Андрей Демидов - Тайны Звенящих холмов

– Точно, клянусь щедростью Велеса, этот Решма любого уговорит. Дождь-то, однако, кончился. Может, и впрямь покопаться в Медведь-горе? – Князь покосился на мечника, впопыхах влезшего на осёдланного коня и забывшего надеть штаны. – Плащ подложи, губошлёп, детородище разотрёшь, распухнет, ни в одну дырку не влезет, разве что корове.

Мечники засмеялись, однако без привычной весёлости и обычного балагурства.

Стовов недовольно крякнул, поворотив коня:

– Ладно. Возвращаемся. Косматых тут нет.

Высоко в небе печально тянулась вереница журавлей, на болоте неуёмно квакали лягушки, вокруг бесновато роились комары, сонный тетерев перелетал с ветки на ветку, пытаясь избежать соседства двух шустрых белок, затеявших игру в догонялки, чавкали по сырой земле лошадиные копыта, побрякивала упряжь, фыркали кони, ломая грудью кусты и молодые деревца.

Обругав очередное дерево, стряхнувшее вниз остатки дождя со своих листьев, один из мечников удавился:

– Странно, клянусь молниями Перуна, от стана ехали сотни три шагов, а обратно раза в четыре больше?

– Да ладно тебе, Рязня, к бабе, что ль, торопишься, – вяло сказал кто-то. – Доедем. Надаём по башке крикуну, что зазря тревогу кричал.

– Что-то меня оторопь берёт, Стень. – Рязня поёжился, поглаживая коня по исцарапанной шее. – Гляди, у моего жеребилы грива дыбом стоит. Он у меня волков издалека чует.

– Да не-е, волки в таком месте не шляются. Они осоку не любят и кучные заросли, – отмахнулся Стень и хмыкнул. – Смотри-ка, кто-то тут до нас по чащобе ломился и кучно на лошадях!

Стовов, едущий впереди, прекратил мычать себе под нос одну из своих песен на один мотив и остановился, окружённый молодыми елями.

Его брови сначала сдвинулись, нагоняя на лоб морщины, затем медленно поползли вверх, словно он увидел восставшего из могилы покойника:

– Эй, это чья тесьма?

– Моя, – отозвался Стень. – То-то, гляжу, волосья на глаза падают, видать, веткой зацепило. – Он дотянулся копьём до вышитого грубой красной ниткой кожаного ремешка и подцепил его с листа папоротника. – Хорошо, что нашлась.

– Плохо! – рявкнул Стовов и яростно блеснул зрачками. – Это значит, мы круг сделали. Заплутали. Вон, это наши копыта на земле идут туда, куда и мы, то есть обратно от стана, чтоб я сдох!

– Не кричи, князь, мы где-то поблизости, поедем сейчас назад по следу, и всё, – растерянно сказал Стень и повернулся к Ацуру, словно ища поддержки.

Варяг только пожал плечами:

– Позвать надо. Наши крикнут, мы услышим и поедем на звук!

– Верно, – согласился Стовов. – Ну-ка, Полукорм!

Полукорм, худой как жердь, на которую кто-то случайно повесил тяжёлый кожаный доспех, приставил ладони ко рту и, изогнувшись, заорал так, что у Стовова заложило уши:

– Э-эй! Кто-нибудь! Скважа, Дергач! Где вы та-а-ам!

– Уа-а-ауа-аа! – откликнулся лес с некоторых сторон. – Геи-и…

– Вроде это Коловец отзывался, – неуверенно сказал Полукорм и ткнул вправо от себя пальцем. – Оттуда.

– Нет, я точно слышал, что оттуда, – вмешался Ледень, указывая в противоположную сторону.

Стовов плюнул, развернул коня и поехал в третьем направлении, обратно по следу.

Отряд двинулся за ним, постепенно убыстряя темп и вскоре перейдя на довольно резвую рысь.

