Ярослав Гжендович - Носитель судьбы

Я мигом почувствовал, как славно снова обладать оружием. Я снова был человеком, которого не так-то просто заставить. Я еще не вышел за частокол Дома Росы, а уже почувствовал себя свободным.

На подворье обитатели городка с яростью бросились на напирающих пришельцев. Раздалось отвратительное громыханье столкнувшихся щитов, некоторые люди из первых шеренг свалились на землю, кто-то кувыркнулся в воздухе, поднялся адский гвалт. В мерцающем отсвете продолжающих пылать балок метались темные фигуры.

— Бенкей, двери башни! — крикнул я в отчаянье.

Однако он уже стоял на коленях подле наглухо запертых дверей, ощупывая замок и засовы, как слепец.

— Ногтями их не открою, — рявкнул. — Проследи, чтобы мне никто не мешал.

Он помчался через подворье, а потом рванул двери в какой-то из сараев, сунул клинок ножа следопыта в щель, а потом нажал на дверь плечом, толкнул и открыл. Исчез внутри, я слышал, как он переворачивает внутри все вверх дном. Сам же я стоял, сжавшись в тени, с мечом в руках и с копьем, и следил за подворьем. Обитатели двора на миг остановили напор атакующих и сумели сбить их в плотную группку, выставившую перед собой стену щитов, я слышал, как грохочет оковка, как разносится лязг от столкновения тех, кто имел достаточно места, чтобы замахнуться в толпе. Я видел спины тех, кто стоял в задних рядах, видел, как они упираются всем телом, а подошвы их сапог скользят по подворью. Жуткий боевой вопль утих, слышен был лишь лязг ударов, а порой и одиночные отчаянные крики раненых.

Бенкей вернулся из сарая, неся охапку каких-то железок, гвоздей, обруч от бочки и, похоже, сломанный серп, после чего свалил все это под дверью и присел у замка.

От сражающейся группы начали отрываться одинокие фигуры и бежать в нашу сторону — или, быть может, разбегаться между домами.

Я увидел, как по улочке мчится Смильди, которого я никогда не любил: бородатый, большой грубиян, который не упускал и малейшей возможности отвесить мне пинка, а теперь он был испуганный, как дитя. Он бежал, размахивая мечом, прямо в нашу сторону, и стонал от страха, из разрубленного плеча его текла кровь. Кусок челюсти вместе с зубами свисал на полоске кожи, брызгая ручейками крови. Я подумал, что уж этого-то я убью с радостью, но он вдруг раскинул руки и упал на полушаге лицом вниз с таким размахом, что проехался по камням. Из спины его торчал короткий топор с широким острием.

Из схватки вдруг разнесся громкий, будто труба, рев Смильдрун: «К башне! Все к башне!» Сомкнутая на середине площади толпа начала прорежаться и выплевывать людей — они бежали в нашем направлении.

Я тенью промчался к лежащему Смильди, наступил ему на спину и вырвал топор, а потом погнал назад, к башне, слыша за спиной топот множества ног и возобновившееся хриплое скандирование Людей Грифонов, выкликающих имя своего мертвого земляка.

— Все бегут сюда, — крикнул я Бенкею. — Поспеши!

— Займи их чем-нибудь, тохимон, — процедил он сквозь зубы.

Из дырки для ключа торчало несколько гвоздей, воткнутый одним концом распрямленный обруч от небольшой бочки, сам же Бенкей сидел боком, будто прислушиваясь к чему-то в замке, и осторожно двигал торчащими кусочками железа.

— Мне нужно время, — сказал он, сидя с прикрытыми глазами.

— Нет времени! — крикнул я с отчаянием. — У меня есть топор! Вырубим его!

— Оставь топор себе, — посоветовал он вежливо, а потом несколько раз стукнул рукоятью ножа в гвоздь и осторожно шевельнул куском обруча.

Обитатели городища выбежали на площадку перед башней.

— Бенкей!..

