Брендон Сандерсон - Видящая звёзды

– Он нарушил приказ! – возмутился Йорген. – Не выполнил свою основную обязанность! – Он принялся с остервенением месить тесто, вдавливая его в дно широкой мелкой миски.

– Верно, – согласилась Бабуля. – Однако его решимость подверглась новому испытанию, когда компьютер предупредил о следующем запуске. На этот раз ракет было больше, но все равно подозрительно мало. Станислав задумался. Он знал, что его долг – сообщить о необходимости нанесения ответного удара, обречь врага на смерть, пока это еще возможно. В нем боролись солдат и человек. В конце концов он объявил, что донесение компьютера было ложной тревогой. А потом ждал, мокрый от пота, но никакие ракеты не прилетели. В тот день он стал единственным героем так и не начавшейся войны. Человеком, который предотвратил конец света.

– И все-таки он ослушался приказа, – настаивал Йорген. – Такое решение не входилио в его компетенцию. Его должно было принимать командование. Тот факт, что он оказался прав, в конечном итоге оправдало его, но если бы он ошибся, его бы запомнили в лучшем случае как труса, а в худшем – как предателя.

– Если бы он ошибся, – прошептала Бабуля, – его бы не запомнили. Никого не осталось бы в живых, чтобы помнить.

Йорген выпрямился и открыл глаза. Потом посмотрел на плотное тесто у себя в руках и начал месить его еще энергичнее, растягивая, снова сжимая и злясь на себя по причинам, которых не смог бы объяснить.

– Зачем вы рассказываете мне эту историю? – сердито спросил он у Бабули. – Спенса говорила, вы всегда рассказывали ей истории о героях, отрубавших головы чудовищам.

– Я рассказывала ей те истории, потому что она в них нуждалась.

– Значит, по-вашему, я нуждаюсь именно в такой истории? Потому что предпочитаю выполнять приказы? Я не бесчувственная машина, Бабуля. Я помог Спенсе восстановить ее корабль. Как минимум я никому не сказал, что она делает, когда она сняла ускоритель с корабля Рвоты. Хоть это и противоречило инструкциям.

Бабуля не ответила, и Йорген снова начал месить тесто, сплющивая его раз за разом, растягивая и вновь складывая, подобно тому как древние мастера-оружейники работали с металлом.

– Все думают, раз мне нравится порядок и организованность, то я какой-то инопланетянин! Уж извините, что я не делаю вид, будто этого порядка вовсе не существует! Если бы все были такими, как этот Станислав, в армии наступил бы хаос! Ни один солдат не стал бы стрелять из страха, что полученный им приказ – всего лишь ложная тревога! Ни один пилот не вылетел бы на задание, потому что – кто знает – вдруг датчики ошиблись и никакого врага вообще нет! – Он швырнул тесто в миску и обессиленно прислонился к стене.

Бабуля взяла его тесто, размяла между пальцами.

– Отлично, – сказала она. – Наконец-то у тебя получилось замесить тесто, парень. Теперь это будет хлеб.

– Я…

– Закрой глаза, – велела Бабуля и хмыкнула.

Йорген вытер лоб рукавом. Он сам не понимал, с чего вдруг так разошелся.

– Послушайте, может, я был прав, когда разрешил Спенсе лететь, а может, и нет. Я не…

– Закрой глаза, парень!

Он вскинул голову, ударившись о стену, но сделал, как было велено.

– Что ты слышишь? – спросила Бабуля.

– Ничего.

– Не дури. Ты слышишь гул машин снаружи, грохот механизмов?

– Ну да, конечно. Но…

– А людей на улицах, идущих домой со смены?

– Вроде бы.

– А стук своего сердца? Его ты слышишь?

– Не знаю.

– Попробуй.

Он со вздохом подчинился, пытаясь вслушаться. Возможно, ему и удалось услышать стук в груди, но лишь потому, что он позволил себе дать волю эмоциям.

– Станислав был героем не потому, что ослушался приказов, – сказала Бабуля. – А потому, что знал, когда их стоит ослушаться. Я научилась этому у моей матери, которая привела нас сюда, и это стало одним из последних свершений в ее жизни. Думаю, она что-то почувствовала здесь. Нечто нужное нам.

– Тогда мне не стоит стремиться к звездам, – произнес Йорген, все еще раздраженно. – Нам лучше думать о той планете, где мы находимся.

– Мне всегда хотелось вернуться к звездам, – сказала Бабуля.

– Мне нравится летать, – сказал Йорген, не открывая глаз. – Не поймите меня неправильно. Но в то же самое время это – мой дом. Я не хочу бежать из него, я хочу его защитить. И иногда, когда я лежу в кровати в глубоких пещерах, я готов поклясться, что я…

– Что? – спросила Бабуля.

Йорген распахнул глаза:

– Я действительно что-то слышу. Но звук идет не сверху. Это где-то внизу.

Я открыла рюкзак, давая солдату-дионейцу проверить содержимое.

Внутри на вид не было ничего подозрительного. Просто большой прозрачный пластиковый контейнер, в котором я обычно приносила обед. Выглядел он совершенно невинно. Не считая того, что это был замаскированный дрон.

Охранник посветил в рюкзак фонариком. Заметил ли он мое волнение? Может, я слишком сильно потела? А вдруг какой-нибудь из ближайших дронов из службы безопасности засек мой бешено скачущий пульс?

Нет. Нет, я могла это сделать. Я была воином, что порой требовало коварства и хитрости. Мгновение, которое я стояла там, показалось мне мучительно долгим. Потом, слава звездам, охранник взмахом руки велел мне проходить вперед.

Я застегнула рюкзак и, набросив его на плечо, торопливо двинулась через отсек для шаттлов. Всем своим видом старательно изображая уверенность и беззаботность.

– Аланик! – нагнал меня Моррьюмар и зашагал рядом, когда мы вошли в коридор. – С тобой все в порядке? У твоей кожи какой-то необычно яркий оттенок.

– Я… э-э… просто спала не очень хорошо, – сказала я.

Мы подошли к первому перекрестку. М-Бот предполагал, что в этой части коридора стоят дополнительные датчики для выявления запрещенных материалов, но был уверен, что скремблер, который мы установили на дрон, надежно скроет его. И действительно, никакие сирены не завыли, когда мы миновали перекресток, вот только проходящий мимо член экипажа дионейского корабля чуть не столкнулся с маленькой летающей платформой Хешо. Каури недовольно вскрикнула и едва успела обогнуть голову дионейца. Тот извинился и поспешил дальше. Каури вернула платформу на прежний курс, а Хешо обернулся через плечо вслед недотепе и возмущенно махнул хвостиком.

– Даже когда мы летим, мы все равно под ногами, – сказал он. – Безмятежное, пока не омрачится, в сантиметр глубиной, но отражающее вечность, я – море для многих, но для кого-то лужа.

– Вы считаете, что Верховенство должно было бы привыкнуть иметь дело с существами любого роста, – произнесла я.

– Нас не так уж много, – сказал Хешо. – Мне известна всего еще одна раса нашего размера, если не считать варваксов внутри их панцирей. Возможно, нам придется соорудить себе огромные костюмы. Трудно быть обычным в мире великанов. – Его хвост снова дернулся. – Но такова цена, которую мы должны заплатить, чтобы получить союзников в борьбе с людьми. Знаете, они ведь вот-вот вырвутся на свободу. Вы видели выпуск новостей?