Илья Павлов - Другая жизнь

Я вот другого не умею. Война, мор. Или в бандиты, или в наемники. А Старшой – с отчаяния. Это точно. Это сейчас наемников чуть уважать стали. А после мора – что наемники, что банда отморозков. Ну нас только в городки пускали, все же дисциплина… Я вот думаю, что Старшина тогда потому отряд и сделал, что стар стал по болотам и лесам сидеть. А после мора половина народа по углам пряталась. Потом-то да, стали сами порядок наводить. Убил, ограбил, поймали – в петлю. Не поймали, так объявили по всей округе – мол, такой-то, оттуда-то, приговорен; если опознаете – имеете полное право вздернуть на городской площади. И наемников стали привлекать. Чтобы от других таких же головорезов отбиться. Вот и были, кто нашивку успел нацепить – за стеной, часто впроголодь, но по закону стреляют. А кто хотел посытнее, да побыстрее, кто запачкался, тем пришлось в лес. Мы успели. Первые годы тем и занимались, что тех, кто не успел…. Наймут нас, от таких же, как мы, обороняться, вот в городке власть и порядок. Из лесу наскочат, ответ получат. Кого повесят, кто затаится, кто уйдет. Полгода – и нам пинка под зад. Мол, дальше сами управимся, а на вас больше денег нет.

Много отрядов было. Да. «Свистуны», «Волки», «Белый дракон», «Упыри»… всех и не упомнишь. Какие-то распались, другие в банды подались. Но в основном на постоянную службу устроились. К какому-нибудь барону или в городе на охрану сели.

И между собой отряды бились. А как же. Мы с «Зелеными братьями», помню, славно порубились. Положили бы друг друга, точно. На счастье, наш тогдашний наниматель с их начальником договорился. Старшина потом с командиром «Зеленых» встречался, вспоминали какую-то «Дикую кампанию». Сидят два таких старых перца, глазищами вращают и орут песню. Куплет только помню:

Полная чушь, короче. Вот, опять новое словечко. Раньше – хозяин, теперь – наниматель. Вроде смысл тот же, ан нет. Уже не шавка ты цепная, а работник.

Чего потом? Потом… Вот. А ты говоришь – стук в дверь. Это уже при Старшом. Каждый из отряда может к нему прийти. Прийти, постучать и поговорить. А не придешь, так сам Старшой, когда время есть, найдет и разговорит. Как ведь людей чувствует! Каждого. И чтоб целы, и сыты, и в тепле. И, главное, чтоб людьми себя чувствовали.

Барсук, когда жену свою бывшую увидел в Пятом городке, неделю ходил как утопленник. Никто же понять ничего ни мог. Ну пьет человек по-страшному. Так ведь не на посту. На посту нельзя, с этим строго. А Старшой понял все, пришел, выпил с ним, представляешь. Да, сидел с Барсуком весь вечер, пил и разговаривал. И ведь не советовал ничего. Просто сказал, что я, мол, так бы и так, но ведь вот так и так, мол. И Барсук понял и проникся. Три дня отходил, отмылся, сходил к жене. Пришел спокойным, поговорил со Старшим. Тот, потом, с ним к местному голове сходил. Денег ему оставил на Барсукову дочку. Чтобы, значит, на учебу, когда подрастет. Или на приданое. Как скажет.

Вот такие дела.

Немой зашел, уставился на Старшого. Как они друг друга понимают, не знаю. Ну то есть, Старшой говорит, Немой понимает, это ясно. А вот как Старшой его мычание и размахивание руками разбирает… И ведь не ошибся ни разу. Со стороны – так вообще колдовство. Вот и сейчас:

– …

– Нет, зачем?

– …

– Ладно, возьми Братьев.

– …

– Скажи им, что я приказал.

Отличный разговор. Немой довольный вышел. Я уставился на Старшого. Тот молчал, уставившись в карту. Потом поднял глаза. Я вопросительно кивнул.

– А… в городок просился. Знает он здесь кого-то. Заодно хотел для Кувалды что-то прикупить.

Немой с Кувалдой нашли друг друга. Готовы часами над какой-нибудь железякой корпеть. Чтоб потом выкинуть. Главное, что в отряде все снаряжение починено, и еще Старшой им какую-то вещь заказал. Говорит, новое оружие. Хотя для меня чего нового? Это молокососы многозарядный стреломет не видели никогда, а я насмотрелся. На телеге, правда, не видел. Точности не будет никакой. Зато можно дорогу расчистить на раз. Это точно.

– Как ты его понимаешь?

– Сам не знаю. Сначала мне казалось даже, что я придумываю, а он делает вид, что я правильно угадал. Наверное, просто думаем одинаково. Вот я и говорю то, что сам бы хотел спросить.

– Это ж не возможно…

– А как Братья друг друга без слов понимают?

– Это точно. Ты и сейчас в город хочешь сходить, что ли?

– Ага, по бабам. Шучу. Ну ты бы свое лицо сейчас видел… Работа здесь кончилась. Караван довели. Обратно идти не хочется. Надо придумывать что-то.

– Что?

– Да есть пара мыслей. Купец идет в соседний городок, там скоро большая ярмарка. Пойдем с ним, вроде как его караван доводим, хотя охраны здесь такой уже не надо, но все же вроде как при деле пришли, а не просто шляемся в поисках работы.

– Понял, понял.

Все постоялые дворы были заняты. Ну то есть те, куда можно задешево встать вдвадцатером. Купец, которого мы привели, махнул рукой еще на один трактир:

– Там дороже еще, чем везде, но двор большой: может, вас пустят.

Двор действительно был огромным для этих мест. Когда-то строились не скупясь. Два двухэтажных здания из огромных бревен стояли друг против друга. Новое сверкало заботой хозяев, на починку старого, со снесенной частично крышей, разобранной лестницей и упавшим крыльцом, по-видимому, не хватало денег. Замыкали двор огромная конюшня, летняя кухня и заброшенная тоже по виду кузница.

Зашли к хозяевам. Молодая красивая женщина в сумраке ковырялась за стойкой. Поздоровались. Старшой устало сел спиной к стойке и стал смотреть в окно. Мне пришлось вести разговор самому.

– Добрый день, красавица, нам бы хозяина.

– Я хозяйка. – Женщина повернулась, откинула волосы со лба.

– Очень приятно, уважаемая, и очень неожиданно, – поклонился я.

– Что вы хотели, уважаемый?

– Хотели бы попроситься на постой, уважаемая.

– Вас же много, а цены на комнаты… Скоро ярмарка.

– Мы могли бы и во дворе…

– Нет, скоро тут будет все в телегах.

– Что ж нам делать, уважаемая?

– Попробуйте на другом конце города, у дамбы.

– Мы там были, занято.

– Жалко.

Старшой, не поворачивая головы, вступил в разговор:

– Пустите нас в старый дом, а мы за это его вам отремонтируем.

– А…

– А платить будем и за него, и за конюшню, и за летнюю кухню. Надеюсь, что вы нам сделаете скидку.

– А…

– Мы спокойные, без буйств и драк. Наоборот, еще и будем охранять тут ваш порядок.

– Вы умеете убеждать.

– Он у нас такой, уважаемая.

– Да, и мне отдельную комнату можно? Есть что-нибудь хорошее?

– Самая хорошая комната вот здесь, наверху, с отдельной лестницей и окнами не на конюшню. На кузницу, но она сейчас пустая.