В замке что-то щелкнуло, двери заскрипели и раскрылись.

Мы оба ворвались внутрь и захлопнули двери в абсолютной темноте.

Я вслепую ощупал створки. Не было никакого засова, но остались крюки. Возможно, запор лежал где-то рядом, но в темноте найти я его не мог. На площадке под башней раздался яростный вопль, кто-то колотил в двери, не зная, что те открыты, слышался топот, крики, лязг и свист железа.

— Защищать меня! Я открою! — крикнула Смильдрун. — Охранять Смиргальда! Я вас живьем сожру, если у него хотя бы волос с головы упадет!

Снова топот, вопли, свист стали. Тряпичный стук падающего тела, бульканье, хрип.

А потом скрежет и хруст ключа в замке. И проклятие, потому что открытый замок невозможно открыть снова.

Я потянулся за топором и нащупал крюки на дверях и в косяке, желая впихнуть туда топорище, когда дверь внезапно распахнулась, и я оказался лицом к лицу со Смильдрун. Смильдрун без шлема, красная, лоснящаяся от капель крови, обрызгавшей ее лицо, с дико вытаращенными глазами и ощеренными зубами, словно сама Азина, Госпожа Страды. Недолго думая, я схватил ее за волосы и потянул на себя, подбив ей ноги пинком. Она обрушилась на меня своим большим, тяжелым телом, и мы свалились назад, а Бенкей прыгнул к двери и потянул те на себя, а потом со скрежетом втолкнул топор в крюки, заблокировав вход. Сзади раздались отчаянные вопли и громыханье, кто-то пинал дверь, кто-то напрыгивал на нее, но открывались они наружу, и такое ничего не могло бы дать.

А я отчаянно сражался на земле в абсолютной темноте, придавленный телесами Смильдрун, которая втыкала мне предплечье под подбородок, пытаясь вырвать из моей хватки вторую руку, толстую и скользкую, как огромная змея. Мне не хватало дыхания. Я провернулся и ударил изо всех сил Дракониху коленом в ребра, потом сумел нащупать ее руку и выкрутить ее в запястье наружу, ощущая, что она все еще сжимает в ней большой кованый ключ к башне. Мне удалось перебросить ее вывернутую руку над головой и выскользнуть из-под толстого тела. Она должна была пасть на лицо, когда я выламывал ей плечо, потянув руку вверх, однако она оперлась второй рукой в пол и, скуля хриплым голосом, принялась выгибать вывернутую руку в локте. Я не мог ее удержать, хотя тянул я двумя руками, поскольку была она сильной, как медведь. Пнул ее в голову и вырвал ключ из пальцев, а потом отскочил, нащупал в темноте замок, воткнул ключ и провернул. А потом вырвал его из отверстия.

Дракониха уже стояла на ногах. В свете пожара, что вливался в узкие окна наверху, я начал что-то различать во тьме, маячащие черные фигуры, а потому я увидел, как Бенкей прыгает на Смильдрун и колет ее ножом; она яростно вскрикнула и схватила следопыта за глотку, он ткнул снова; она подняла его одной рукой и бросила в стену. Я услышал грохот, с которым он обрушился на пол, сломав нечто деревянное.

Я проскользнул вдоль стены к лестнице, слушая, как дышит стоящая в центре комнаты Дракониха с расставленными руками, пытаясь нащупать хотя бы что-то во тьме. Стоящая у меня на пути.

Я вернулся к двери, потянулся к топору, что сидел в петлях, и вынул его. Она услышала скрежет железа и бросилась к двери, а я вывернулся в другую сторону, к ступеням. Она ухватила меня за ногу, я упал на ступени, зацепился бородкой топора за балюстраду, яростно рванулся назад и на четвереньках бросился наверх. Она знала, что ключ у меня, а я хотел оттянуть ее от Бенкея, а потому едва встав на ноги, я погнал по ступеням, остановившись только наверху башни, на круглой каменной площадке, накрытой крышей на толстых столпах.