Вячеслав Вигриян - Перемещенный

— Мы сейчас говорим обо всех нас вместе взятых, — вместо того, чтобы начать заводиться, Степан почему-то, наоборот, окончательно успокоился. В любую минуту он мог прекратить этот никчемный, не ведущий ни к чему спор с совершенно незнакомой ему женщиной, волею судьбы оказавшейся с ним на одной койке. Пустующее пространство между ними занимала карта, которую сложить никто так и не удосужился. Словно барьер между двумя враждующими армиями.

— Прежде всего, я хочу, чтобы вы уяснили: сирты — обычные люди. Пусть диковаты, неразвиты, пусть общество у них находится в зачаточном состоянии. Но, тем не менее,

у них тоже есть дети, они тоже умеют страдать, радоваться. Вдумайтесь, если посмотреть с их точки зрения, то кто мы для них такие? Пришельцы, захватчики. Демоны — вот как они нас называют. Мы топчемся по их земле, доставшейся им от далеких пращуров еще Бог знает с каких времен. Мы убиваем их жен и детей. Скажите мне по секрету: лично вы на своем «бароне фон Рихтгофене» сколько уничтожили поселков?

— Достаточно. Я не хочу говорить об этом.

— Ну вот видите. Недавно один такой корабль, похожий на ваш, отправил в небытие почти всех, кого я знал и, если данное положение вещей не изменится в ближайшем будущем, все дикари, как вы их называете, попросту исчезнут с лица земли.

— И вы стремитесь этому помешать… Не слишком ли тяжело бремя для одного человека? Поверьте, Империя уже не та, что была раньше. Ее возможности безграничны.

— Да ладно вам! — Степан брезгливо поморщился. — Сейчас еще начнете вещать мне тут про великий рейх и прочую лабуду.

— Хорошо, не начну. Давайте допустим на миг, что вам удастся осуществить задуманное. Что тогда? Тот самый геноцид, направленный теперь в противоположную сторону.

Разговор явно не клеился. Ну как объяснить этой твердолобой немке то, что лично для него кажется таким простым, само собой разумеющимся?

— Я предлагаю вернуться к истории. Поворошить прошлое, так сказать, — оглядевшись вокруг, Степан понял вдруг, что в какой-то момент, сами того не заметив, своими дебатами они привлекли внимание всего экипажа. Их слушали. Это видно было по напряженным позам доселе флегматичных пилотов. — Можно еще кофе? Не могу отказать себе в этом маленьком удовольствии.

— Да, конечно. Вы говорите, я слушаю.

Получив в свое распоряжение новую порцию напитка из термоса, он продолжил: — Итак, что мы имеем вначале, до столкновения Империи? Восемь разрозненных мини-государств. Княжне Анастасии Романовой, светлая ей память, удается воссоединить их в одно. Вот она, Империя, в своем изначальном варианте. Что дальше? А дальше как раз и начинается самое интересное: знаменитая крупномасштабная эмиграция 1942 года, когда представители и Советов, и Рейха прибыли на Новую Землю в таком значительном количестве, что игнорировать эти две новые силы стало попросту невозможным. Какая проблема встает тогда перед княжной Анастасией? Правильно, практически неразрешимая. С одной стороны полон континент сиртей. Хлипкие границы государства то и дело подвергаются их набегам. С другой — две непрерывно собачащиеся между собой фракции, идеологии которых настолько несопоставимы друг с другом, что разумного консенсуса между ними достичь казалось бы нереально, но… НАДО ВЫЖИВАТЬ. НАДО. Вот он, основополагающий фактор взаимодействия сил на этой планете, лишь он в состоянии затмить любые идеологические бредни. Желание человека жить заложено в его генах, остальное все наносное.

— Что вы хотите этим сказать? — в голосе оберстлейтенантши зазвучали нотки неприкрытого интереса.

— Я пытаюсь до вас донести, что если уж княжне Анастасии удалось совершить невозможное, то что помешает сделать то же самое и мне? Слился царский режим воедино с рейхом и советами? Слился. Я желаю, чтобы сирти тоже получили свой кусок пирога. Пришло время и им интегрироваться в ваше фантасмагорическое общество.

Данное заявление имело эффект разорвавшейся бомбы:

— Да нет, такого просто не может быть. Как вы вообще представляете себе подобную глупость? — слова лились из горла женщины нескончаемым потоком и застывали в воздухе праздничным фейерверком из тысячи вопросов.

— Вот. Поверьте, именно это и говорили в свое время приближенные незабвенной княжны Анастасии. А подобная глупость, как вы изволили выразиться, имеет под собой весьма четкое логическое обоснование. Вообразите себе мир без войны. Я уверен — наверняка получится. Мир, в котором жители континента живут бок о бок, занимаются торговлей. Сирти поставляют цивилизованной части Империи полезные ископаемые, в которых она сейчас так нуждается, та в ответ предоставляет им предметы домашнего обихода, ткани. Список, при желании, можно продолжить, когда дело дойдет до обсуждения мирного урегулирования стоящей перед нами проблемы. Понравилась картинка, не правда ли?

— Минутку, как вы планируете добиться воплощения в жизнь своего невероятного плана?

Степан усмехнулся:

— Я собираюсь прищемить Империи хвост. Пара-тройка новых побед. Лишение тактического преимущества в огневой мощи. Численное превосходство уже, можно сказать, у меня в кармане — весь континент, если надо, от мала до велика поднимется. Уж поверьте: наступит момент, и Советская Империя Рейха сама вынуждена будет либо пойти со мной на переговоры, либо исчезнуть, затеряться во тьме времен, оставив о себе лишь нелестные воспоминания потомков да памятники архитектуры.

— Вы страшный человек. Теперь я вас по-настоящему боюсь. Такие люди как вы меняют историю, — судя по глазам, говорила его собеседница всерьез, без тени иронии.

— Можете называть меня Степаном.

— Очень приятно, я Берта.

— Вот и познакомились, Берта. Не слишком ли я утомил вас своим экскурсом в историю?

— Нисколько. Ваши рассуждения кажутся на первый взгляд абсолютно бредовыми, но почему-то, сдается мне, что именно так все и будет. Мои предки до войны занимались селекцией крупного рогатого скота. Как знать, может и у меня получится? Говорите, пора осваивать новую профессию?

Степан рассмеялся. Чувствовал он сейчас себя так легко и непринужденно, словно сидел не в военном дирижабле, наполненном под завязку напалмовыми бомбами, а где-то в лесной глубинке, на пикнике с друзьями.

— Да, не помешало бы. Такой деятельной и красивой женщине как вы, Берта, не к лицу эта грязная война, хотя, признаться, форма оберстлейтенанта вам очень даже идет.

— Ну спасибо! — щеки женщины порозовели от нежданного комплимента, а фанен-юнкер со вторым пилотом в форме гауптмана засмеялись наперебой так заразительно и громко, что Степан и сам не выдержал — присоединился к общему веселью. Из них лишь Берта все еще продолжала оставаться серьезной и собранной: