Дарья Кинкот - Выбор судьбы

Контесса снова перебралась сквозь портал на максимальное от друга расстояние и начала метать в него магические снаряды – огненные и грозовые шары, а также острые сосульки. Колдун с угрюмой физиономией отбивал их окруженной защитным заклинанием тростью, владея ей единственной здоровой рукой. Он уверенно приближался к чаровнице, которая, не сдвигаясь с места, старалась сбить его, учащая свои атаки. Когда Гарнет все же дошел до финальной точки, то мигом поставил Тессу на колени, ударив ее своим оружием по голени. Схватив девушку за горло, он прижал ее к земле, а затем начал использовать стихию воздуха, чтобы перекрыть ей кислород. Задыхаясь и в истерике цепляясь за руки Джоя, Блэкуолл увидела, как его глаза наполняются слезами. Несмотря на это, он был намерен довести дело до конца, и тогда чаровница непроизвольно заставила соленую жидкость идти таким сильным поток, что мужчина буквально отпрыгнул из-за невозможности делать что-либо, кроме как пытаться остановить щипавший его веки водопад.

Судорожно глотая кислород, Контесса решительно взглянула на державшегося за лицо Гарнета, который все еще пошатывался, стоя к ней спиной. Не медля ни секунды, она создала в руке удавку и, на скорости подлетев к мужчине, опрокинула его на землю, обмотав ее вокруг его шеи. Одновременно с тем чаровница деформировала кусочек ландшафта, находившийся под соперником, чуть-чуть приподняв его для удобства удушения. Лежа на холодных камнях и смотря в серое хмурое небо, Блэкуолл чувствовала, как тело Джоя содрогается под ее напряженной хваткой. Собрав всю свою волю в кулак, она на секунду расслабилась, а затем дернула максимально сильно, пока не услышала хруст. Стало совсем тихо.

Слегка повернув голову, Тесса увидела макушку Гарнета. Его прическа легонько колебалась от прохладного ветерка. Девушка приподнялась и опустила созданный ею холм, равняя тело друга со своим. Прикрыв его безжизненные глаза, она провела над ним ладонью:

– Гарнет Джой, я – Контесса Элизабет Блэкуолл, воздаю тебе почести. Воссоединись же со своей семьей. О, Элеонор, встреть его на небесах.

Превратив мужчину в горстку сверкающей пыли, чаровница истерично зарыдала, повалившись на землю.

Когда Натаниэль и Элеонора очутились в коллегии, юноша тут же посадил возлюбленную на стул, проверяя ее самочувствие. Они находились у самого входа, а потому ни единого звука шумящих работников не доносилось до их слуха. Гринфайер младший нежно дотронулся до щеки любимой:

– Тебе лучше?

– Намного, – она улыбнулась, обхватив его ладонь.

Мгновением позже в прихожей появился Кирен Руссо, пожелавший проверить протокол безопасности. Он был на нервах.

– Ребята, вы уже здесь… – несколько взволнованно промолвил он.

– Да, мы столкнулись с Тамикой, – устало ответил Нейт.

– С Тамикой?!

– Все нормально, мы вовремя ушли, – успокоила его колдунья. – Но она забрала элемент воздуха…

– Так, ладно, – мужчина угрюмо вздохнул, – сейчас не до этого.

– Что-то случилось? – занервничал юноша.

– Феликс? – испуганно спросила брюнетка.

– Минтвуд в порядке. Ник сумел подавить вмешательство в его сознание…

– Слава богине, – Блэкуолл облегченно прикрыла глаза.

– Тут другое, – Руссо виновато опустил голову.

Гринфайер младший и Блэкуолл опасливо переглянулись.

– Патрулирующая группа нашла тело недалеко от коллегии…

– Тело? – у Нейта застыл ком в горле.

– Это Шерман, – с сочувствием пояснил колдун.

– Нет, – брюнетка тут же закрыла лицо руками, разрыдавшись.

– Господи, – юноша схватился за переносицу.

