Eldar Morgot - Звезда Даугрема

— Ыги, говоришь? — усмехнулся Зезва, снова закрывая лицо шарфом. — Хороши горцы, курвова могила! Выучка как у… — он умолк, задумчиво теребя ремень сумки. — Катапульты молчат. Пока.

Катапульты действительно безмолвствовали, не иначе, исчерпали запас камней. Баллисты изредка посылали камень-другой, как видно, опасаясь угодить в одну из осадных башен. Последние уже были так близко, что отчетливо виднелись грубо отесанные брусы и покрытые грязью и снегом скрипучие круги колес. Отпихнув монаха, Зезва снова высунулся и прикинул, что башни были повыше не очень высоких монастырских стен. Он глубоко вздохнул через свой шарф.

Скрип колес приближался. Башни часто останавливались, и из нутра осадной громадины до слуха защитников доносились звуки возни и голоса. Наконец, одна из башен с натужным грохотом достигла стены. Замерла. Зезва сглотнул. По рядам джуджей пронесся голос Геронтия Огрызка:

— Стрелки! Есть чувства?

— А как же! — проворчал в ответ Абессалом Весельчак, шмыгая носом. Проходя мимо Зезвы и отца Кондрата, главный над арбалетами угрюмо кивнул им, не сказав ни слова.

Вторая башня достигла стены правее и тоже притихла, словно уснувший великан. Снег усилился, а вместе с ним и ветер. Вражеские лучники у палисадов начали обстрел, и десятки стрел обрушились на стены. Но из-за ветра они почти не достигали цели; карлы и люди старательно прятались, и лишь несколько человек было ранено, один из них тяжело. По приказу Геронтия раненых унесли вниз, где передали на руки поджидавшим монахам под началом бледного от напряжения отца Севдина.

Вскоре лучники прекратили обстрел, получив короткий приказ своего командира. Он прошелся вдоль строя, изредка поглядывая в сторону монастыря. К его досаде и радости осажденных ветер и снег усиливались, и вскоре метель закрутила бешеный танец вокруг застывших, словно в нерешительности, башен.

— Сколько их там, внутри, как думаешь, отче? — спросил Зезва, чувствуя, как от холода немеют ноги.

— Понятия не имею, сын мой, — брат Кондрат осторожно поднял голову, но тут же юркнул под хлипкую защиту тюфяков, вызвав смех расположившегося рядом Заала Косого. — И как неприятель не мерзнет?

— Мерзнет, святой отец, как не мерзнет! Да не трепыхайся ты так, отче! Разве не ви…

Косой не договорил, потому что со скрипом ожила верхняя площадка левой башни, той самой, которая находилась ближе всех к Зезве и отцу Кондрату. Сквозь мечущиеся снежинки и завывание ветра, площадка обрушилась на край стены, обнажив похожий на чудовищную пасть проем, черный и безмолвный. Зезва услышал свист Абессалома Весельчака. В ночной тьме башня походила на подползшего к стене великана, разинувшего пасть, словно намереваясь проглотить монастырь вместе со стенами и защитниками.

Ветер выл и выл. Колючие снежинки обреченно бросались в глаза, мешали дышать, оседали на щеках и бородах, застывали и превращались в маленькие сосульки. Отец Кондрат сжал руку Зезвы.

— Почему наши арбалетчики не стреляют? — взволнованно прошептал инок, вглядываясь в темную громадину осадной башни.

— Потому что ждут, — терпеливо ответил Зезва.

— Кого ждут, мирянин?

— Неприятеля.

— Почему же неприятель не появляется?

— Курвин корень, не знаю.

— Не сквернословь, нерадивый!

— Уф… тише!

Яростный и дикий вопль обрушился на защитников.

— Спокойно, на-най! — зычно прокричал Абессалом. — Только по моей команде!

