшен редкими камнями, но… в неумелых руках это всего лишь кусок железа, не более непобедимый, чем ржавая кочерга.

– А как же эта вся магия, руны, заклинания?

– Аксель… – старик вздохнул, – ты уже достаточно взрослый и смышлёный чтобы знать правду: никакой магии не существует. – Парень поднял на старика удивлённый взгляд, – то есть её не существует в привычном для тебя смысле, – продолжал старик, – заклинания, о которых ты говоришь – да. Многие из них работают, но… это лишь словесные программы. Они воздействуют на восприятие и сознание человека и не могут повлиять на физические предметы… – Юноша продолжал смотреть на учителя, хлопая непонимающими глазами.

– Аксель, друг, – улыбнулся лекарь, – правда вот в чём: люди видят только то, что хотят видеть. Несколько людей, чьи взгляды, казалось бы, направлены в одну сторону, могут видеть совсем разное. Используя то, что у вас называют магией: травы, заклинания, обряды – мы можем влиять на это восприятие, заставлять людей думать, замечать или чувствовать что-то определённое… Но никакое заклинание не может заставить предмет нарушить законы природы. Предметы реального мира подчиняются законам этого мира – им плевать на твои заклинания.

– То есть… руны не меняют свойства меча? – Аксель проговорил это с больши́м сомнением. Он смотрел на учителя насторожённо и немного враждебно.

– Да, Аксель! Но это заклинание влияет на людей!

– Я не понимаю, – юноша опустил глаза.

– Это не удивительно, – улыбнулся старик, – Сейчас ты открываешь для себя величайший секрет магии. Если поймёшь… то и сам станешь немного магом, – лекарь рассмеялся и посмотрел на Акселя. Но тому было не смешно. Парень был так серьёзен, будто его и правда посвящали в маги.

– Смотри Аксель, вот этот камень, – он указал на серый булыжник, – ни одно заклинание не заставит его оторваться от земли. Но… есть способы сделать так, чтобы люди думали, будто камень взлетел. Понимаешь о чём я?

– Учитель, – проговорил юноша, – я понимаю тебя… но… это же обман?

– А-ха-ха, – рассмеялся старик, – пожалуй так! Но в ваших местах этот обман зовут магией! И обманщики, которые этим занимаются, у вас в большом почёте…

Дальше они шли молча, пока старик не увидел подходящее поваленное дерево. Он остановился, снял заплечную сумку, прислонил к стволу посох и достал из складок балахона обёрнутый материей меч: