Андрей Уланов - Оружейник

И конечно, у свободы болтаться в облаках тоже своя цена. Задраив дверь, я почувствовал, что промерз до костей, не смотря на "ирвинку" и перчатки, лицо горит, а в ушах то ли звенит, то ли грохочет…

— Хорошая машинка!

Питер все еще держал пулемет — и по-моему, дай ему волю, он бы прямо сейчас взялся его разбирать, чистить и так далее. А вот до Лиама, кажется, только сейчас начало что-то доходить…

— Так это была… тренировка?

— Малыш… — О’Фаррелл взглянул на товарища с такой укоризной, словно тот предложил ему разбавить виски. — Конечно же, это была учебная тревога. Разве ты не слышал, что сказал Мартин еще наверху, в коридоре? Воздушная атака происходит быстро… будь это все по-настоящему, мы давно бы уже стали покойниками.

***

— Мартин… твое время.

— Можно я с вами?

Леви, кажется, даже хотел добавить "сэр", но в последний момент опомнился. Ну и я тоже сначала хотел сказать "нет", но передумал. Хоть места в рубке и немного, но воздух там сейчас явно чище, чем в набитой людьми кают-компании. Причем еще и разбившимися на парочки: Князь с мадмуазель Вервиль заняли диван, доктор уступил кресло медсестичке — и кажется, вполне успешно преодолевал "возникшее между нами поначалу недопонимание" — французы задвинулись в один угол, ирландцы — во второй, стульев на всех не хватило. Да и вообще, две пары глаз лучше, чем одна.

— Можно.

От кают-компании до пилотской кабины, она же ходовая рубка, идти немного. Короткий коридор, слева штурманская и радио, справа каюта Мастера. И проходя мимо неё, я вдруг ощутил приступ… пустоты? Забавно, не так уж много мы с ним общались. Он вообще не очень — то любил разговоры тет-а-тет, предпочитая компанию — но и тогда больше сидел и слушал, попыхивая сигарой, лишь иногда вставляя в разговор когда пару слов, а когда и целую историю. Обычно историческую историю, о "галантном веке" он знал больше, чем средний университетский профессор истории с университетской же библиотекой.

Перед кабиной я пропустил мальчишку вперед, сам вошел следом, плотно задернув шторку. Даже после свечного полумрака кают-компании глазам требовалось время для адаптации к почти абсолютной тьме, нарушаемый лишь слабым свечением приборных стрелок и шкал. Так что в кресло второго пилота я сел практически на одной мышечной памяти. Леви с полминуты молча сопел где-то сбоку — чего у рубки "Тети" не отнять, так это простора, рядом с креслами пилотов и взрослый мог бы стоять, почти не пригибаясь. Наконец, мальчишка все же не выдержал…

— Можно вопрос задать?

— Нужно, — отозвалась тьма слева голосом Свена. — Мы тут делаем два очень важных дела. Смотрим вперед и пытаемся не уснуть. Давай, вываливай свой вопрос… и если у тебя найдется еще сотня-другая, сейчас для них самых подходящий момент.

— Ой, этого добра… — вот сейчас по голосу Леви можно было легко догадаться о его родстве с "Ребе" Гольдбергом. — Ну сначала я хотел спросить, зачем на самолете все вырубили. Со светом понятно… хотя тоже — мы же в облаке, тут хоть прожектором свети, крыльев не видать… а все остальное?

— Скажи, ма… Минц, — медленно произнес Капитан. — А ты знаешь что-нибудь о подводных лодках.

— Конечно знаю! — кажется, мальчишка даже слегка обиделся. — Еще как… Я и "В перископе — Британия!" читал и воспоминания Макса Валентинера…

Я скорее почувствовал, чем разглядел, как Свен качает головой и беззвучно шепчет: "столько дури в башке…"

— Что много знаешь, это хорошо. Тогда сможешь легко разобраться. Мы сейчас — как раз та самая подводная лодка, только в небе. Очень хороший вариант, поверь. Нет вечной сырости, запахов гальюна повсюду, спертого воздуха, разве что холод похож. За глоток свежего воздуха готов отдать правую руку, за возможность скурить папиросу — продать душу дьяволу. А наверху караулит смерть! И у тех ребят всегда вдоволь и свежего воздуха и терпения.

