Анатолий Матвиенко - Де Бюсси и инфанта

– Мне нужно два человека, самых проверенных. Умеющих плавать. Вылазка будет такая, что литовцам и в голову не придёт к ней готовиться.

Ночь, моя союзница, выдалась безлунная. Мы переправились на противоположный берег Ясеня, час брели вверх по течению, снова переплыли реку и тихо зашли к литовскому лагерю с тыла. Я прихватил только кинжал, метательные звёзды и кожаный мешочек с огнивом, туго перевязанный, чтоб не попала вода. Часовых сняли тихо. А когда из пропоротого мешочка с порохом просыпалась дорожка, и на конце её вспыхнул огонёк, мы понеслись к ближайшему леску, практически не скрываясь, сейчас будет не до нас…

…Моргнула зарница, в спины ударила тугая волна. Уши заложило грохотом. Полагаю, если кто-то оказался между нами и телегой с запасами пороха, ему пришлось ещё хуже. Во всяком случае, не преследовал никто.

Утром с высоты стен я рассмотрел большое чёрное пятно, где стояла та телега. Литвины отпевали и хоронили погибших, явно больше, чем мы прирезали часовых.

– Как вы полагаете, они не передумают умирать ради денег?

– Вряд ли, – пожал панцирными плечами пан Свидерский. – Раньше дело было в серебре, сейчас пролилась кровь. Ждём приступа! Я им покажу…

Приступы были, но вялые, больше напоминавшие разведку боем. Мы раз решились на классическую ночную вылазку – распахнули ворота и в верховом строю накинулись на литовский лагерь, быстро ретировавшись под защиту стен, да ещё разок я сплавал на противоположный берег, пока враг не выставил там пост.

Прошла неделя, и установилось невыгодное мне статус-кво. Сиротка, лишённый пороха для пушек, не мог взять замок штурмом, я не намеревался здесь зимовать.

А потом дон Альфредо принёс мне прокламацию, переброшенную через стену. Судя по всему, таких эпистолей к нам попало несколько, и что солдаты не принесли другие – это дурной знак. Сиротка пообещал раздать защитникам крепости сто пятьдесят тысяч злотых на всех при условии открыть ворота и выдать ему графа де Бюсси – целиком или порубленного на кусочки.

– Для де Вильялонги и его пары дружков самое подходящее предложение, – со вздохом признал мой самый доверенный офицер, и я не мог с ним не согласиться. – Но заточить его в подвальный каземат на одном лишь подозрении не могу – взбунтуются.

– Следи за ним в оба. А при случае столкни в спину со стены.

Зря я это приказал. У дона Альфредо свои понятия о чести.

Но пока зреет заговор, я в ежеминутной опасности. Воткнуть кинжал в затылок или даже подбросить отраву в еду и питьё могут в любой момент. Отныне придётся ходить по крепости, оглядываясь даже на собственную тень.

В нервном ожидании прошла неделя, начались августовские дожди. Подозрительный испанский лейтенант не только не ударил в спину, но даже выдал одного из солдат, подобное замышлявших. Правда, то был голландец. Закованный в кандалы, он был брошен в клетку до конца кампании.

А к концу недели я выполз на башню и не поверил своим глазам – Радзивиллу шло подкрепление! Как минимум столько же сабель, сколько и у него. Нет, много больше…

Мои совсем упали духом, пока дон Альфредо не разглядел всадника со штандартом в руке и тот штандарт был королевский.

К нам пожаловал сам круль Посполитый – Стефан Баторий! Подобного я точно не предполагал. Мне и надеть-то на королевский приём нечего.

Мы выехали из замка втроём – я с Альфредо, как воюющая сторона, и пан Свидерский, как владелец недвижимости. Литовцы даже не подумали нас обстрелять, явно обескураженные не в меньшей степени. Пегая в яблоках лошадёнка даже в подмётки… пардон, в подковы не годилась Матильде. Но не идти же пешком к королю!

Его шатёр, только что поставленный, быстро набух от дождевой влаги. Венгерский король Польши занял большое кресло, символизирующее походный трон. Кроме двух венгров-охранников с дюссаками наголо (короткими палашами) подле короля присутствовал секретарь, а напротив монарха со склонённой головой оправдывался Сиротка.

Я опустился на колено, обмакнув шоссы в сырость. Рядом присели мои спутники.

– Вы и есть тот самый авантюрист де Бюсси? – король говорил на латыни, мне пришлось изрядно напрячься, этот язык я редко где слышал вне богослужений.

– У меня есть и другие титулы, ваше величество. К сожалению, «авантюрист» – самый подходящий.

Хитрые чёрные глазки короля оценивающе прищурились. Он погладил очень короткую бородку, такую же скромную скобочку, как у меня.

– Оставьте нас!

Сиротка глянул в мою сторону осуждающе, он наверняка желал преподнести историю нашего общения в ином свете, но вынужден был подчиниться. Убрались и двое моих сопровождающих.

– Поднимитесь с колена.

И то слава богу. Присесть, конечно, не пригласит. Ординарному графу сидеть в присутствии монаршей особы не по чину, если только граф не состоит в королевской свите и не делит с ним трапезу либо игру в карты.

– Да, ваше величество.

– Вы служили прежнему королю Польши – Хенрику Валезы. Отчего он так быстро покинул престол?

– Спешил занять французский трон, а два совмещать не мог никак. Позвольте мне такую дерзость: считаю его плохим королём и Франции, и Речи Посполитой.

– С вами многие согласятся. Он вверг Францию в религиозные войны?

– Точнее, не прекратил их, имея полную возможность. Я служу брату короля, сражавшемуся против него. И готовому вновь взяться за оружие, если начнётся новая гугенотская война.

– Вот мы и добрались до главного. Для войны нужны деньги. Деньги есть у Радзивиллов. Добром они их вам не отдают, готовы пушками разнести польский замок.

– Вы правы, ваше величество.

– Я часто бываю прав. Шандор! Приготовь перо и бумагу. На каких же условиях вы предлагаете сделку?

Краткий пересказ сущности моих претензий вызвал у короля усмешку.

– Авантюристам чаще везёт, чем обычным людям. Считайте, что сегодня ещё раз повезло. Литовцы снимут осаду. Но скажите мне… – он внезапно сменил тему. – Сколько вы платите прусским наёмникам?

– Полтора эскудо в день, ваше величество. Два испанцам. С голландцами расчёт идёт мимо меня.

Он пересчитал золото в цену серебряных польских монет, и усмешка начисто пропала с его лица.

– Вот как подорожало в Европе человеческое мясо… Не беда! Радзивиллы покроют расходы. Знайте же, граф, в предстоящем походе в Ливонию я рассчитываю на наёмников. Шляхте с её посполитым рушеннем доверяю всё меньше и меньше. Только мне назвали меньшие суммы.

Невозможно было поверить сказанному далее, а король продолжал говорить. Он предлагал выкупить у меня все бумаги оптом! Но не за пятую, а десятую часть. Чуть поторговавшись для приличия, я согласился.

Но что же получается, выдоенные из Сиротки деньги Стефан Баторий потратит на армию, которой предстоит воевать с русскими войсками за Полоцк и Ливонию! А я, выходит, помог вражескому королю шантажировать магната.