Павел Ившин - В когтях безумия

После проделанной работы и беглой оценки качества добычи, он сунул их в «грыжу», так он называл кожаную сумку на поясе, и сделал ещё одну зарубку на своём луке.

– Двадцать девятый, – довольно сказал он, – я вас всех перебью, ублюдки.

Пора уходить. Всё-таки ночь, хоть совсем недавно она и была союзником, но теперь могла преподнести массу проблем. Ночь – дама капризная, не стоит злоупотреблять её гостеприимством. Охотник заскользил бесшумным шагом по весеннему лесу в сторону поселения. Путь был неблизкий, благо ночь была ясная и найти дорогу домой по звёздам не составляло никакого труда. Впрочем, охотник и так прекрасно знал все близ лежащие леса, в которых он проводил львиную долю своего времени и лишь на ночь возвращался в деревню, расположенную в прекрасной, продолговатой с востока на запад, долине с цветущими садами и быстрым горным ручьём, делящим деревню на старый и новый городок.

Время уже давно перевалило за полночь, когда охотник вновь увидел знакомые с детства соломенные крыши деревенских домов, по которым он бегал, будучи ребенком. Из некоторых изб ещё тянулся вверх тонкой струйкой белый дымок, и лишь в одном доме горел свет.

– Как всегда, – ухмыльнулся охотник и, окончательно выйдя из леса, будто бы мотылёк, направился на свет.

Он шёл по главной улице деревни, она же была единственной. Дорога представляла из себя закопанные камни абсолютно разного размера – импровизированная в деревенских условиях брусчатка. Земляные прожилки между камнями красиво заросли мхом и травой. Выглядело красиво и дождем не так размывало. Дом, в который направлялся охотник, лежал на другом конце долины и немножко обособленно от всех остальных.

Охотник ударил три раза, делая большие паузы. Спустя пару десятков ударов сердца дверь открылась.

– А, пришёл, охотничек, смотрю настроение у тебя приподнятое, значит подстрелил кого-то, надеюсь, твоя добыча и мне радость принесёт, заходи, – хозяин жестом пригласил охотника в дом и закрыл за ним дверь на три мощных засова и две цепи толщиной с запястье.

– Никогда не понимал, зачем нужно столько мощных засовов и цепей на такую хлипкую дверь, да она скорей с петель слетит, – сказал охотник, пристраивая лук и стрелы в уголке прихожей.

– Э-ах, – выдохнул хозяин, – ты как всегда, я тебе уже сотню раз говорил, что мне так спокойнее.

– Люди увидят, так сразу заподозрят неладное. Почему этот, зубных дел мастер из Корвиса, вдруг приехал к нам, построил тут дом, ночью у него постоянно горит свет, а на двери такие засовы, что врата Сэт Хема позавидуют, – поддел охотник хозяина.

– Всё, перестань, беду накличешь ещё, покажи мне лучше улов, что там у тебя в «грыже»? – было видно, что хозяин дома-крепости уже давно знаком с охотником и уже невольно разговаривал с ним на его же языке.

– Неужели в дом не пригласишь, и мы все так и будем пороги обивать?

– Оу, прости, конечно, проходи в гостиную, садись, – суетливо, поглаживая маленькую лысину пригласил его за стол мужчина на закате средних лет.

Охотник снял с пояса свою «грыжу», расстегнул пунцовую пуговицу и извлек содержимое «грыжи» на стол.

– Ну ты как всегда, – запел зубодёр, – снова зубы клыкачей. Нет, чтобы что-нибудь поинтереснее, их у меня в коллекции уже полно.

– Не привередничай, бери, что дают, тебе всё равно больше не к кому обратиться, и про плату не забудь.

– Это верно, не к кому, не к кому… Всё по стандартному тарифу, по одному серебрянику за зуб, – хозяин достал из сумы на полке две монеты и бросил их на стол.

– С тобой приятно иметь дело, – улыбнулся охотник и приподнял воображаемую шляпу.

– Да, паясничаешь, а я к тебе, как к сыну, всем сердцем. А ты… Нет, чтобы хоть раз отблагодарить мою к тебе доброту и щедрость зубом сарга, – растяжно на выдохе заохал зубодёр.

– Вот это запросы у вас, папаша, – усмехнулся стрелок, – да чтобы сарга завалить нужна целая армия, если не две, так что, будь рад малому.

– Малому… – выдохнул хозяин лома.

– Малому, – подтвердил охотник, – хотя зная, что ты делаешь с ненужными тебе зубами, ты должен просто прыгать от счастья, а я – получать в два раза больше денег!

– Попридержи коней, юноша, нельзя забывать тот факт, что на клыкачей ты охотишься по своей воле и получаешь неописуемое удовольствие, – охотник закатил глаза, понимая, что папаша в чем-то прав.

– Но всё равно, не отрицай тот факт, зубодёр ты старый, что устроился ты здесь очень хорошо и свесил ножки. Наладил производство своей дури. Мелишь зубы, добавляешь в порошок какую-то траву, от которой у тебя весь дом провонял, и сбываешь в Корвис, Коммен и особенно в Крокатун. В бордели и прочие места для усмирения человеческой, и не только, похоти.

– Хах, стервец, всё-то ты знаешь, чую, зря тебя я посвятил в свои дела, так глядишь, и вся деревня узнает, а потом мне снова придётся бежать, как из Корвиса, не хотелось бы повторения истории.

– Звучит оскорбительно, ровно как и твоя цена за мои услуги, особенно на зубы клыкачей, – возразил охотник.

– Ну хорошо, тише, торгаш ты проклятый, таких поискать ещё надо, увеличиваю тариф три серебряника за два зуба и не зли меня лучше.

– По рукам, – довольно улыбнулся охотник.

– По рукам, – передразнил его зубодёр, – дойную корову из меня делаешь.

– Ничего, голодать не будешь, – охотник взглядом показал в сторону соседней комнаты, где зубодёр обычно занимался своими «делами», встал из-за стола, поблагодарил хозяина и направился к выходу, забрав колчан и лук из угла для кочерёг.

– Счастливо оставаться, Рен, – крикнул ему вслед зубодёр.

Охотник ответил жестом. «Счастливо оставаться, нет уж, поселения клыкачей уходят все дальше на северо-восток, я должен последовать за ними, всё имеет свою цену, даже месть», – подумал он про себя и направился к своему дому.

Луна также, как и всегда, перламутрово отражалась в горном разделительном ручейке. Звёзды всё также искрились на ночном небе. Всё так же ночами горел свет в доме зубодёра, и все также Рен жаждал мести. Пожалуй, в этом мире, действительно, есть вещи, которые остаются неизменными.

Глава 10

Штиль

Солнце нещадно палило, ехидно улыбаясь и медленно перекатываясь по небосводу. Ни облачка, ни ветерка. На море полнейший штиль. Хоть смейся, хоть плачь, хоть вешайся, хоть за борт с камнем прыгай. «Беглец» застрял где-то посередине пути между Глоктой и Сколом. Команда была встревожена. Все до единого припоминали пивные истории в трактирах о море Покойников.

– Один мой земляк рассказывал мне, когда мы встретились в Вильгии, как он просрал команду и корабль. Он был чертовски ловкий моряк! Капитан корабля! В море Покойников они попали в затишье, им также солнце сушило рты. Они пробыли в безветрии чёртову неделю! – моряк активно размахивал руками, брызжа слюной и расставляя ударения как заправский сказочник. – Че ты начинаешь! Как есть говорю! – моряк пытался опровергнуть сомнения.