Сергей Вольнов - Зона Посещения. Забытые богами [litres]

Зато вместо палки он засунул в рукав выцветшей куртки короткую, с пару ладоней длиной, серую, как бетон, трубочку толщиной сантиметров пять. А волосы, беспорядочными космами падавшие на глаза, привёл в порядок узкой чёрной ленточкой, чем-то вроде хипповского «хайратника», окольцевав им голову.

И что-то совсем маленькое спрятал за пазуху, оттянув засаленный ворот покрытой жирными пятнами тенниски.

Затем вернулся к трём «Тополям». На площадке перед магазином раскинулся уличный рыночек, какие появились повсюду ещё при первом президенте, десятилетия назад. Старик отыскал в торговых рядах двух типчиков явно выраженной бомжовой наружности, с испитыми до черноты мордами, и о чём-то с ними переговорил на специфическом уличном наречии, грамматика и лексика которого весьма отличаются от литературного языка. В старых имперских книжках такой «базар» изображается точками, перемежающимися отдельными словами. В красной империи, народ коей стойко хранил в быту традиции легендарной «матерщины», роскошно процветала двойная мораль.

Аборигенные бомжи в результате общения получили что-то серебристо сверкнувшее из ладони бродяги неместного и клятвенно заверили его в чём-то. И старик, не прощаясь, убрёл обратно к латаному-перелатаному памятнику, безуспешно прикидывающемуся боевым самолётом.

Неподалёку от него обнаружился филиал автовокзала «Станция № 2»: сине-белый фигурный навес, подсвеченная изнутри стекляшка кассы, удобные скамейки со спинками.

Электробусы маршрутных рейсов отъезжали каждые несколько минут. Стремительно темнело. Зажигались огни в окрестных многоэтажных домах. Растущие на улицах астры и георгины тонко пахли приближающейся осенью.

Развернув сиреневую обёртку плитки, вытащенной из кармана, и грязными пальцами отщипывая по одному квадратику шоколада – меченному восьмилучевыми, как роза ветров, звёздочками, – старик долго сидел на автостанции. Негромко шелестя электромоторами, бусы отъезжали, прибывали новые, а он всё сидел, смакуя молочный мауксион с изюмом и орехами, то ли потому, что у него не было денег на билет, то ли…

Чернолицые типы явились в компании с третьим лицом без определённого места жительства, но условно женского пола. И молча растворились в нарождающейся ночи.

– Шо ты хош? – прошипело «лицо» беззубой пастью. – У тя шо, штоит ишо?

– Я точно знаю лишь, чего не хочу, мадам, – ледяным тоном ответил бродяга, – услышать из ваших прекрасных уст ещё хоть словечко. Садитесь справа от меня, закройте глаза и помолчите. ПОЖАЛУЙСТА.

И обряженное в жуткое рубище «лицо» не издало более ни единого звука. Оно село рядом со стариком и молча недвижимо сидело с закрытыми глазами. Даже не вздрогнуло, когда бродяга, беззвучно шевеля губами, прикоснулся к грязнющей шее серым цилиндриком; он выскользнул из рукава куртки, вытянулся в длину, как телескопическая антенна, а на его тонком конце вспух шарик, увеличивая сходство с антенной.

Но когда деда убрал свою штуковину, бомжиха вдруг коротенько придушенно пискнула, обмякла и навалилась на старика.

Он брезгливо поморщился, медленно встал, высвобождаясь от неудобств тесного соседства, и осторожненько уложил условную женщину на скамью горизонтально. Сидящий неподалёку молодой парень в светло-серых брюках, полосатой зелёно-белой рубашке и отличных тёмно-серых туфлях, невольный свидетель событий, опасливо покосился на бомжей, торопливо вскочил и отвалил в сторонку.

Старый бродяга один раз нутряно, надрывно кашлянул. Негромко пробормотал:

– Получается, с ума сойти, всё ещё могу, могу, когда захочу!.. Ну ладно, милая, шансом подняться я с тобой поделился, теперь сама, сама, давай пытайся… В дороге не прощаются. Ежели что, свидимся.

Он уехал на самом последнем электробусе. Билета в стекляшке не брал. Просто вошёл в пятнадцатиместный салон и забился в самый зад, в правый уголок; прислонился плечом и головой к мягкой светлой обивке стены и закрыл глаза.

Маршрутка долго стояла, ожидая заполнения, но бродягу молоденький паренёк-водитель не беспокоил, будто старик неприкасаемый или невидимка. Правда, в отличие от «шефа» пассажиры его преотлично узревали и унюхивали. И старались садиться подальше, потный запашок-с его немытого тела им активно не нравился. Никто не сел рядом, даже когда рейсовик отъехал от автостанции, включился эйр-кондишн, и амбре несколько рассеялось.

Только одна женщина, средних лет, скромно одетая шатенка, не побоялась устроиться на заднем ряду сидений и даже оделила старика-соседа спокойной доброжелательной улыбкой.

Бус ехал быстро, парень торопился окончить смену и, наверное, отправиться на свидание. Справа от него, у выходных дверей, мелькал пёстрыми картинками объёмный дисплей, настроенный на один из местных молодёжных сетевых каналов.

Почему-то транслировался микс из композиций исполнителей, популярных солидное количество лет тому назад, «…Беги по небу, беги по небу, только, только не упади!» – пел Макс Фадеев, «Люби меня, люби, ночью и днём!» – вторили ему «Отпетые мошенники», которых сменил «Скрип колеса, лужи и грязь дорог!» Игоря Саруханова, а после него «Руки Вверх!» попросили солнышко ясное «…подойди поближе, поговори со мною, я так хочу услышать голос твой!», и затем, поспрошав суку-любовь, «…Как бы мне тебя не убить? не любить тебя как?!», Михей-&-Джуманджи вернулись и отправились «…туда, где не ждали, туда, где забыли!», и вслед за ними – чарующим голосом солистки Евы, некогда заворожившим всё постимперское пространство, – «Плачь, плачь, танцуй, танцуй, беги от меня, пока не поздно!» любимой девушке посоветовали «Гости из будущего»…

Грудной вибрирующий голос виджей-гёрл, яркой гибкой брюнетки восточного типа лет восемнадцати от роду, разнёсся по салону в перерыве между роликами:

– …а кто джампанул в спейс май вандефул прогрэмм «Батина Фонотека» сей мувмент, слухай сюда! Ты заполучил в ухи ретромузу из архива легендарной станции «Радио-Сок-эф-эм»! Коммерси стэйшн намба раз в наших степях…

Старик открыл глаза, с восхищённым выражением лица покрутил головой, усмехнулся и вновь отгородился морщинистыми веками от современной реальности, что проносилась мимо за окном электробуса и в проекционной сфере дисплея. В эпоху основания радио RSFM эта действительность ещё крылась в непроглядном тумане грядущего.

Но буквально через пять минут он убрал морщинистые перегородки. Вздрогнул, когда услышал виджейское грудное вибрирующее:

– …легендар-рной супер-ргруппы «Машина времени» из альбома «Отр-рываясь»… – распахнул глаза и вцепился скрюченными пальцами в спинку переднего сиденья.

«Когда погасят свет, когда меня больше нет, когда затихнут слова… Ты помни… я рядом с тобой… Ты помни… я рядом с тобой».