Михаил Шуваев - Линия соприкосновения

Сноу положил шар в нижнюю лузу, и поршень лифта послушно начал опускаться.

Третий – нижний – уровень встретил их прежней темнотой и ватной тишиной. Лишь вдали мерцали маячки на загадочном постаменте и совсем далеко – у стены пещеры. Блумберг достал кислородный баллон и подышал. Это не укрылось от внимания Сноу:

– Не части, Айво, у нас ограниченный запас.

– Стараюсь… – Айво смущенно спрятал баллон.

– Ты не волнуйся. Ощущение нехватки воздуха появляется тогда, когда человек волнуется: вырабатывается адреналин, учащается сердцебиение, растет кровяное давление – отсюда повышенная потребность в кислороде. Постарайся успокоиться.

– Я и не волнуюсь вовсе, – пробормотал швед. – Чего это мне волноваться? Мы с тобой и не в такие передряги попадали.

– Всё правильно говоришь, но всё-таки мой совет – прими кальмин, и всё придет в норму через пару минут.

– Хорошо, как скажешь.

Блумберг достал из миниатюрной походной аптечки препарат и отправил таблетку в рот. Разжевал, поморщившись. Тем временем они подошли к металлическому синеватому постаменту и остановились. Сноу присел и стал сантиметр за сантиметром рассматривать поверхность ребра, светя себе фонариком. Айво осторожно ступил на пьедестал. Ничего не произошло. Тогда он лег на живот и, ощутив холод металла, тоже стал внимательно изучать горизонтальную полированную плоскость. Долгое время слышалась лишь возня да односложные негромкие восклицания, которые обычно сопровождают любую работу, связанную с некоторыми неудобствами для людей.

– Слушай, тут, по-моему, есть зазоры… – подал голос Блумберг. – Похоже, что это люк, и открывается он по принципу диафрагмы, как в древних фотоаппаратах. Но уверенно сказать не могу – уж больно тонкие места соединений. Их почти не видно. А что под плитой – непонятно. Анализатор ничего не показывает.

– Выброси свой анализатор на помойку, – пробурчал в ответ англичанин. – Он хорош гвозди в стену заколачивать.

Со стороны Сноу раздался легкий щелчок. Айво замер:

– Что там у тебя? – спросил он Ричарда.

– Паз какой-то открылся. Или был, а я сразу не заметил. Круглый такой.

Блумберг заскользил на животе по полированной поверхности к Сноу и у края затормозил:

– Где? – свесил он голову.

– Вот, смотри, – Ричард слегка посторонился и сел на каменный пол.

Швед слез с постамента и присел рядом со Сноу. Действительно в стенке цилиндра виднелась небольшая дыра. Он попробовал заглянуть внутрь, но толком ничего разобрать не смог. Тогда он задумчиво стал рыться по карманам.

– Что потерял, Айво?

– Сейчас, сейчас…

Блумберг достал цилиндр-фонарь, который нашел в разбитом флайте, и задумчиво посмотрел на него.

– Что это? – поинтересовался Ричард.

Пару секунд Айво смотрел на напарника, потом ответил:

– Этот фонарь я нашел в кабине.

– Фонарь?

– Может, не фонарь, а указка. Лазерная.

Блумберг на секунду включил сиреневый луч.

Ричард осторожно взял черный цилиндр и поднес к глазам. Потом примерил к пазу.

– Не подходит. Отверстие больше.

Астронавты переглянулись. Ричард, больше не говоря ни слова, все-таки попробовал вставить цилиндр в отверстие и надавил, но ничего не произошло.

– Не может быть, чтоб вот так, все артефакты – а это, похоже, тоже артефакт, – которые у нас, подходили ко всем пазам и дырам в этом подземелье! У меня такое впечатление, что сейчас мы с тобой найдем еще что-то, куда можно будет пристроить параллелепипед Джонсона. Это нонсенс, такое бывает только в детских компьютерных квестах! – Сноу чуть отодвинулся от металлического постамента.

– Но все артефакты найдены именно здесь! – возразил Айво.

– Нет у нас в этом стопроцентной уверенности, – не согласился с ним Сноу. – Да, фонарь-указку ты нашел рядом, а насчет шара и параллелепипеда мы можем только предполагать.

– Но где же тогда все эти артефакты валялись?

– Послушай, откуда я знаю? Может быть, где-то здесь, – Ричард встал и театральным жестом обвел окружающий их мрак. – Но только у нас с тобой нет необходимой аппаратуры, чтобы приступить к серьезным поискам… Кроме твоего дурацкого анализатора.

– Дался тебе мой несчастный анализатор… И не мой он вовсе.

– И потом, даже если они все хранились тут, не факт, что и применять их надо здесь…

– А шар?

– Да, шар – да. Шар – это ключ, отмычка, потому он и невидим… – Сноу замолчал на полуслове. – Айво, мы с тобой совсем выпустили из виду одну вещь. Ведь шар был, как бы это сказать… замаскирован под камень. Жиресс и Бругер подобрали его как минеральный образец, не подозревая, что он представляет собой на самом деле. Это потом, из-за манипуляций дроида Добровольского, он сбросил свою маскировку.

Ричард вдруг замолчал.

– Сбросил, мы это с тобой давно знаем, – ответил Айво.

– Айво, мы с тобой…

– Что?

– Шар числился в коллекции Добровольского под номером 3779 дробь 2, так? – Блумберг кивнул. – Но в коллекции остался и № 3779, который без дроби. Ты понял?

Айво вынул указку-фонарь из отверстия, повертел в руках и положил в карман. Потом он поднялся и посмотрел в упор на Сноу:

– Ты хочешь сказать, что на Земле остался…

– Да, Айво! На Земле остался образец под номером 3779, который, возможно, способен тоже превратиться в Хрустальный шар.

– А, может, и не только в шар, а, к примеру, в параллелепипед или фонарь-указку, – закончил Блумберг.

Сноу обернулся и вгляделся в темноту:

– Айво, на одном из уровней должен быть еще один выход.

– Откуда такие знания? – Айво опять потянулся к баллону, но на полпути убрал руку.

– В любом крупном и сложном сооружении должен быть запасный выход. Это подсказывает элементарная логика.

– Чья логика? Кто все это тут построил? Земляне? Нет! А если это не земляне, то наша логика не может быть применима, – отрезал Блумберг.

– Ничего подобного! Мы же с тобой поняли логику управления лифтом! Так, вставай давай – и на поиски!

– Что искать-то? – спросил Айво, поднимаясь с постамента. – Дверь, туннель, колодец, что?

Сноу посмотрел на шведа:

– Не знаю, старина, но если не найдем – нам крышка.

Уве Фергюссон, завидев вдали цилиндры и башни станции «Атлантида», опустил флайт почти до самой поверхности и сбросил скорость. Металлические створки большого ангара стали медленно расходиться в стороны и впустили машину, раскаленную лучами Арлекина. Норвежец выключил двигатели и примостил аппарат между стареньким грузовым флайтом и ремонтным боксом. Едва слышный высокий свист гравитаторов стал стихать.

Спрыгнув на землю, Уве потянулся, разминая затекшую спину и ноги, с удовольствием ощутил прохладу ангара. Взглянул на большой термометр на центральном табло. Он показывал плюс двадцать восемь. Но после сорока семи снаружи здесь просто свирепствовал полярный холод.