Дмитрий Тацуро - Легенды Сэнгоку. Страж севера

Приёмную залу в главной башне наводняли люди из разных концов Этиго. В основном, все приходили с жалобами о своих доходах и выплачиваемых налогов Касугаяме. То были городские управители, мелкопоместные самураи, торговцы и ремесленники. Раньше, подобными делами занимались чиновники покойного сюго Уэсуги, но теперь стало по-другому и правительство перенеслось в резиденцию главы провинции. Все дела приходилось расхлёбывать Наоэ Кагэцуне и его немногочисленным помощникам. Самой заядлой темой было восстание Уэда. Жалобщиков волновало то, почему Уэда не платит установленный налог, тогда как остальные из кожи вон лезут, чтобы угодить Касугаяме. К этому прилагалась ещё и пошлина, взымаемая всё теми же Уэда, с проходящих через их территорию, торговых караванов. И так приходил каждый второй. У остальных были более насущные проблемы: один хотел развестись женой или наоборот, другого не за что поколотили стражники, у третьего из подноса увели товар и ещё много подобного.

От всего этого у Наоэ разболелась голова. После полудня он даже начал срываться на грубые оскорбления в адрес жалобщиков и насильно выпроваживать их из замка. Когда пришла Сэйган, Кагэцуна немного приободрился. Женщина взяла у него часть просителей, и ловко с ними разобралась, отвечая на их вопросы коротко, вставляя буддийские нравоучения. Так, к концу часа обезьяны 3 3 Час обезьяны – с 13-00 до 17-00. , всё было кончено. Тех, кто не успел сегодня получить ответы, на мучающие их вопросы, попросили прийти на следующий день.

– Эта работа выпивает из меня все соки. – Наоэ облегчённо вздохнул, стянув с головы мокрую от пота, эбоши. – Когда же мы уже наведём порядок и распределим все должности!

– У вас на это не хватает времени? – спросила Сэйган, хотя, знала ответ. Вопрос был задан для того, чтобы поддержать, выбившегося из сил Наоэ.

– Определённо! – тяжело выдохнул Кагэцуна. – У нас постоянно, что-нибудь случается! Когда мы покончили с Харукагэ, возникли проблемы на севере, только мы их усмирили, появились союзники с Садо, с просьбой о помощи, покончили с Садо, помер старый сюго и тут началось! Боюсь подумать, что произойдёт дальше! Не иначе, как на нас нападут, скажем, Ходзё или Такеда!

– Успокойтесь Кагэцуна-сама. – Сэйган поднялась со своего места, зашла за спину Наоэ и опустив руки ему на плечи, начала разминать. – Расслабьтесь, вы слишком напряжены.

– Госпожа Сэйган, вам не следует… – Кагэцуна оцепенел от такого поступка женщины, но был не в силах отпрянуть. Подумать только, мать его господина и жена бывшего даймё, разминает ему плечи. Он и не мечтал о таком, хотя, грезил в своих потаённых мыслях.

– Каннон милосердна ко всем. – прервала его монахиня. – А вы заслужили хотя бы немного отдыха.

Наоэ попытался расслабиться. Напряжение сняло ещё то, что он и Сэйган остались одни. А значит, не поползёт никаких слухов, что знаменитому распутнику, Наоэ Кагэцуне, массирует плечи самая известная женщина в Этиго, да ещё и монахиня. Он всегда любил госпожу Тору, как её раньше называли, но она для него была под строжайшим запретом. Настолько, что даже за неподобающую мысль о ней, он ту же вспорол бы себе живот.

– Господин Наоэ! – послышался голос стражника, за закрытой сёдзи. Кагэцуна и Сэйган вздрогнули от неожиданности.

– Что тебе? – спросил Наоэ, с неохотой освобождаясь из рук женщины.

– Ещё два посетителя! – ответил тот.

– Приёмный день закончен! – нервно сообщил Кагэцуна.

