Дарья Кинкот - Хроники Чарма

– Я думаю, что мы хорошо справились.

Ник поднял на собеседницу глаза, смотря несколько озадаченно.

– Он бы гордился нами, – многозначительно закончила она.

– Я уверен, так и есть, – спешно ответил мужчина.

Блум вновь приподняла уголки губ, но уже с другим значением – она чувствовала, что Мейпл нацепил на себя маску сдержанности и безразличия. Такое случалось, когда он позволял себе чувствовать слишком много. Напоследок она лишь погладила колдуна по плечу. Когда дверь за ней закрылась, Николас отвлекся от бумаг, тут же откинувшись на спинку кресла. Запрокинул голову к потолку, слегка покрутился. А затем встал и подошел к окну, устремив взор в темное серое небо:

– Гордишься? – будто бы размышляя, поинтересовался он. – Я не знаю, я, вроде бы, сделал все так, как надо. Но будет слишком высокомерным заявить, что все действительно именно так, не думаешь? Ведь я столько времени уходил от образа самовлюбленного гения, – мужчина усмехнулся. – Я знаю, что ты бы нашел, к чему придраться. Просто, чтобы держать меня в тонусе. И мне этого не хватает. Той холодности, с которой ты говорил. Но сквозь нее всегда чувствовалось тепло твоего сердца, потому что в нем было слишком много любви, чтобы так легко это скрыть. Я думал передать тебе что-нибудь через Шермана или Тессу, но после слов Феликса понял, что ты и так все услышишь, если я обращусь напрямую, – Ник как-то смущенно водил пальцем по подоконнику, опустив глаза. – Так вот… Я люблю тебя. Перед смертью ты благодарил нас с Тони за то, что мы были твоими друзьями, но настоящая честь – это быть твоим другом. И я бесконечно признателен судьбе за то, что мне посчастливилось им стать.

Мейпл поджал губы, вновь обратив взор к небу. На долю мгновения оно будто бы приобрело розоватый оттенок, и Николас понадеялся, что это был цвет радужек Мэттью Блума.

Шерил разглядывала свое отражение, стоя у туалетного столика в своей спальне. За окном было темно, и лил сильный дождь. Это не было чем-то непривычным для осеннего региона, напротив – поэтому леди Редлок наблюдала за этим с легкой полуулыбкой. Все ужасы последних дней наконец-то закончились, и она чувствовала, что теперь сможет хорошенько отдохнуть. Но сон уже давно был ей неподвластен.

– Хей-хей-хей, – весело, но негромко протянул Шерман, заваливаясь в комнату с бутылкой вокки и двумя бокалами.

Его сестра усмехнулась:

– Ты чего это?

– Решил, что нам следует отпраздновать поимку особо опасного преступника, – он присел на край кровати, – или помянуть его, – на этих словах он пожал плечами.

– Кажется, ты уже начал праздновать, – женщина приподняла бровь, подходя ближе.

– Чуть-чуть, – призрак сопроводил эту фразу жестами. Было видно, что бутылка не совсем полная.

– Я думала, что ты собирался провести время с ребятами, – Шерил присела рядом, принимая у брата фужер.

– Я провел, – он кивнул, наливая безалкогольную жидкость. – И попрощался. Со всеми.

Колдунья изменилась в лице – теперь в ней виделось напряжение и какая-то взволнованность. Она понимала, что такое развитие событий неизбежно, но до последнего отгоняла от себя эту мысль.

– Было трудно? – единственное, что смогла вымолвить Шерилин.

– Им – да, – Шерман улыбнулся без капли насмешки. – А мне… Там все по-другому. Там, где я сейчас. И мне не грустно, потому что я знаю намного больше. И видел намного больше. Хотел бы я рассказать, но не могу, – он пожал плечами.

Женщина смотрела на него задумчиво, пытаясь вникнуть в каждое произнесенное им слово. На душе все еще было тревожно.

– Я думала, – вдруг неуверенно промолвила она, – что ты будешь здесь, пока ты нужен. Ведь именно так работает эта сила.

– Именно, – он стукнулся своим бокалом об ее. – Я просто знаю, что мне осталось сделать.

– И что же? – настороженно поинтересовалась Шерил, пока спутник отпивал пьянящую жидкость.

Призрак вальяжно закинул ногу на ногу, хватаясь за свое колено свободной рукой:

– Рассказать историю, – он очаровательно улыбнулся.

– Историю? – женщина удивленно приподняла брови. – Какую историю?

– Ту, которую я никогда тебе не рассказывал.

– Ты все мне рассказывал, – недоверчиво ответила она.

– Кое-что случилось, когда мы были детьми, – как ни в чем не бывало, продолжил парень. – Помнишь первый этап войны?

– Смутно, – колдунья покачала головой. – Помню, как пришла Тамика; как кричала мама. А потом мы сидели в коллегии.

– Именно, – Шерман склонил лицо; он выглядел слишком безмятежным для того, о чем собирался говорить. – Ты уснула, потому что сильно утомилась после случившегося. А я бегал по коллегии как умалишенный. Мне нужно было куда-то выплеснуть энергию. Родители не успевали за мной.

Шерилин едва заметно приподняла уголки губ.

– Я прибежал в другое крыло здания, но, как оказалось, туда гражданским ход был закрыт…

– Почему? – его сестра слегка нахмурилась.

– Там проводили опознания, – спокойно пояснил дух.

Женщина съежилась, тут же понимая, о чем будет идти речь.

– Там было столько тел, – он рассуждал об этом невозмутимо, даже слегка холодно. – И большинство из них… Были изуродованы до неузнаваемости. Огнем или последователями. Это было ужасно.

– Зачем ты мне это рассказываешь? – Шерил поморщилась, ее руки дрожали.

– У меня были кошмары после этого, – продолжил парень, будто бы игнорируя сестру. – На постоянной основе. Я никому об этом не говорил. В общем-то, как и о том, что увидел…

– И как долго это продолжалось? – обеспокоенно поинтересовалась колдунья.

– Пару лет, – призрак кивнул. – Первое время я никак не мог с этим бороться, потому что был совсем маленьким. Когда я стал старше, то понял, что нужно что-то менять, иначе я бы просто сошел с ума.

– И как ты это сделал?

Шерман приподнял плечи:

– Я просто принял тот факт, что смерть – это часть жизни. И жизнь после нее не заканчивается.

Женщина нервно усмехнулась, отворачиваясь и отставляя бокал:

– Ты издеваешься…

– Шери… – он последовал ее примеру.

– Я каждую ночь просыпаюсь в холодном поту, видя, как ты умираешь, а ты говоришь мне просто принять тот факт, что это – часть жизни?!

– Вот именно, Шери, я умер, – парень сделал акцент на последних словах. – И все же я – здесь. Разговариваю с тобой сейчас. Это ли не прямое подтверждение моих слов? Ты все прокручиваешь в голове, как ужасно и жестоко меня убили, но там это не имеет никакого значения. Абсолютно, – он решительно мотнул головой, обхватывая ее ладони. – Неважно, умер ли ты от старости… Или тебя закололи насмерть. Здесь нет боли и страха. И я не помню эти чувства. Они для меня ничто. Я ощущаю только любовь. И только это имеет значение.

– Но я-то человек, – обреченно промолвила женщина со слезами на глазах. – И я чувствую страх и боль.