Михаил Шуваев - Линия соприкосновения

– Как ты думаешь, на какой мы глубине?

– А что тут думать? – проворчал Айво и снова включил универсальный анализатор. – Барометрический альтиметр в пещере может и врать, но примерное представление даст.

– А ты его откалибровал на поверхности?

Блумбергс укоризной посмотрел на напарника:

– Обижаешь. Ого! Две тысячи пятьсот тридцать метров!

Сноу обернулся и бросил взгляд на по-прежнему открытую кабину лифта. Подняв глаза и посветив вверх фонариком, он увидел серый матовый цилиндр шахты, уходящий в темноту над головой. Свет из кабины освещал небольшой квадрат поверхности.

Айво провел ботинком по полу – грубый камень, похож на земной базальт. На своем универсальном приборе он включил лазерный дальномер-теодолит. Взглянув на засветившиеся цифры, он присвистнул:

– Однако! Пещера почти круглая, мы находимся примерно в центре. Потолок над нами в шестнадцати метрах и постепенно снижается до четырех по краям. Диаметр всего этого хозяйства Али-Бабы пятьсот метров с хвостиком. Никаких особых образований, предметов, кроме центральной шахты лифта, и сталактитов со сталагмитами не лоцируется, – Блумберг посмотрел на Сноу. – Куда прикажете двигаться, спецагент?

– Прежде чем отсюда уходить, надо удостовериться, что мы сможем вернуться.

Ричард подошел к цилиндру шахты, но не стал заходить в кабину, а обошел вокруг.

– Ага, вот она! – раздалось удовлетворенное восклицание.

– Кто?

Айво подошел к остановившемуся напарнику.

– Не «кто», а «что»! Смотри – такая же ниша, как и в кабине. Попробуем положить в нее наш шар.

Сноу пристроил артефакт в паз. Ничего не произошло. Он вынул шар и положил обратно – никакого эффекта.

– Ты, наверное, вызываешь лифт, а он тут, – предположил Блумберг. – Давай отойдем.

Детективы стали медленно отходить от шахты и распахнутой кабины, из которой лился ровный свет. Когда они оказались метрах в десяти, невидимая дверь бесшумно закрылась и наступила темнота. Конокомовцы сразу почувствовали себя неуютно в этом огромном пустом и темном пространстве. Они поспешили назад, освещая путь фонариками. Сноу опять положил шар в выемку. Дверь кабины медленно раскрылась.

– Все понятно, можем идти, – констатировал он.

– Куда? – взглянул на него швед.

– Прямо, – ответил Сноу и, расширив конус луча фонаря, быстро зашагал вперед.

Айво посмотрел ему вслед, приклеил к стволу шахты светящийся маячок, потом достал кислородный баллон, сделал пару глубоких вдохов и пошел следом. Пройдя по периметру около полутора километров, они вернулись к тому месту, откуда начали обход. Здесь Айво оставил светящийся маячок.

– Негусто, – со вздохом констатировал Сноу.

– Да, и сканер ничего толком не показал, – посетовал Блумберг. – Но вообще-то тут приборы работают не вполне корректно.

– Но во многих местах сканер отметил пустоты, ты же сам сказал?

– Отметил, а что толку? Это могут быть такие же каверны в скале, как и сама пещера. К тому же у нас нет с собой молекулярных резаков.

– Вернемся сюда с резаками, за чем же дело стало? – уверенно произнес Ричард.

– Да, конечно, – согласился Айво. – Но только непонятно – зачем? – театральным жестом он обвел рукой невидимый в темноте периметр пещеры.

– Что – зачем?

– Зачем лифт в естественной пещере.

Сноу вместо ответа спросил:

– Айво, в лифте было три ниши?

– Да, – удивленно ответил швед. – А в чём дело?

– Идем.

Сноу направился к мерцающему свету маячка, прикрепленного к шахте. Быстро открыв кабину, он зашел внутрь и внимательно взглянул на три расположенные друг над другом ровно в ряд ниши. Он обернулся к вошедшему Блумбергу:

– Я ведь в верхний паз клал шар, так?

– Так, – кивнул швед.

– А если положить его в средний, то есть во второй?

Айво секунду подумал:

– Поедем на минус второй этаж. Другого объяснения, по-моему, нет.

– Я тоже так думаю. Поехали.

С этими словами он положил шар в среднюю лузу. Уже привычно закрылась панель двери, из центра пола выдвинулся металлический стержень, за который ухватились астронавты, и кабина начала стремительно проваливаться вниз.

Следующий этаж почти ничем не отличался от предыдущего за исключением размеров и формы. Универсальный прибор Блумберга говорил о том, что пещера имеет форму сильно вытянутого неправильного эллипса с размерами в тысячу метров на триста, высота в центре – тридцать.

– Ну, что, двинулись? – обернулся Сноу, выйдя из лифта.

– А ты уверен? Всё-таки три с лишним километра придется топать, – со скепсисом в голосе ответил Блумберг. – Может быть, сразу на третий этаж сгонять, а потом уже и подметки стаптывать на пеших маршрутах.

Сноу замер при этих словах. Потом медленно, всем корпусом развернулся к Айво:

– Послушай, наука, а ты, похоже, прав. Двигаем на третий – закончим общую поэтажную рекогносцировку, и потом решим, что дальше делать.

Детективы вернулись в лифт и положили шар в нижнюю нишу. Спустя несколько минут они выходили на последнем уровне, но Сноу внезапно остановился и вернулся к стене, в которой виднелись три ниши.

– Странно…

– Что? – обернулся уже вышедший из кабины Блумберг.

– Странно – на каждом этаже всего три кнопки… э-э-э… ниши, а этажей-то четыре. Три подземных и один на поверхности.

– Все очень просто. На каждом уровне отсутствует кнопка того этажа, на котором находишься. Ведь ниши находятся на этаже, а не в лифте. Вот в самом лифте – да, нужны были бы все четыре кнопки. Элементарная комбинаторика, Ричи, только и всего. Эта кнопка просто не нужна.

– Да, похоже на то, – согласился Сноу и вышел в темноту нижнего яруса.

Айво, вглядываясь в монитор универсального анализатора, вдруг спросил:

– Ричи, послушай, тебе не приходило в голову, что прошло столько лет с того момента, как разбился флайт, погибли люди, а никто, кроме нас, не вернулся на это место, не нашел лифт и не облазил тут всё?

Сноу, не останавливаясь и поводя фонариком по сторонам, ответил:

– Во-первых, мы пока не можем с уверенностью утверждать, был тут до нас кто-нибудь или нет. То, что мы с тобой не видели никаких следов пребывания здесь людей, ни о чём не говорит. Вряд ли тот, кто здесь мог побывать, был бы настолько неосторожен, что разбросал в пещерах банки, обертки и еще какой-нибудь приметный мусор. Во-вторых, мы с тобой уже говорили о мнительности и предрассудках космонавтов. Место гибели членов экспедиции не является местом паломничества для других внеземельщиков. Спасибо хоть табличку установили. И, в-третьих, исходим из того, что Оливер Джонсон давно обладает артефактом, но всегда был скрытен и, главное, не имел возможности вернуться на Желтый глаз из-за своих медицинских проблем, а Александр Добровольский обнаружил артефакт совсем недавно. Поэтому я склоняюсь к тому, что после погибших ребят из первой экспедиции сюда никто не спускался.