Тахера Мафи - Одолей меня [litres]

Ничего не произошло.

Ничего не произошло, не считая того, что она разразилась слезами. Она бросилась ко мне в объятия и рыдала, и говорила о страхе, что с ней что-то не так, что она – чудовище…

Всего месяц мы были вместе.

В ней есть нечто, отчего мне хорошо, с самого начала. Я доверился ей. Она стала такой близкой, будто я знал ее всегда. Впрочем, я прекрасно понимал, как пафосно это прозвучало бы, а потому держал свои мысли при себе.

Она рассказала мне о прежней жизни. О ее ужасных родителях. Она делилась со мной своими страхами, а я – своими. Я рассказал ей о маме, о том, как мне плохо оттого, что она умирает, а я не знаю, что с ней происходит.

Она волновалась за меня. Слушала меня, как никто другой.

Из всех моих отношений эти – самые невинные, но они значат для меня больше всех остальных, вместе взятых. В первый раз за всю свою жизнь я почувствовал себя не таким одиноким.

В тот день, когда я узнал, что ее собираются переводить от нас, я позволил себе больше. Я прижался лицом к ее волосам, вдыхал ее запах, а она плакала. Говорила мне, как боится, а я обещал сделать что-нибудь – обещал поговорить с отцом, хоть и понимал: бесполезно…

Как вдруг появился он.

Вырвал ее у меня из рук. Я заметил перчатки на его руках.

– Какого черта ты тут делаешь? – прорычал он. – С ума сошел? Рехнулся совсем?

– Папа, – испугался я. – Ничего не было. Я просто пришел с ней попрощаться.

Его глаза от ужаса стали круглыми. Он прошипел:

– Ты просто… Ты просто пришел попрощаться с ней?

– Она же уезжает, – проблеял я.

– Ты думаешь, я не знаю?

Я с трудом сглотнул.

– Черт! – Он рукой вытер лицо. – И давно? Давно ты сюда ходишь?

Сердце бешено билось. Во мне запульсировал страх. Я качал головой, не в силах говорить.

– Что ты делал? – Отец требовал ответа. – Ты ее касался?

– Нет! – Во мне взорвался гнев, вернув мне голос, а лицо покраснело от возмущения. – Нет, конечно.

– Точно?

– Пап, почему ты… – Я совсем растерялся. – Я не понимаю, почему ты сердишься? Ты не один месяц сводил меня с Леной, хотя я сотню раз тебе говорил, что она мне не нравится, а сейчас, когда я по-настоящему… – Я замолчал, бросив взгляд на Джульетту, но не смог рассмотреть ее лица за отцовской спиной. – Я просто хотел поближе познакомиться. Вот и все.

– Поближе познакомиться? – Он глядел на меня с отвращением. – Столько вокруг девушек, а ты влюбился в эту? Детоубийцу, чье место в тюрьме? Ненормальную из пробирки? Да что с тобой?

– Пап, пожалуйста… Ничего не было. Мы просто друзья. Мы всего лишь иногда разговаривали.

– Просто друзья! – Он захохотал. Хохотал как сумасшедший. – Знаешь что? Я позволю тебе забрать это с собой. Я позволю тебе хранить это, когда ты уедешь. Пусть будет так. Пусть это будет тебе уроком.

– Что? Взять с собой что?

– Но предупреждаю… – Он буквально испепелил меня взглядом. – Попытаешься вытворить что-то подобное снова, и я ее убью. А тебя заставлю смотреть.

Я вытаращился на него, сердце вырывалось из груди. Безумие какое-то! Мы же ничего плохого не делали. Я знал, что папа бывает суров, но… чтобы убить ее? Да если бы я знал, никогда бы так не рисковал. А теперь…

У меня кружилась голова. Я не понимал ничего. Он поволок ее по коридору, а я не понимал ничего.

Вдруг она закричала.

Она кричала, а я стоял, беспомощный, в то время как он тащил ее. Она звала меня – она кричала мне, – а он ее тряс, требуя заткнуться, и внутри меня что-то умерло. Я это почувствовал. Почувствовал, как что-то внутри разбилось на кусочки, пока я просто стоял и смотрел.

Я себя возненавидел. Трус.

И вот теперь мы здесь.

Тот день был сто лет назад. Я никогда не думал, что снова ее увижу.

Сейчас Джульетта смотрит на меня, выглядит она по-другому. Ее глаза от слез потухли. Кожа посерела; волосы потускнели. Она похудела. Напоминает меня самого.

Пустая оболочка.

– Привет, – шепчу я.

Слезы, тихие, текут по ее щекам.

Я заставляю себя успокоиться. Заставляю себя не терять голову. Мама меня предупреждала много лет назад, чтобы я скрывал от отца свои чувства, а я каждый раз допускаю промах… каждый раз надеюсь: может, он и не чудовище… А он безжалостно наказывает меня.

Не позволю ему снова это сделать. Не покажу ему, как мне больно видеть ее такой. Как больно просто сидеть рядом.

– Зачем она здесь? – С трудом узнаю свой голос.

– Она здесь, – он отвечает, – потому что я забрал ее к нам.

– Забрал для чего? Ты же говорил…

– Я знаю, что я говорил. – Он пожимает плечами. – Но я хотел бы увидеть ваше воссоединение. Мне всегда интересны ваши воссоединения. Мне доставляет удовольствие наблюдать за развитием ваших отношений.

Я смотрю на него, чувствую, как грудь разрывается от ярости. Надо себя сдерживать.

– Ты вернул ее, чтобы меня помучить?

– Сын, ты себе льстишь.

– Тогда зачем?

– У меня есть первое задание для тебя. – Отец через стол толкает ко мне стопку папок. – Твое первое настоящее задание в качестве командира и правителя сектора.

Я безмерно удивлен.

– И что надо делать?

Глаза отца прям загорелись.

– Все.

Я молчу.

– У меня есть план, – продолжает он. – Нужна твоя помощь. В этих папках… – он указывает на стопку передо мной, – есть все, что тебе нужно знать о ее болезни. Все медицинские отчеты и другие документы. Я хочу, чтобы ты ее восстановил. Отремонтировал. А потом использовал ее способности в качестве оружия в наших целях.

Я встречаюсь с ним взглядом, тщетно пытаясь скрыть ужас от его предложения.

– Почему? Почему ты обратился ко мне? Почему ты просишь меня об этом, зная историю наших отношений?

– Ты идеально подходишь для этой работы. И глупо тратить время, объясняя тебе сейчас то, что завтра ты и не вспомнишь…

– Что? – хмурюсь я. – Это почему я…

– Кроме того, между вами есть постоянная связь, которая, я надеюсь, поможет более полному развитию ее способностей. Более быстрому. Потому как время не ждет.

– Это не имеет никакого смысла.

Отец меня не слушает. Смотрит на Джульетту. Она закрыла глаза, прислонилась головой к стене. Можно подумать, она спит, но по ее лицу текут слезы.

Один только взгляд на нее убивает меня наповал.

– Как ты видишь, – говорит отец, – сейчас она немного не в себе. Большая доза успокоительного. За последние два года с ней проводили много экспериментов. Пришлось превратить ее в подопытного кролика.