Илья Павлов - Другая жизнь

– Замечательно. Хоть отдохну, Сержант, от вашего с Веслом храпа.

Вот ведь, всегда за ним последнее слово. И не храплю я совсем. Наверное.

Разобрали завал в старом доме. Домина был крепким, лестницу, похоже, специально разобрали, чтобы лишний народ не лазал. Подставили времянку, завтра починим. Мы с Веслом заняли крайнюю комнату на втором этаже. Рядом поселилась Лиса, остальные лазать не захотели, расположились внизу. Только Барсук присмотрел ход на чердак и нашел там охапку старого сена. Барсук, что с него взять.

Сготовили ужин, поели. Поржали над очередным проколом Рыбака. Старшой ушел к себе. Потягивали пиво. Неожиданно Братья встали и надели шлемы. Я оглянулся, Весло тоже стоял в шлеме, вслушиваясь в темноту.

– Что?

– Кто-то идет. Броней звякает.

– Рассыпься. Прочь от огня.

12 ясеня 320 года. Вечер. Дамба. Сержант

Я стукнул в дверь и сразу вошел. Комната была пуста. Огонь не горел. Я повернулся, Старшой так и сидел за дверью на сундуке, где я его полчаса назад оставил. Не отстегнув перевязь и панцирь, только сняв шлем, который лежал на скамье рядом, свесив вниз знаменитое черное перо.

– Старшой… – Я замешкался, только теперь до конца осознав, как, наверное, устал командир. Думать за всех. Искать работу. Кормить. Лечить. Оберегать. Воспитывать. Согревать словом. Веселить. Заставлять шевелиться. Отвечать. Да, главное – быть в ответе за всех.

Старшой открыл глаза, вздохнул и молча кивнул мне, спрашивая.

– Пришел отряд. Восемь человек. По виду головорезы. Говорят, свободные наемники. Три девки, мужики в возрасте. Все при оружии. Главный – бородатый, рыжий, как огонь.

Старшой вздрогнул, резко выпрямился.

– Чего хотят?

– Просятся в долю на охрану городка. Борзые очень. Наши их держат в кольце. В дом не пустили.

Старшой надел шлем, встал, поправил меч.

– Всех созови. Тихо только. Быть готовым. Я сейчас выйду.

Я сбежал вниз. Вот ведь, умею ходить бесшумно, а привык играть роль старого солдафона. Пру, как бык. Ору и грублю. Грублю и ору.

Выбежал во двор. В свете факелов в углу у забора стояла кучка людей. Двое из них пытались пройти дальше, но Братья их не пускали. Пришедшие вели себя нагло, но Братья всем видом показывали, что тоже не против подраться. И у них, как обычно, это хорошо получалось.

Рыжий чужак и Лиса стояли друг против друга, как борцы перед дракой, опустив головы, что-то цедя один другому через зубы. За пришлым стоял такой же рыжий детина, по-видимому, брат, готовый в любой момент помочь своему родственнику. Остальные привалились к забору и ждали окончания переговоров.

Подходя к ним, я обернулся и, как бы глядя в окно, крикнул кодовую фразу. Все смолкли. Спокойно дотопал к ссорящимся.

– Сейчас придет командир. Он решит. – Встал рядом с Лисой, заслоняя двор, где уже, услышав непонятную для чужаков команду, стали собираться бойцы. Не торопясь, как бы просто посмотреть на новеньких, отряд подтягивался к нам. Из казармы вышли трое, уже с заряженными арбалетами. От кузни подошли еще трое, закрыв чужим путь к воротам. Близко не подходили, ждали командира.

Он вышел из дверей трактира, остановился на пороге и посмотрел на всех нас. Вид у него был как у человека, который только что узнал о каком-то тяжелом событии. Тяжелом, но долгожданном. Когда все прошлое, все черное и плохое уходит. Когда боль и страх, ненависть и слабость – все улетучивается. Когда даже смертельная усталость, которая была нашим постоянным спутником последние годы, уже не чувствуется. Когда в голове нет больше ни одной мысли. Когда смотришь на себя со стороны, чуть сверху и сзади, из-за правого плеча.

Старшой со странной улыбкой поправил шлем, потрогал меч у пояса, посмотрел вверх на уже ночное небо и пошагал к нам. Двор затих. Слышно было только шипение факелов и возня скотины в дальнем хлеву. Три десятка вооруженных людей замерли, притаившись, как в засаде. Все смотрели на Старшого, который, по прежнему чему-то улыбаясь, шел через двор.

Мы с Лисой расступились. Рыжий осклабился. Его шевелюра переходила в такую же рыжую бороду. Панцирь был богатый, с затейливой резьбой, явно снятый с кого-то. Из-за плеча торчал огроменный палаш. Старшой прошел между нами и остановился буквально в полушаге от него. Казалось, что он хотел столкнуть рыжего с дороги, но тот остался стоять.

– Кто вы? – Старшой сказал это почти шепотом. Невозможно, но стало еще тише. И свои и чужие пытались расслышать каждое слово.

– Мы отряд «Рыжие братья». Я – Первый, он – Третий. – Бородач махнул рукой назад. – Свободный отряд. Берем работу вместе с вами.

– Братья и сестры? – Старшой заглянул ему за плечо. – А Второй где? И какую работу?

Его вопрос можно было бы принять за оскорбление, если бы не тихий учтивый голос.

Рыжий все же напрягся. Не дожидаясь его ответа, Старшой зачем-то снял шлем, повернулся вполоборота и сунул шлем оторопевшей Лисе.

– И откуда вы? – так же тихо и спокойно спросил командир.

– Второй погиб три года назад. – Рыжий все же решил, что стоящий перед ним без шлема человек имеет право на такие вопросы. – Нас восьмеро сейчас. Все проверенные бойцы. Пришли сюда на ярмарку… – он запнулся, – охранять.

Третий за его спиной заржал: по-видимому, «охранять» для них значило что-то весьма веселое.

– Дайте долю.

Старшой дослушал его и вытянул меч. Рыжий вздрогнул и поднял руку к палашу. Его люди тоже подобрались. Видно было, что они готовы на все, даже на драку с противником в три раза сильнее. Я искоса смотрел на командира, готовясь сбить тех из них, кто ближе, с ног, если он подаст знак. Старшой, не замечая общего напряга, все с той же непонятной улыбкой, спокойно осмотрел меч, вложил в ножны, затем снял перевязь и отдал ее Лисе.

Все смотрели на него с изумлением. Он же стал отстегивать свой панцирь.

– Откуда идете? – Одна застежка не поддавалась, и Старшой стянул панцирь через голову. Передал его Лисе. Она ошарашенно застыла с протянутыми руками, на которых висела сбруя командира. Братья, стоявшие рядом с ней, с довольными рожами наблюдали за Старшим. Тот, отвернувшись от Рыжих, посмотрел Братьям в глаза, потом взглянул на их щиты, снова поднял голову и мигнул правым глазом. Братья тихонько сделали по шажку вперед. Я ничего не понимал. Ясно было, что Старшой ведет какую-то игру, но зачем и к чему, мне было непонятно.

– Пришли сюда из Мхов, – Рыжий понял, что командир, освобождаясь от доспехов и оружия, демонстрирует ему свое дружеское расположение, – нам на одном месте не сидится.

Третий снова заржал за его спиной. Обстановка стала спокойнее. Чужаки стали скидывать котомки с плеч. Одна девица села на землю и принялась перематывать ремешки обуви.

– А где бывали?.. – Шепот Старшого стал еще тише, теперь его слышали только стоявшие совсем рядом. Он уже стянул кинжал вместе с ножнами.