Вера Камша - Сердце Зверя. Том 3. Синий взгляд смерти. Рассвет. Часть 1

Этери сидела там же, где Матильда ее оставила, и рядом не было ни книг, ни бумаги с пером, ни хотя бы фляги. При виде вошедших принцесса чуть подняла брови, но промолчала, зато что-то проурчала старуха.

— Премудрая, — перевела кагетка, — готова услышать важное.

Готова? Ну, сейчас она услышит!

— Я исполняю клятву. — Как же назвать эту чуму синеглазую, чтобы горцы поняли и прочувствовали?! — Я дала слово тому, кто сейчас далеко, но хочет отвратить зло от вашего народа и матери вашего будущего короля.

Поняли? Нет? Ведьма должна знать талиг, а если не знает? Ну охранники-то хоть поймут?

— Мы все ждем герцога Алву, — откликнулась Этери, но переводить не стала. Значит, понимают!

— Герцог Алва оставил мне талисман, отвращающий зло, — раздельно и сурово произнесла Матильда, воздевая к потолку шалую звездочку. — Этот камень родился из крови, огня и звезд. Его нельзя снимать, иначе зло воспрянет и приблизится, и его нельзя носить с другими талисманами. Он один, как один приславший его.

— Этера, — пророкотала старуха и едва не ткнула в потолок своими рогами. — Бери!

— Я возьму, — пообещала кагетка. Она повесила бы на шею даже башмак, только бы его прислал Ворон, чего уж говорить о ройе, которую алатке все-таки стало жаль.

Дракко фыркнул и переступил через скрюченное неподвижное тело. Этот данарий решил схитрить и побежал не назад, а вперед, к густым зарослям боярышника: видать, думал, что вылетевшие из зарослей конники проскочат мимо и не заметят. Заметили. Выучка Никола в очередной раз дала о себе знать. Пока в живых остается хотя бы десяток бывших мятежников, пока они держатся вместе, ими будет командовать маленький генерал.

— Посмотрим? — окликнул Робер тоже о чем-то задумавшегося Эрвина, и тот, словно очнувшись, тронул шенкелем Сону.

На дороге уже вовсю кипела обычная суета: на скорую руку обшарить карманы убитых, стащить тела в кучу у переднего воза, проверить, есть ли живые. Нужно, чтобы были, но лучше бы их не оказалось. Нет, хуже! Просто то, что видишь, лупит по душе сильнее того, о чем только знаешь. Ты не видел сгоревших варастийских деревень, но видел смытую бирисскую и запомнил. Ты запомнишь и это, ну и что? В Рассвете тебе так и так делать нечего, а здешнюю кровавую грязь, не замаравшись, не разгрести.

— Как тебе Сона? — Разговор о лошадях не хуже любого другого, да и в бой идти на незнакомом коне опрометчиво. Впрочем, знакомых у Эрвина здесь нет.

— Выше всяческих похвал. — Эрвин потрепал мориску по бархатной шее. — Красавица долго ходила по рукам, но выучка законного хозяина все еще сказывается… А какой галоп!

— Да, хорош.

— Не то слово! А ведь я чуть было от нее не отказался.

— Слишком многих всадников поменяла?

— Я не суеверен, но на ней ездил Окделл. И ведь хватило бы одной пули, но кто мог знать…

— Да, — повторил Робер, посылая Дракко ближе к обозу, — кто мог знать…

— Найди Марианну! — внезапно то ли взмолился, то ли приказал ноймар. — Это я уже не найду, разве что в Рассвете… Хоть бы он у нас с эсператистами один был!

— Война у нас точно одна.

— Жизнь у нас одна… Ведь любишь же!

— Люблю. — Бедный Эрвин! Смотрит на брата, а видит сестру. — Но Катарину ты бы сейчас расстроил. Последние ее слова были про маки Эпинэ, а первый бой, первый открытый бой — из-за меня. То есть из-за армии, которую должны были на нас бросить. Сестры нет, я остался. Теперь ее маки мои, и долг тоже мой.

