Эдгар Грант - Сингулярность

Наведение по GPS на «птичках» использовалась давно и было, пожалуй, самым часто применяемым, потому что не требовало засылки к цели специальных групп для лазерной подсветки объектов или установки радиомаяков наведения. Несмотря на свою продвинутость, эти управляемые бомбы не предназначались для того, чтобы «влететь в открытое окно», и использовались в основном для уверенного поражения особо ценных целей мощными фугасными зарядами, которое не требовало ювелирной точности и допускало определенный сопутствующий ущерб. В случае с коллайдером это был естественный выбор, так как нельзя было с достаточной степенью уверенности незаметно использовать другие средства поражения по четырем целям, разнесенным на несколько километров, и при этом практически не оставить следов и не привлечь внимания.

В обычных условиях успех операции был бы гарантирован, даже если бы «птички» на подлете засекли французские средства ПВО. Но ни на этапе пусть спешного, но все же довольно детального планирования, ни в ходе самой операции никто не ожидал противодействия со стороны современной российской системы радиоэлектронной борьбы.

Когда в эфир над Женевским озером с горы Салев от станции РЭБ «Красуха» на частоте GPS пошел непрерывный мощный сигнал, на электронные мозги «птичек» вперемешку со сложным алгоритмом помех обрушилась лавина из сотен ложных координатных меток. Их процессоры, выкручивая направляющие плоскости высоты и поворотов в максимальные углы, в беспорядочном танце помотали планирующие бомбы в воздухе и, не выдержав перегрузки, вышли из строя.

После того как таймер на главном экране радара с бешеной скоростью отмотал последние сотые доли секунды и загорелась надпись «Система подавления сигнала GPS включена», цели на экране еще несколько секунд шли в обычном порядке, затем начали рваными рывками расходиться в разные стороны. Одна из красных точек на экране заложила крутую дугу влево вниз и упала в озеро. Другая по более широкой дуге тоже пошла влево, но начала хаотично менять направления, потом сделала несколько беспорядочных бросков, вошла в крутой штопор и, врезавшись в гористый южный склон за озером, исчезла с радара, оставив после себя лаконичную метку «детонация». В это время третья цель, ушедшая далеко вправо, еще минуту рыскала в предгорье Юра* (*Горная цепь к северу от Женевы) , затем тоже камнем рухнула на землю, сдетонировав при падении.

– Вот и все, – спокойный голос Фоменко в полной тишине боевого блока показался неестественно громким, и, словно повинуясь полученному приказу, на экране радара погасла надпись о работе системы подавления GPS . – Молодцы, ребята.

– Ни хрена себе, – прошептал пораженный француз, глядя на свои часы. – Это заняло меньше минуты.

– Ага, – с довольным видом кивнул майор. – А вот теперь давай доложимся командованию. Неплохо было бы послать вертолеты и наземные группы к местам падения. И еще. Вы американский транспортник будете перехватывать? Он ведь, как никак, вашу территорию бомбил.

Не сказав ни слова, капитан вышел из боевого блока и, набрав полные легкие влажного ночного горного воздуха, подумал: « Merde !* (*по-французски «Дерьмо») И с этими людьми мы еще пару лет назад были готовы воевать». Он достал из внутреннего кармана небольшую фляжку коньяка и сделал несколько коротких глотков. Потом, словно пытаясь отогнать пугающее наваждение, тряхнул головой и полез за смартом, чтобы доложить начальству.

* * *

Вопреки ожиданиям, вечером Ник чувствовал себя великолепно. Не было ни сомнений, ни терзавших его всю прошлую ночь мрачных мыслей о последствиях катастрофы, которая через несколько часов обрушится на США. Не было невнятного поскуливания совести, еще утром постоянно напоминавшей о том, что он может быть причастен к гибели миллионов людей там, за океаном. Настроение было отличное, вполне подстать сияющим ярким рождественским убранством витринам шикарных магазинов и бутиков центральной Женевы.

Парой часов раньше, когда Ник уже собирался ехать в Центр контроля экспериментов, к нему в номер постучался необычно опрятно одетый Майк и сказал, что Татьяна сейчас заканчивает последние настройки детектора и просила ее не беспокоить. Чтобы скоротать время, он предложил поужинать, с улыбкой заявив, что не собирается встречать конец света на пустой желудок, и они в сопровождении двух молчаливых оперативников поехали в центр города в шикарный китайский ресторан с великолепным видом на женевское озеро, расположенный в одной из дорогих гостиниц. Представляя, что их ждет через несколько часов, Ник хотел отказаться от алкоголя, но Монтини выудил откуда-то небольшую плоскую запечатанную сургучом бутылочку с переливающимся янтарем напитком и бережно поставил ее на стол со словами:

– Сегодня особый день, амиго. Сегодня мы делаем историю. За это надо выпить. Это кальвадос, специально приготовленный для особого случая одним моим французским другом. Думаю, случай такой настал, – Майк, не обращая внимания на косые взгляды официанта, налил немного напитка прямо в стоящие на столе винные бокалы и провозгласил: – За наш успех. За то, чтобы завтра все же наступило, ведь никто не знает, что к нам приплывет из будущего? – с видом знатока он поднес бокал к носу, с наслаждением втянул аромат и одним глотком выпил его содержимое. – Божественная вещь. Чуть крепче стандарта, но аромат... вкус...

Мысленно ругая себя за отсутствие силы воли, Ник тоже сделал небольшой глоток. Напиток действительно оказался приятным на вкус, хотя и обжигающе крепким.

– Вот теперь можем сделать заказ, – с довольным видом сказал итальянец и небрежным жестом подозвал с интересом наблюдавшего за ними официанта.

Ужин действительно был шикарным. Острые, обильно сдобренные восточными пряностями китайские блюда, приготовленные одним из лучших поваров Женевы, великолепно сочетались с небольшими дозами огненно-крепкого кальвадоса. О работе и предстоящем эксперименте не говорили. Болтали о восточной кухне, о погоде, о предстоящих праздниках. Немного захмелевший Ник смотрел на Женевское озеро, накрытое легкой, расцвеченной огнями стоящих на противоположном берегу отелей дымкой, слушал бессмысленную болтовню Майка, пустившегося в путаное описание процесса производства кальвадоса, и ему казалось, что жизнь вернулась на три недели назад, когда не было никаких «вспышек», черных дыр и разведок. Ему даже показалось, что он немного задремал, но голос Монтини выхватил его из полузабытья.

– Вот это я называю ужином, – с видом абсолютно счастливого человека промурлыкал итальянец, принимая от официанта увесистый пакет. – Это для нашей русской шпионки – острые ребрышки, лапша и бутылка красного. А то она, бедняга, там, наверное, на бутербродах сидит.