– Все уже собрались у Доминика, – Кирен погладил девушку по плечу. – Вы можете присоединиться.

– Спасибо, – Натаниэль попытался улыбнуться, после чего притянул колдунью к себе, прижимаясь губами к ее лбу.

Уговорив возлюбленную успокоиться, он повел ее прямиком в кабинет отца. Зайдя туда, ребята тут же замерли, затаив дыхание. В паре метров от них лежало тело Шермана Редлока, ещё недавно пылавшее жизнью и счастьем. Чуть выше живота виднелось уже потемневшее пятно крови, окрасившее его кофту в бордовый цвет. Лицо, хоть и было слегка оцарапано, выглядело умиротворенным. Казалось, будто бы маг всего лишь уснул одним из своих крепких сладких снов. Правда, теперь уже навсегда.

Шерил сидела на коленях перед братом, поглаживая его щеку, пока по ее лицу безмолвно скатывались слезы. Саймон держал Шермана за ладонь, не выказывая никаких эмоций. Мальчик был крайне потерян и совсем не ожидал чего-то подобного. Леди Шарлотта преклонилась перед сыном, целуя его в лоб и в макушку, при этом продолжая неистово рыдать. Чарльз пытался успокоить жену и увести от тела покойного, но та не давалась.

Чуть позади, перед самым рабочим столом главы коллегии, собрались друзья русого мага. Феликс Минтвуд сидел на стуле, все ещё приходя в себя после повторной промывки мозгов. Его лицо ещё никогда в жизни не выражало столько боли и отчаяния – в один день ему пришлось похоронить младшую сестренку и своего лучшего друга. Глаза его были полностью чёрными, и он впервые не скрывал уродливых громких всхлипов, доносящихся из самых недр его души. Элеонора посмотрела на него с сочувствием и покалывающей в груди болью – брюнетка знала, что сейчас он винит себя не только в нападении на подругу, но и в обеих этих смертях. Когда их взгляды пересеклись, она одними лишь дрогнувшими губами немного облегчила его душу, простив за то, в чем он не был виноват ни на йоту.

Бенджамин сложил руки на плечи любимого, находясь позади его стула. Чувство было такое, будто он не имел права грустить или плакать – они с Шерманом были знакомы совсем недолго, да и общался он с ним не так часто. Но все разговоры были так приятны. И было так тепло находиться в компании русого мага. Да и как тут оставаться равнодушным, когда его любимые сейчас стоят здесь и не переставая рыдают.

Пенелопа и Антуанетта стояли рядом – их обеих впереди ждал долгий путь принятия и осознания случившегося. Младшая Леруа хоронила заводного друга детства, а также дорогого брата возлюбленной, которой теперь предстояло научиться жить без целой половины самой себя. Для Леруа старшей все было совсем иначе. Она потеряла свою первую любовь, соулмейта своей лучшей подруги. Человека, с которым она разделила тяжелейшее горе, и с которым прошла через жесточайшие пытки. Человека, которого она так боялась потерять, но при этом каждую секунду готовилась к этому. Глаза девушек были синими, как глубины океана, но если Поппи позволила себе пролить несколько крупных слезинок, то лицо Тони все ещё держалось особняком.

Мэттью был неподвижен и тих, будто бы старался слиться с окружением. В его голову вдруг стали лезть мысли сожаления о каких-то глупостях. «Почему я тогда не пообедал с ним в столовой, когда он предлагал? Надо было быть с ним помягче во время того разговора… И зачем я только игнорировал его сообщения». Блум прекрасно понимал, что Шерман не злился ни из-за какого из этих событий, крутившихся в его сознании. Но внутри все равно отчего-то было так погано, что хотелось выть, следуя своему собственному прозвищу. Мэтт всегда с таким трудом открывался новым людям, но Редлок, упёртый, как баран, используя тысячи попыток, умудрился найти себе укромное местечко в его сердце. Он подумал о том, как же это было иронично, что он все же увидел его труп. Но не увидел другой.