Ветви хлестали по лицам мечников и мордам и крупам коней, застрявших в зарослях и норовящих вырваться из седла. Всадники бросали копья, плащи с треском рвались в мелкие лохмотья, обозначая проделанный путь, словно флажки, иногда с грохотом рушился тонкий хлыщ сухостоя, складывающийся, падающий на голову мелкими кусками.

Под копытами снова зачавкала вода, след прервался.

Через некоторое время отряд, совершенно измордованный скачкой по бурелому, остановился перед квакающим и крякающим болотом.

Полукорм взобрался на мёртвую иву, обгорелую, расщеплённую молнией, прокричал, просвистел и, опустившись, сообщил, что это то же самое болото, у которого они были пополудни.

Он узнал на другом его конце каменную глыбу, похожую на палец, нацеленный в небо.

– А ещё по болоту кто-то идёт, – добавил мечник, размазывая рукавом по безусому, безбородому лицу обильно струящиеся сопли. – Не иначе лешак. Шивзда, вимзла, таланда, миногама! Ийда, ийда!

Пока он, приплясывая, поворачивался вокруг себя, мечники раскрыв рты глядели на шуршащий камыш и тискали в ладонях обереги.

Стовов на всякий случай вытащил меч, и блик света, отражённый сталью, упал на его хмурое лицо.

– Поглядим ещё…

Камыш гнулся, явно обозначая дорогу идущего. Вскоре послышалось характерное бульканье и шлепки по воде. Стовов хмыкнул:

– Лешак не может топать в болоте. Он ходит над водой, кособрюхие вы трусы. Это, небось, кто-то из косматы, сбежавший от нас в глухомань. Ну-ка, Ледень, пусти туда стрелу.

– Эй, вы где? – донеслось с болота, и вподряд взлетело несколько перепуганных уток.

Ледень ослабил уже натянутый лук:

– Вроде Шуя, покойника, голос! Обнеси, нелёгкая…

Наконец из камыша, радостно сопя, выбрался недавно потерявшийся Корогод. Весь в глине, облепленный камышовым пухом, ряской, водорослями, без меча и босой.

Он отбросил хворостину, которой щупал перед собой воду, и обнял ближайшую лошадиную морду:

– Уж не чаял. Слава Даждьбогу. Вы к становищу?

– Угу, – сказал Ацур. – К становищу.

Корогода, которого била мелкая дрожь, но не от радости, а от холода, усадили за спину Полукорму.

– Тут стреблян в лесу полно, как блох на покойнике. С телятами, свиньями, скарбом. Бабы, ух хорошо бы…

– Не до того! – рявкнул князь, понукая своего жеребца. – Поехали.

Не обращая внимания ни на какие следы, ориентируясь только по приметам вроде мха, растущего более обильно у корней деревьев с северной стороны, и полёту журавлиных стай, досадуя, что за облаками не видать солнца, злой и ободранный отряд Стовова вышел к Журчащему Крапу.

Они потом ещё несколько раз пересекали извилистый ручей, иногда по своим следам, иногда находя ещё тлеющий кострище и брошенный шалаш, пахнущие пшённой похлёбкой, и даже распяленные на земле свежие звериные шкуры, не до конца очищенные скребками.

Стребляне были совсем рядом.

За широким, расчищенным от пней и камней палом, очевидно уже подготовленным для озимого посева, сразу две лошади провалились передними ногами в волчью яму.

Со сломанными ногами их пришлось бросить, а седокам, с трудом оправившимся от падения, – пересесть за спины своих соратников, перегружая и так измотанных лошадей. У древнего заброшенного капища, заросшего бурьяном, их обстреляли.

Две неизвестно откуда вылетевших стрелы пробили спину Корогода.

– Видать, суждено ему было сегодня отправиться в страну предков, – сказал Ледень, помогая Полукорму привязывать ещё тёплое тело к седлу. – В болоте не утоп, так стрела его догнала. Взял-таки его Леший круг себе в жертвы. Теперь наверняка выберемся.