Отец Кондрат едва не опрокинулся на спину, когда на верхней площадке башни выросли черные тени, и свист стрел смешался с криками. Прижимаясь к холодной стене, Зезва слышал хриплую команду Весельчака, и щелканье джуджевских арбалетов заставило вражеских лучников искать защиты в укрытиях. Ныряльщик схватился за сумку, проклиная вражеских солдат. Не высунешься, сразу получишь стрелу в глаз!

— Ребяты, внимание! — принес ветер рев Геронтия Огрызка. — Чу-у-у-вств-а-а-а!!

Кто-то задел Зезву, он глянулся, встретился взглядом с незнакомым чернобородым джуджей. Карл ухмыльнулся, но тут же с хрипом упал на спину, дернулся и замер. Из его горла торчала, хищно подергиваясь, стрела. Усыпанный опилками лед под ногами почернел от крови. Новая стрела вонзилась в лед, колыхнулась, замерла. Сдавленно воззвал к Дейле брат Кондрат. Зезва схватил монаха за шиворот, затащил в укрытие из тюфяков. Вовремя. Со злобным шипением стрелы ударяли в кладку, крошили лед вокруг ног, заставляя подбирать их под себя. Грязно выругался Абессалом Весельчак:

— Не высовываться, я ваших матерей бурдюк шатал через рот! Не высо…

Дикий рев заглушил все вокруг, даже воющий ветер, когда темная масса вражеских солдат ринулась на стены. Зезва отпрыгнул назад, уворачиваясь от огромного топора, вспоровшего лед в том месте, где он только что сидел. Меч Вааджа писал полукруг над его головой и с хрустом рассек шею топорника. Тот выкатил глаза и безмолвно осел на лед, его ноги задергались, но Зезва уже отпихнул труп ногой и напал на одного из двух ыгов, наседавших на отца Кондрата. Вражеский воин обернулся, зарычал и мощным ударом щита едва не свалил Ныряльщика с ног. Зезва отскочил, столкнулся с Заалом Косым. Карл ободряюще заулюлюкал, захохотал, но уже в следующее мгновение вступил в бой с огромным мечником в высоком шишаке и серебристой кольчуге, который наступал вперед во главе дюжины штурмующих, громко их подбадривая. Зезва узнал этот язык, но времени на удивление уже не оставалось.

— Святой Ормаз и Светлоокая Дейла! — ревел брат Кондрат, неистово размахивая дубиной. — Да не оставит милость Ормаза воинов Света! И падут грешники! И воцарится Свет! Да рассеется Тьма! Ну, вперед, дети мои, во славу Дейлы! С верой в Богов!

Миг, и его противник свалился с раскроенным черепом, а второй, бросив преследование Зезвы, утробно закричал и бросился на инока. К нему присоединилось еще двое солдат с лисьими хвостами на шапках и шлемах. Брат Кондрат воинственно гикнул и двинулся на них, выкатив глаза. Дубина со свистом рассекала морозный воздух.

— И пал демон Кудиан туда, откуда вылез — в Пламя Огненное!

Зезва оглянулся на башню и закричал:

— Осторожно, отче!

Дикий крик заставил отца Кондрата удивленно поднять голову. На башне застыла фигура вражеского лучника с болтом в глазнице. И тут же рухнула вниз, скатившись прямо на головы мечущимся в горячке боя противникам.

— Отче, не зевай, чувственный на-най! — рявкнул Абессалом Весельчак, вставая рядом с монахом и прикрывая его щитом. Арбалетчики джуджей возобновили дуэль с лучниками на башне. — Хорошо чантлахи метят! А ну, вперед, вперед, вашу мать, ха!

Вскоре Зезва и брат Кондрат стояли плечом к плечу в цепи джуджей и людей, яростно оборонявших стену. Как и предполагал Орлонос, из башни явились отборные солдаты, не меньше сотни, а сверху их поддерживали лучники, правда дюжина стрелков Весельчака больше не давала им высунуть головы.