Капитан сделал паузу — словно и впрямь вслушиваясь, не раздастся ли рядом шум чужих винтов.

— Где-то там, над нашими головами, — темная полоса руки на миг закрыла огоньки приборов, — летит патрульный самолет Лиги Наций. Скорее всего британский или американский "крейсер". Быстрый, хорошо вооруженный, с детектором генератора Теслы. Испания под эмбарго, любой самолет или корабль вне разрешенных "коридоров" считается нарушителем и может быть атакован без предупреждения. Хотя обычно все же они предупреждают и даже стараются посадить… только вот Женевский трибунал — не самая лучшая альтернатива для таких, как мы. Но даже здесь, в Пиренеях есть какие-то строения, даже дороги, поэтому патруль будет держаться выше, чтобы исключить помехи от генераторов на земле. К тому же, — с усмешкой добавил Свен, — ночью над горами вообще лучше держаться выше облаков.

Словно дожидаясь окончания его фразы, "Добрая тетя" чуть качнулась — и вывалилась из облака. В другой момент, наверное, мы бы даже не заметили этого, между двумя слоями облачности разрыв был метров пятьсот-семьсот, не больше. Но как раз сейчас верхний слой впереди разошелся, дав дорогу лунному свету. Повезло… еще немного и мы влетели бы как раз в эту дыру, а так — одно плавное движение штурвала и клиппер, накренившись вправо, скользнул глубже в тень.

— Мне показалось… а у нас точно все моторы работают?

— У нас точно не работают все моторы, кроме двух концевых, — ответил я. — Оба генератора выключены, мы летим… точнее, планируем на батареях. Поэтому и выключено все на борту, каждый заряд может стать решающим.

— В горизонтальном полете, — добавил Капитан, — мы теряем примерно по сотне метров за каждый километр. Раньше, со старыми свинцово-кислотными все было куда хуже, новые заметно легче и держат больший заряд. Как у тебя с математикой, Минц?

— Н-нормально.

— Тогда можешь посчитать сам. Мы вошли в облако с французской стороны границы, на высоте 5300 метров. Опасный участок в ширину километров двадцать, высота пика Ането 3404. Если наш чудесный барометрический высотомер не соврет, — а мы последний раз настроили его в Сент-Этьене, — то мы проскочим над хребтом с запасом, даже не поцарапав днище. А если прибор все же ошибется… у нас еще будет шанс увидеть гору, которая станет нашей могилой. Именно поэтому, — закончил Свен, — мы сидим тут… и смотрим вперед.

***

— Здесь очень красиво…

Мы только закончили натягивать маскировочную сеть и я лег на мох, закрыв глаза и раздумывая, не подремать ли четверть часа — ну или сколько дадут? Но после слов Женевьевы — хоть и обращалась она вовсе не ко мне, — сел и заново посмотрел вокруг, пытаясь понять, что же упустил.

"Добрая тетя" приводнилась на небольшое озеро в предгорьях. Удобное место, в стороне от жилья и полей, ближайшая дорога петляла по лесу в паре километров к югу, так что вряд ли тут окажется много любопытных глаз. Больше стоило ждать неприятностей с воздуха и в этом смысле нам очень повезло, что лес почти везде подступал к озеру вплотную, нависая ветвями над водой. Вот на открытом песчаном пляже огромную летающую лодку черта с два замаскируешь, но тут ничего похожего не было. Даже на дальнем краю, где весело журчала небольшая речушка и лес отступил от берега на какой-то десяток метров, берег все равно был зеленый, хоть и слегка выцветший под солнцем. А так — обычное лесное озеро, разве что вид на соседнюю гору добавляет антуражности пейзажу.