Илья Павлов - Другая жизнь

– Это не камень, ваша светлость. Это он и есть.

– Хрень господня!

– Тише-тише, ваша светлость… он хоть и глуховатый, но все же не настолько. Так, а теперь – замерли.

Дракон очень медленно повернул голову в нашу сторону: все-таки что-то услышал. Маскировка у него – замечательная. Если не видеть открытых глаз, то просто невозможно выделить в этом буро-зеленом валуне очертания лап, крыльев и прочего. Ветер дул в нашу сторону, чудовище втянуло воздух, мы замерли. Медленно вернул голову в прежнее положение, опять превратившись в «камень».

Пилл аккуратно потянул меня за рукав. Отползли.

– А что летать его не заставим?.. – решил шепотом позубоскалить я.

– Только не здесь. Вечером, может быть, увидим, как они летают.

– Много их осталось?

Пилл помотал головой, отводя меня еще дальше.

– Раньше каждый егерь находил своего дракона, приходил изредка посмотреть, как дела. Ну, если по-честному – жив тот или сдох: шкура стоит… ну, вы знаете, ваша светлость. Этот – мой. Я знаю еще того, которого нашел отец. Дракона моего брата убили браконьеры. Они и брата подловили в засаде.

– Давно?

– Давно. Еще отец был жив. Мы их поймали. Сняли кожу с них и прибили поверх драконьей на ярмарке.

– Однако…

– Да, вот так. Я знаю еще троих, кто ходит к своим драконам. И все. Больше драконов нет. По крайней мере, в этой части Контулука. – Пилл опустил арбалет, который до этого держал болтом вверх. – Вот так, ваша светлость, – снова повторил он.

– А что они едят?

– Да в том-то и дело, что на людей и скотину драконы не нападают. Только если обидеть. Посредине Контулука – болото, тянется с севера до самого юга, все кишит разной мелкой живностью, вот там драконы и кормятся. Прыгают с кочки на кочку. Вот так.

– Тихо как здесь… – Я поежился от сырого тумана.

– Правильно, ваша светлость. Так драконов и находят: вокруг их логова всегда тише, чем вокруг. Уважают их. – Пилл рассмеялся. – Есть, правда, зверек, который живет рядом, не боится. Очень быстрый для дракона.

– Наверное, такого же цвета?

– Нет, наоборот, рыжий, как огонь. Мы смеемся, что егеря старые тоже рыжие. Говорят, что после смерти те, кто нашли своего дракона, возвращаются к нему в виде этих зверьков. А дракончики маленькие почти красными вылупляются. Я один раз видел. Потом заставу заново отстраивали. Мамаша решила нас проучить.

– Быстро бежали?

– Не то слово. Второй раз я так только от жены на свадьбе убегал.

Мы засмеялись. Деревья разошлись, и мы спустились к небольшому ручью.

– Отдыхаем. Только все равно – тихо. Тут и без драконов зубов хватает. – Пилл достал флягу, разлил по стаканчикам. – Ну, за вашего дракона, ваша светлость.

– Нет, этот – ваш, уважаемый Пилл. Спасибо, что показали. Я после смерти чайкой хочу стать.

– Так сырая рыба же невкусная… – Пилл налил по второй.

– Зато гребешки ничего. И можно быстро от моря до моря – раз…

– Это вы нашего контулукского орла не видели. Здесь их мало, больше на юге, в горах. Крыльями не шевелит, а весь день летает. Орлица в гнезде, а он летает.

– Везет же некоторым. Хотя некоторые «орлицы» такие, что хочешь не хочешь, а будешь весь день летать, лишь бы дома не показываться. – Я ополоснул лицо. Осеннее солнце грело как летом.

– Это точно, – улыбнулся Пилл.

– Ох, как хорошо… Счастливые вы, егеря.

Старый егерь промолчал. Хотел что-то возразить, но не стал. Понял, о чем я сказал.

– Крови и здесь хватает, ваша светлость. И человеческой в том числе.

– Хватает. Но там больше. И непонятно зачем. – Взял протянутый кусок мяса. Вяленый, но без специй. Вкусно.

– Зачем, зачем… Вы думаете, ваша светлость, что можно быть справедливым со всеми? Так не получится. Кто-то все равно останется недовольным. А по поводу крови… Может, если бы вы сразу поставили себя как жесткого человека, то и попыток напасть на вас не было бы.

– Жесткого или жестокого, Пилл? Где граница? Я ее не знаю. – Откинулся на ствол дерева, прикрыл глаза, отдыхая.

– И я не знаю. – Охотник привалился рядом. – А человек страшнее зверя. Я уже несколько лет не стрелял в зверей, Старшой. – Пилл покосился, как я отреагирую на это обращение. – Мне их жалко. Егерю – жалко зверей, представляете?

– Это правильно. Они вообще ни в чем не виноваты. Как можно вот этого дракона убить? Такую красоту… Жил, рос сто лет, а тут пришли – и ради шкуры…

– Ну вы слово в слово как старый герцог говорите, ваша светлость, – опять перешел на титулы Пилл. – А правда, что…

– Правда, Пилл. Сам не знал. Лучше бы и не узнавал. Зачем мне это все, так и не понял еще.

Егерь рассмеялся:

– Когда меня выбирали в начальники заставы, я был лучшим охотником. А в главу Совета выбрали, по-моему, уже за то, что не хотел им быть.

– А кто хотел?

– Да был один… С ним и драконов бы постреляли, и баронам за деньги продались бы. Подкараулил меня потом.

– Неудачно, как я понял?

– Болт я все-таки поймал. Но он забыл, что я Двурукий. Вы когда-нибудь отрезали человеку голову, ваша светлость?

– Да.

Пилл повернул ко мне голову.

– Не ожидал… Зная вас, думаю – было за что. А я тогда – просто чтобы показать свою победу. До сих пор стыдно. Хотя чего стыдиться, мог бы уже двадцать лет лежать в земле…

– Прыгать рыжим зверьком возле своего дракона?

Тот засмеялся:

– Нет, драконов бы перестреляли, я же говорил…

Помолчали. Туман поднимался, понемногу рассеиваясь. Желтая пичуга, обманутая нашей неподвижностью, села на ближнюю ветку.

– А что там за драка-то была, ваша светлость? Много полегло? – Пилл бросил ей несколько крошек.

– Много. И стариков трое.

– Жалко. Пусть найдут своего дракона.

– Пусть найдут.

Жалко. Жалко. И Прута, и остальных.

Противник не знал, что мы успели собрать в замке Рохх хороший гарнизон. За декаду до событий подошел Магон.

– Старшой, не дело делаем.

– Что не так?

– Денег уйма, а контора на такое не рассчитана. Будь я «ночным», давно бы уже ломанул. За такой куш тут, в столице, можно человек сто собрать. Можем погореть.

– Так, и что делать?

– Перевезти все в замок Рохх. Там закрыть ворота, пропускать только своих внутрь, а не как сейчас, все кому не лень шарятся. И тут, в конторе, усилить охрану.

– Я понял. Правильно, делай.

Это и спасло от полной гибели и разорения, когда два отряда одновременно ночью атаковали и замок, и городское отделение. В городе офицер стражи поступил по уставу. Когда подожгли со всех сторон здание, не стал выбегать с людьми на свет, опасаясь, и правильно, арбалетных выстрелов, а заперся со всем караулом в денежной башне, куда, по настоянию Магона, каждый вечер убирали золото и документы. Башенка была небольшая, но каменная, с хорошей дверью и заложенными бойницами. Отсиделись.