Андрей Уланов - Оружейник

— Можно войти… ой?

Оказывается, мадмуазель Женевьева Вервиль очень забавно краснеет. И с чего бы? Из-за всех этих срочных погрузок-разгрузок на борту "Доброй тети" сейчас о всякие стреляющие предметы разве что на каждом шагу не спотыкаешься. Могла бы уже привыкнуть к мысли, что мы не шкурками сусликов торгуем. Или это на неё именно вид полуразобранных стволов так подействовал? Конечно, разборка и смазка ударно-спускового механизма у "штайра" дело глубоко интимное, а уж какой стриптиз для этого нужно учинить…

— Входи конечно. Кресло вон там…

С мебелью у меня в каюте не очень. "Тетя" хоть и была когда-то роскошным пассажирским "клиппером", но во-первых, большую часть роскоши ободрали еще при продаже, а еще часть ушла, когда Мастер переделывал самолет под свои задачи. Плюс моя каюта одноместная. Но кресло у иллюминаторов осталось еще с тех времен, как и пепельница. С виду обычная стеклянная, но ей уже несколько раз прилетало разными предметами, а уж сколько на пол ронял — не сосчитать.

— Это все твое… вооружение?

— В общем, да.

"В общем" — потому что длинноствол я в каюте обычно не держу.

— Как много… а у папА… отчима был всего один… тот, что я потом забрала.

Был. А сейчас лежит на дне Кельтского моря.

— Да, помню я твоего уродца, — девушка дернулась, как от удара током. — "Тип Руби", причем не из лучших. После Великой Войны их развелось как грязи. — Женевьева продолжала обиженно молчать и тогда я взял с пледа "геракла", до которого еще не добрался с разборкой и протянул её рукояткой вперед.

— Посмотри, как выглядит правильный пистолет. Рамка с выступами под пальцы… идеальная подгонка, ни малейшего люфта.

Это, конечно, была не совсем честная игра — "геракл" был подарком от Мастера в конце первого года полетов, знак окончания испытательного срока, когда он заканчивал прикладываться к человеку и начинал ему доверять. Внутрянка там совместимая с обычным 1911-м, но вот затвор и рамка выпилены из какой-то фантастически твердой стали. Свен однажды сказал, что у Мастера где-то прикопана броневая плита от списанного английского дредноута, от которой время от времени отрезаются нужные куски. Не уверен, что это была шутка.

— Тяжелый…

— Патрон.38 супер. Вес полезен, отдачу компенсирует.

— Таким, наверное, и без патронов убить можно.

— Можно.

Говорить, что такое уже однажды случалось, я не стал. Да и вообще, вряд ли она пришла мои железяки обсуждать.

— Закуришь? Или могу кофе принести, Марко снова наладил свой чудо-аппарат. Можно и то и другое, — добавил я, видя её колебания. — Учти, ночью все это станет недосягаемой роскошью.

— Да, Саша предупреждал… правда, я не все поняла. И… да, сделай пожалуйста.

Про сигареты она ничего не сказала, но я, уходя, все же выложил на столик пачку и зажигалку. На этот раз мадмуазель Вервиль сумела справиться с "имкой", но судя по длине сигареты — как раз перед моим приходом.

— Осторожно, горячий…

— Ничего, я подожду…

Кофе она трогать действительно не стала, но и сигарету аккуратно положила в пепельницу — и, подперев скулу кулачком, стала молча смотреть, как я разбираю очередного "пациента".

Через пару минут я осознал — меня это не то, чтобы нервирует, но весьма сильно… отвлекает. Забавно даже — на ней по-прежнему была моя одежда, те самые пиджак и белая водолазка, которые я вечность назад кинул на заднее сиденье "рено". Но тогда я то ли был слишком загружен, то ли первое впечатление получилось скомканное как та шаль… в общем, тогда мамзель своим видом вызывала желание вытащить из-за решетки — сделано! — накормить — тоже сделано! — отмыть и так далее. А сейчас в моей каюте сидела молодая и очень красивая женщина. Правда, волосы Женевьева просто собрала в "конский хвост", без завивки и укладки, но духи где-то раздобыла. Вкусно пахнет… ваниль, роза и что-то знакомое, как бы не бергамот.

— Не знаешь, с чего начать?

— Не знаю, что спросить, — девушка слабо улыбнулась. — Пока собиралась, в голове целый миллион вопросов крутился, но сейчас какая-то пустота звенящая.

— Ты на меня примерно также действуешь. Смотрю и почти все мысли куда-то улетучиваются…

— Мартин, если я мешаю…

— Да шучу, шучу, — быстро сказал я. — И вообще это был комплимент… неуклюжий такой. Сиди где сидишь. Пистолеты все время под рукой, а такая красотка в моей каюте впервые.

— Спасибо… приятно слышать такое…

— Правду вообще говорить легко и приятно.

— Наверное… вот я и пришла… поговорить…

— Мне казалось, вы с Князем… с Александром нашли общий русский язык, — заметил я. — Как не заглянешь в кают-компанию, вы там в углу воркуете.

— Саша хороший, — что-то в этой фразе меня слегка царапнуло. Не в словах, в тоне… словно про любимого щенка сказала. — Мы, в основном, делились воспоминаниями о той, прежней жизни. Хотя общих тем нашлось совсем не много. Саша петербуржец, а наш папА служил сначала в Киеве, потом в Самаре. До войны, до революций, всего этого ужаса… знаешь, оно уже почти забылось, отдалилось. Иной раз даже начинало казаться, что та, прежняя жизнь вообще была не со мной, просто юная и слегка взбалмошная французская провинциалка придумала себе романтичную историю. А сейчас вдруг снова начало всплывать в памяти ярко, четко, красочно — толпы эти, кумачовые флаги, переполненные вокзалы и поезда, выстрелы по ночам, эвакуация…

Она мотнула головой, словно пытаясь стряхнуть, отогнать прочь ненужные воспоминания как назойливую мошкару.

— Я понимаю, это все давно в прошлом… а мне сейчас надо думать о том, что будет… и я не знаю…

— Погоди секунду…

Выпрямившись, я пошарил рукой в глубине верхней полки. Завал мужской, обыкновенный, проще нащупать чем увидеть — и да, почти у самой стенки ладонь знакомо кольнуло.

— Вот, возьми…

— Но… — Женевьева посмотрела на меня так, словно я вытянул из цилиндра белого кролика. Хотя белым был всего лишь свитер из козьей шерсти, грубой вязки. Куплен по случаю в Шотландии, почти год назад, но вот одевал я его с тех пор всего пару раз. Старый серый, хоть и менее теплый, вдобавок, местами залатанный, был настолько привычнее, что спросонья руки сами к нему тянулись…

— Бери-бери, этой ночью он тебе пригодиться. Это к вопросу о том, что будет — будет холодно.

— Спасибо… Мартин. Ты… очень добр. Наверное, я поэтому и пришла сейчас к тебе. Саша сказал, решать… про меня будет капитан вместе с тобой. А я… сейчас я вообще не понимаю, зачем вы меня подобрали, что будет дальше…

— Сашка умный, но иногда дурак, — раздраженно бросил я, мысленно добавив: "как и я сам".