— Чем больше я тебя узнаю, тем больше вижу, как вы похожи, ты и она. Катарина тоже хотела просто жить, больше всего на свете хотела, и могла ведь! И при этом не могла… Ну и ты не можешь.

— Не могу.

Сона решила, что нужно идти за Дракко, они всегда ладили; Эрвин щурился и смотрел куда-то вдаль. То ли на Нуази, то ли дальше. Прошлое догнало в самый неподходящий момент, но настоящее тоже не дремало.

— Ну ты смотри, клопы какие, — донеслось от возов, — с девчонки малой сняли! В крови, и то не бросили…

Ухудшить участь пленных находка не могла, а вот на душе стало полегче. Эпинэ поискал Дювье и тут же нашел, а у бывшего сержанта, похоже, глаза были и на затылке.

— Монсеньор, — доложил он, придерживая расшалившегося Мэтра Жанно, — ранено трое, но в седле не удержится только капрал Бижу. Ну и старину Курье насмерть — пуля в сердце.

— Бижу и тело увозите прямо сейчас, не ждите. И быстрей с возами.

— Сделаем. Эй, масло давайте!

Вроде бы нет ничего глупее, чем стоять над душой у тех, кто знает свое дело, но при этом присутствие любимого — а южане своего «Монсеньора» любили — начальства заставляет делать, что положено, еще лучше. Иноходец кивнул Дювье и медленно поехал мимо пригнанных мародерами телег. Здесь все шло как задумано, а вот что в Нуази? Голова сама собой поворачивалась в сторону освещенных солнцем крыш, глаза шарили по пока еще пустой дороге. Ну, появитесь? Кинетесь на выручку своим, если у вас, разумеется, бывают «свои»? Будете преследовать? Ведь наглость же — под самым носом орудуем!

— Капитан, — обрадовал кто-то, — вот этот скот еще дышит!

— Ну так тащите быстрей! — Дювье знал не больше сомнений, чем Никола. — Видите дубок? Как нарочно ждет. И главного прихватите, вон этого, в гвардейском. Пусть тоже повисит.

Недобитых данариев оказалось всего двое. Эпинэ мельком глянул, как пару еще живых и одно мертвое тело волокут к кряжистому придорожному дереву, и вновь повернулся к Нуази. Пока ничего. Хорошо, что есть время сделать то, что задумано, плохо, если сделанное окажется бесполезным.

— Монсеньор, возы все облили.

— Подгоните поближе, распрягите и жгите. Пусть видят.

Сержант из халлорановских затряс головой: сейчас-сейчас, сделаем. Он попросился за Кольцо сам, и Дювье, запомнивший кавалериста еще по Олларии, взял. Недоверие севера к югу и наоборот у солдат кончилось, только не все плечом к плечу прорывались из свихнувшегося города, выводя тех, кто мог лишь шептать молитвы и бежать. Разъезжая по Эпинэ, Робер то и дело слышал, что придется кормить северных захребетников. Надо думать, в Ноймаре то же бубнили про южан.

— Смеешься? — спросил Литенкетте. — Я тоже хочу.

— Да вот подумалось… Мы тут вместе орудуем, а в Лэ или еще каком Васспарде сидят у камина… Сытые такие, мирные и злятся крест-накрест, что их объедают.

— И пусть их, лишь бы камины и там и там горели, и что поесть бы имелось… Скоро они там?

— Говорят, скоро.

— Я про данариев… Пора бы уже и разозлиться. «Вырвавшийся» вроде прямиком в Нуази дунул, не сворачивая.

— Некуда тут сворачивать. Эрвин, я понимаю, что у тебя руки чешутся, но все же держись в середине. И вообще лучше б ты нас в Барсине ждал.

— Не люблю ждать — умею, но не люблю… Будь я старшим сыном и наследником, мое участие и впрямь отдавало бы авантюрой, а так ничего… Ага, зашевелились!