Лариса Кириллина - Принцессы возвращаются домой

– Не мешай! – сердито одёрнула его Наташа. – Это же не простая черепаха.

– Маг Асканий! – продолжал Николай Евгеньевич. – Вы дадите подписку и клятву…

Черепаха приподняла свою лысую голову и, иронически склонив её набок, недоумённо уставилась на Лапушкина.

– Подписку и клятву, – повторил решительно Лапушкин, – что договор будет неукоснительно выполнен!

Николай Евгеньевич вынул из внутреннего кармана ветровки две половинки листка, на которых был отпечатан одинаковый текст. Под бумагой уже стояла подпись Лапушкина; вслед за ним подписались Наташа и Родион.

Лапушкин достал из другого кармана штемпельную подушечку, откинул крышку и поставил перед черепахой.

Заколдованный маг превосходно понял, что от него требовалось. Он неловко подполз к подушечке, приложил одну лапу к прочерниленной губке – и шваркнул ею по обеим копиям договора.

Неожиданно Кеша выскочил в круг и совершил то же самое – правда, не без брезгливой мины на мордочке, поскольку был чистоплотен и мазаться не любил.

За стенами фургона заворчала приближавшаяся гроза.

– Родион, давай шарик! – велел Николай Евгеньевич.

Тот дрожащими от нервного напряжения пальцами вытащил пакетик из джинсов.

– Он не сможет его проглотить, – с жалостью покачала головою Наташа. – Надо бы растолочь и смешать с водой, как таблетку.

– Вода есть, у меня в переноске, взял для Кешки, – сказал Родион, вытаскивая пластиковую бутылочку и блюдце.

Наташа раздробила шарик прямо в пакетике и высыпала сухое, приятно пахшее вещество, в блюдце с водой, едва прикрывавшей донце. Чтобы черепахе было удобно хлебать, Наташа присела на корточки и наклонила посудинку.

Черепаха безотлагательно принялась втягивать в себя этот супчик.

За стенами уже грохотало нешуточно.

– Если вырубится электричество, то портал может и не открыться, – заметил озабоченно Родион. – Или там стоит мощный аккумулятор?..

Черепаха спешила, как только могла.

Но процесс превращения начался прежде, чем питавшая его жидкость иссякла.

Глазам трех экспериментаторов предстало ужасное зрелище: черепаха раздулась в размерах, панцирь её истончился, но не отпал, а из-под него торчали руки и ноги с острыми коготками на неповоротливых пальцах, и – самое страшное – человеческая голова…

– Помогите! – хрипло выкрикнул маг. – Не хочу оставаться таким!..

Наташа поднесла к его рту остатки спасительной жидкости, и Асканий жадно вылизал всё до капли.

Его пальцы стали немного длиннее, а когти расширились, превращаясь в ногти, но решающих изменений не произошло.

– Вероятно, я что-то просыпала на пол, и доза оказалась неполной, – сокрушенно сказала Наташа.

Маг, не стесняясь своего отчаянья, плакал.

– Давайте поищем за монитором и зеркалами, – предложил Родион, – может, там завалялся ещё один шарик.

– Он меня не спасёт! – простонал Асканий. – Я превращусь в чудовищного черепахопуделя! Это хуже, чем смерть! О-о-о!…

Однако Кеша, словно бы выполняя приказание Родиона, принялся обнюхивать закоулки фургона – и при очередном раскате грома выкатил лапкой… белый кругляш.

Лапушкин перехватил его прежде, чем кто-либо успел поднять этот шарик.

– Дайте его, дайте мне! – взмолился Асканий. – Спасите!.. Я сделаю всё, что прикажете, я стану вашим рабом…

– Мне рабы не нужны, – возразил Николай Евгеноьевич. – А вот вашей стране очень нужен мудрый, дельный и справедливый правитель.

И, торжественно провозгласив – «Стань таким!» – он вложил белый шарик в скривившийся от рыданий рот мага.

Тот немедленно хрустнул оболочкой и проглотил содержимое.

А всего через пару минут перед ними стоял маг Асканий – совершенно голый, но с вдохновенно-просветлённым лицом.

Николай Евгеньевич быстро сдёрнул с экрана защитную занавеску, и маг сделал из неё нечто вроде набедренной повязки.

– Извините, моя одежда досталась бомжу, – произнёс он застенчиво. – Но я не жалею, она мне уже не понадобится… А перстень я подарил одной милосердной даме – надеюсь, судьба её сложится счастливо, она сможет теперь зарабатывать как гадалка…

– Включайте портал! – приказал Николай Евгеньевич, перекрикивая очередной взрыв грома и протягивая Асканию пульт.

Асканий решительно подошёл к монитору, что-то пробормотал, сделал несколько пассов, потом щёлкнул нужными кнопками…

Монитор замерцал, время от времени тревожно потрескивая от бушевавших вокруг фургона разрядов.

Постепенно среди всевозможных помех проступило лицо и фигура Аркадия Сергеича в наряде великого мага.

– Папа! – закричала Наташа, выскакивая вперёд. – Скорей возвращайся! У нас такая гроза, что в любой момент всё замкнёт!

– У меня на завтра назначен совет, – развёл он руками. – Не могу же я просто исчезнуть!

– Тебя заменит Асканий! – возразила она. – Он здесь, и готов поменяться с тобой!

– Этот… мелкий бес? Проходимец и интриган?.. Никогда! – с жаром возразил Аркадий Сергеич.

– Он исправился! – вступил в разговор Николай Евгеньевич.

– И подписал договор! – добавил Родион.

– Папа, дедушке плохо! – запричитала Наташа. – Вот копия телеграммы, нам надо срочно лететь, чтоб успеть повидаться… Мама уже заказала билеты…

– Иду! – воскликнул Аркадий Сергеич.

Они с Асканием встали по обе стороны монитора, внимательно посмотрели друг другу в глаза, протянули руки и…

Грянул гром.

Монитор взорвался и задымился.

Тотчас вспыхнуло всё, что могло загореться.

Они еле успели выскочить из фургона.

От которого через несколько минут остался лишь пламенеющий остов. Беспощадно хлещущий ливень погасил пожар и не дал ему перекинуться на другие машины.

Охранники с перекошенными от ужаса лицами следили за происходящим из оконца сторожки.

Похоже, они даже не обратили внимания на то, что в автомобиль, припаркованный у ворот, сели уже не трое, а четверо – не считая вымокшего до последней шерстинки и весьма недовольного этим кота…

Над Москвой всю ночь бушевала чудовищной силы гроза.

Утром стали известно о потерях, разрушениях и необъяснимых явлениях.

Выгорел бесхозный фургон сбежавшего фокусника. Сам фокусник или похожий на него человек, бомжевавший возле киосков у метро, был найден мёртвым под упавшим рекламным щитом. Вероятно, он даже не понял, что с ним произошло, поскольку находился в состоянии глубокого опьянения. Обрушилась также пластиковая крыша у только что открытого кафе «Ай-лю-лю» – при этом находящееся по соседству кафе «У озера» нисколько не пострадало. На искусственном острове, расположенном на пруду, рухнула вековая огромная ель и была сорвана ветром подвесная иллюминация.

Зато в психиатрической клинике произошли настоящие чудеса. В некоторые палаты проникли шаровые молнии, полетавшие над койками и скрывшиеся через отверстия в унитазах и раковинах. Пациенты под воздействием пережитого шока, как ни странно, пошли на поправку. Уже утром был отпущен домой профессор Клейнтойфель, который после восстановительного лечения в санатории собирался вновь занять свой пост главврача. Решался вопрос о выписке сержанта милиции Якова Мардохеева и двух других недавно поступивших на лечении гражданах, страдавших острой формой шизофрении. Бред у них совершенно прошёл, и они теперь сами дивились тому, как могли нести несусветную чушь, зафиксированную в историях их болезни.