Eldar Morgot - Звезда Даугрема

— Пойдем, Аинэ, — наконец, сказал он. — И знаешь, я люблю читать, очень люблю!

Аинэ остановилась, подняла на Зезву свои удивительные глаза.

— Я знаю.

И снова прикоснулась рукой в варежке к локтю Ныряльщика.

Секундус молча смотрел, как растет горка снега на подоконнике. Помощник Кержа Удава вздохнул, потер лысину и снова склонился над старинной книгой. За окнами шел густой и пушистый снег, тишину и покой комнатушки Секундуса нарушали лишь скрип снега под сапогами расхаживающего под окнами часового и размеренное пощелкивание какого-то жучка в старом деревянном комоде. Сколько Секундус помнил, этот жучок грыз и грыз комод, настойчиво, целеустремленно, без капли сомнения или страха перед нескончаемой деревянной громадой. Иногда помощнику казалось, что он сам словно такой жук-комодогрыз, которому не страшны ни потрясения, ни смена погоды или власти. Есть лишь комод. Его мир, его вселенная. А всё остальное — неважно.

— Да, — слабая улыбка тронула губы Секундуса. — Комод. Вселенная. Мы все — жучки. Самонадеянные. Гордые. Ни капли. Сомнения. Грызть. Грызть. Грызть. До первого пожара!

Помощник снова обратился к старому фолианту, раскрытому на странице «Реликты и мутанты». Он провел пальцем по шершавому листу. Улыбнулся. Что может сравниться с запахом старинных книг? Разве не в чтении мыслей и деяний древних заключается смысл жизни? Секундус прочитал второй абзац. В четвертый раз.

«Ныряльщики — реликтовый вид так называемых псевдомагов* (это и другие примечания смотрите на странице 297). Практически вымерли. Изначально считались тупиковым видом, человеческой мутацией. Происхождение неясно. По неподтвержденным данным являются потомками обычных людей, в результате чудовищного научного (магического?) эксперимента получивших сверхъестественные(?) способности…»

Секундус склонил голову набок, налил воды из небольшого графина. Выпил медленными короткими глотками.

«… эти приобретенные качества (передающиеся по мужской линии, хотя ходили слухи про женщин-ныряльщиц) нельзя назвать ультимативными или сверхмогущественными. Способность ныряльщиков переходить за Грань не дает им никаких особых преимуществ, и, более того, часто становится причиной их преждевременной смерти. Здесь необходимо сказать несколько слов о природе так называемой Грани…»

Жучок резко усилил свою трель, и Секундус не без удивления поднял брови. Затем обратил взор на белоснежный танец за окнами. Комодогрыз утих. Помощник с улыбкой покачал головой и вернулся к чтению.

«…таким образом, сама по себе Грань не является чем-то таким сверхъестественным или, как полагает чернь, волшебным. Труды Гонория Кивского, созданные еще в Древнюю Эру, наглядно показывают материалистичную сущность физического существования смежных миров. И, хотя сочинения Гонория до сих пор под запретом во многих странах…»

— Например. В Директории, — хмыкнул Секундус. — Свободы светоч. Да.

«…итак, ныряльщики. Судя по собранным свидетельствам, они способны, войдя в некое подобие транса, осуществить так называемый прорыв пространства-грани мироздания, и на непродолжительное время попасть в один из вышеупомянутых смежных миров. Какие именно миры они могут посещать, достоверно неизвестно. По слухам, по крайней мире, один из них — более развитый и намного более жестокий мир, нежели наш, хотя, казалось бы, трудно себе представить что-то более тёмное и гнусное, чем те нравы и обычаи, что царят в наших странах. Но вернемся к вопросу перехода реликтов-ныряльщиков. Совершив переход, они могут находиться за Гранью лишь очень ограниченное время. Не больше двадцати, максимум тридцати полетов стрелы, в противном случае ныряльщик рискует собственной жизнью, или, что чаще всего случается, собственным здоровьем. Гонорий Кивский описывает случай с неким ныряльщиком, который, пробыв за Гранью больше допустимого, спустя всего лишь год скончался от странной болезни: у него выпали все волосы, он оказался прикован к постели, страдал потерей памяти, рвотой и головными болями ужасной силы…»

Секундус закрыл глаза и долго тер переносицу. С утра немного болит голова, несильной резью отдает в глазах…

«…что же касается тех предметов или материальных предметов, которые ныряльщики носили и носят(?) в наш мир, то список их невелик и ограничен двумя взаимосвязанными факторами. Первый — это так называемый Кодекс Ныряльщиков или „Ходоков за Грань Книга и Регуляции“ — старинный фолиант на языке ткаесхелхов. Почему именно на языке лесного народа — еще одна загадка, по поводу которой в разное время было высказано немало мнений. Возможно, какая-то часть ныряльщиков была ткаесхелхами. Хотя все описанные и известные реликты являлись людьми. Сам факт существования Кодекса до сих подвергается сомнению некоторыми историками и исследователями древностей. Гонорий приводит отрывки из Кодекса, достоверность которых мы никак не можем доказать или опровергнуть, за неимением подтверждающих фактов. Но авторитет и исключительная порядочность Кивского книжника позволяют надеяться на достоверность этих, несомненно, ценнейших сведений. Итак, Кодекс Ныряльщиков. Наипервейшим правилом, как указывает Гонорий, является жесточайший запрет на пронос подавляющего числа видов оружия из смежных миров (мира?). Гонорий описывает некоторые типы вооружения, представив которые, у обычного человека волосы встают дыбом. Плюющиеся огнем железные трубки, металлические яйцеобразные штуки, способные разрываться с жутким грохотом и разбрасывать вокруг целую тучу смертоносных осколков, и другие совершенно ужасные приспособления из мира демонов* (еще один термин, упоминаемый Гонорием). Ныряльщикам воспрещается приносить большую часть всех этих орудий смертоубийства, не говоря уже о таких вещах, в которые даже Гонорий Кивский верит с трудом, а некоторые и вовсе отвергает, как плод воображения невежественной черни. Например, исполинские повозки, умеющие выплевывать огонь на огромное расстояние, движущиеся на колесах на перемещающейся железной ленте. Летающие крепости, способные огнем из чудовищных жерл уничтожить все под собой. Или, например, железные баллисты невероятной мощи, стреляющие длинными камнями со смертоносной начинкой, которые, при падении на землю, разрываются на тысячи смертоносных осколков, а ветер, поднятый таким разрывом, уничтожает целые сотни воинов! Нужно заметить, (достойный Гонорий говорит примерно в том же духе), что порой мы, образованные люди, можем лишь позавидовать неумерной фантазии простолюдинов, порождающей подобные сказки…»