– Они не к вам. Они к госпоже Сэйган. Это Кошин Кагэнобу и Ясуда Нагахидэ.

И Наоэ, и монахиня удивлённо переглянулись. Что нужно было этим двоим, да ещё и от матери даймё. Кагэнобу, ещё куда не шло, – он являлся её племянником, но Ясуда?

– И ещё. Они просят принять их по отдельности.

– Проси! – распорядилась Сэйган и заговорщицкими, кошачьими глазами, посмотрела на Кагэцуну.

– Я, пожалуй, пойду. – Наоэ понял намёк без слов. Нехотя поднялся, размяв затёкшие, от долгого сидения, суставы и юркнул за потайную дверь, что располагалась прямо за спиной женщины. Там он и устроился. Уже, по укоренившемуся обычаю, разговоры с подобными лицами, требовали дополнительных ушей. А у данных лиц, наверняка было что-то важное.

Вскоре вошёл Кагэнобу. Как всегда, напыщенный и гордый, хотя и одевался не очень броско, серая дзинбаори с родовым камоном, накинутая поверх коричневого косодэ и тёмно-зелёные хакама. Кошин сел перед Сэйган и низко поклонился, коснувшись лбом пола.

– Госпожа, – начал он, как всегда с ярких приветствий. – я рад видеть, что вы находитесь в добром здравии, а значит будете радовать нас ещё долго своим присутствием и снисходить до нас, ваших покорных слуг и вечных защитников! В знак моего к вам уважения и искренних, добрых намерений я преподношу вам щедрое пожертвование вашему храму, дабы вы и дальше процветали, и несли нам милость Каннон Милосердной! – Кагэнобу придвинул ближе к женщине, красивый и яркий свёрток из шёлковой ткани, принесённый с собой. Не трудно было догадаться, что в нём находиться золото, а это значит, что Кошин что-то хотел. То, что имело для него большое значение.

– Ты неспроста посетил меня Дзюро. – выслушав Кагэнобу, обратилась к нему Сэйган, назвав его личным именем. – Раньше ты этого не делал. И уж тем более не подносил дары нашему храму. Что ты хочешь?

Прямой вопрос женщины поставил его в неловкое положение, ведь он намеревался ещё немного распаляться в комплиментах и пожеланиях. Что ж, придётся теперь тоже «бить в лоб».

– Я намеревался поговорить с вами об Уэда Масакагэ. – решившись, произнёс Кагэнобу. – Я хочу просить вас, чтобы вы повлияли на Кагэтору-сама и уговорили его казнить изменника. Таким людям не место в Этиго!

– Вот значит, как? – задумчиво проговорила монахиня. Глаза её блеснули кошачьей хитростью. – Значит, ты просишь меня, женщину, отошедшую от мирских дел, жрицу Милосердной Каннон, уговорить собственного сына убить человека? Не просто человека, а мужа моей дочери, отца моего внука и нашего общего родственника?

Кагэнобу растерялся. Слова застряли у него в глотке и он, совершенно по-детски, беспомощным взглядом, уставился на свою тётку.

– Я, я не это имел в виду. – заикаясь, выдавил он.

– Твою просьбу следует понимать, как-то по-другому? – возмутилась Сэйган. – Или ты пытаешься водить меня за нос?

– Нет, нет, госпожа! Я не пытаюсь вас обмануть!

– Выходит, ты просто хотел купить мою благосклонность?

– Вы всё перевернули с ног на голову! – Кагэнобу понял, что его откровенно отваживают, да ещё и в такой манере, будто он маленький мальчик. – Эти деньги, просто добровольное пожертвование и ничего более! Я нижайше прошу простить меня за столь некомпетентную просьбу! Моё почтение, – это всё, что я хотел выказать своим визитом! – он не хотел сориться с матерью своего господина и решил, что нужно поскорей удалиться, пока эта женщина ещё, что-нибудь на него не наговорила. Например, что он попытался нанять убийц для устранения Масакагэ.