Тахера Мафи - Одолей меня [litres]

– Кто ты? – спрашиваю я, платье падает у меня из рук.

Как бы со стороны приходит осознание, что я, раздетая, стою в пустой комнате и кричу, и невольная дрожь пробегает по телу.

Нервно натягиваю на себя платье, легкая ткань жизнерадостного цвета ласкает мою кожу как шелк. В другое время мне бы понравилось это платье. Оно и красивое, и удобное. Однако сейчас не время быть легкомысленной.

Сегодня это платье – костюм для ненавистной роли.

Голос в голове затихает, сердце еще колотится. Инстинкт подталкивает меня к движению, и я быстро проскальзываю в пару простых белых теннисок, туго завязываю шнурки. Не знаю почему, но сегодня, прямо сейчас, по какой-то причине у меня возникает сильное желание – бежать.

Да

Я резко выпрямляюсь.

В крови бурлит адреналин, в напряженных мышцах играет сила, совершенно новая для меня; в первый раз я чувствую положительный эффект от процедур Иви. Такая силища: она будто привита к моим костям, я могла бы ракетой взлететь в воздух, я могла бы одним пальцем уничтожить стену.

Я знала суперсилу и прежде, но та сила ощущалась как сторонняя, ее требовалось собрать и выпустить. Без моих сверхъестественных способностей – когда мне их выключили – я осталась со слабым хилым телом. У меня годами не было поддержки, я существовала в нечеловеческих условиях, и мое тело страдало. Только-только в последние два месяца я подобрала персональные упражнения и начала тренироваться, и появился прогресс, первый шаг в правильном направлении.

Но сейчас…

Что же Иви сделала со мной? Сейчас все по-другому.

Две недели назад я едва могла двигаться, так все болело. На следующее утро, когда я сумела встать на ноги, то увидела: мое тело совершенно не изменилось, только стало багрового цвета семи оттенков. С головы до пят – сплошной синяк. Ходить было мучением.

Иви, как мой доктор, говорила мне, что держит меня на успокоительных для быстрейшего выздоровления, только я не верила ей. Совсем не верила. Но вот сейчас, впервые за две недели, чувствую себя почти нормально. Синяки в основном прошли. Лишь места разрезов немного болели и были легкого желтого оттенка.

Неплохо.

Я сжимаю кулаки и чувствую мощь, подлинную мощь, несмотря на светящиеся кандалы на руках и лодыжках. Я отчаянно скучала по своей силе, даже не ожидала, что буду так по ней скучать, ведь из-за нее я столько лет ненавидела себя. Сейчас, впервые за много недель, я – сильная. Я знаю: Иви что-то сделала со мной – с моими мышцами – и, конечно, доверять ей не следует, однако как же здорово чувствовать себя хорошо, я не могу не наслаждаться этим.

И прямо сейчас я бы смогла…

Бежать

Я застываю.

БЕЖАТЬ

– Что? – Я озираюсь по сторонам. – Бежать, куда?

Отсюда

Слово грохочет внутри меня, эхом мечется в грудной клетке. Отсюда . Будь все так просто – повернуть ручку и избавиться от кошмара! Будь все так просто, я бы давно покинула эту комнату. Однако Иви установила замки с многочисленными уровнями защиты. Я лишь раз видела эти механизмы, когда она вела меня обратно в комнату после того, как на несколько минут позволила мне выглянуть на балкон. Вдобавок к небольшим камерам и сканеру глаза имелся еще и сканер отпечатка пальца, настроенный только на Иви. Я провела кучу времени, пытаясь открыть дверь, все без толку.

Отсюда

Опять это слово гремит в моей голове. Меня пугает надежда, возникшая во мне от одной только мысли о побеге. Она дергает, тащит, сводит меня с ума, заставляет поверить безумным словам.

Возможно, ловушка.

Наверняка проделки Иви. Я могу попасть прямо к ней в руки.

Все-таки.

Рискну.

Быстро пересекаю комнату. Нерешительно берусь за дверную ручку, выдыхаю и поворачиваю.

Дверь открывается легко.

Я стою в дверном проеме, сердце тяжело стучит. Неистовый поток чувств хлынул сквозь меня, я беспомощно оглядываюсь, передо мной тысячи коридоров.

Немыслимо.

Куда идти? Я сошла с ума, раз повелась на странный манипулирующий голос в своей голове! И это – после того, как мать-психопатка часами закачивала непонятно что в мой мозг.

И лишь когда я вспоминаю, что впервые услышала голос в ночь прибытия, до того как Иви начала меня мучить, только тогда я начинаю сомневаться в своих же сомнениях.

Умираю

Вот что в первую ночь сказал мне голос: Умираю .

Я лежала на операционном столе, не в состоянии ни двигаться, ни говорить. Могла только кричать внутри своей головы, хотела знать, где Эммелина. Старалась это прокричать.

Умираю , произнес голос.

Жуткий страх холодит мне кровь.

– Эммелина, – шепчу. – Это ты?

Помоги

Без колебаний делаю шаг вперед.

– Я рановато, – говорит он. – Твой день рождения завтра, но я не мог больше ждать.

Я таращусь на отца, как на привидение. Не могу выдавить из себя ни слова, а его мое молчание, по-видимому, даже не волнует.

Затем…

Он улыбается.

Той настоящей улыбкой, которая смягчает черты его лица и зажигает блеск в глазах. Мы сидим в каком-то месте, похожем на гостиную: светлое открытое пространство с плюшевыми диванами и креслами, круглым столом посередине и журнальным столиком в углу. На полу – толстый ковер. Стены приятного песочного цвета, сквозь большие окна льется солнечный поток. Он подсвечивает фигуру моего отца. И тот выглядит бесплотным. Ярко светящимся, словно ангел.

У этого мира больное чувство юмора.

Халат он мне швырнул, когда вошел в камеру, больше не предложил ничего. И не дал возможности переодеться. Не принес ни воды, ни пищи. Я сижу, неодетый, уязвимый, напротив него, на мне только влажное нижнее белье и тонкий халат. Нет даже носков. Тапочек. Ничего.

Могу себе вообразить, как я сейчас выгляжу: две недели не брился, не стригся. Как мог содержал себя в чистоте, однако волосы отросли. Не такие длинные, как раньше, но уже около того. А лицо…

Я неосознанно трогаю свое лицо.

За последнюю пару недель это вошло в привычку. У меня появилась борода. Не то чтобы борода, скорее щетина, которая каждый раз меня удивляет. Без понятия, как выгляжу сейчас.

Наверное, как дикарь.

Наконец мне удается произнести:

– Вообще-то тебе полагается быть мертвым.

– Сюрприз, – улыбается отец.

Пялюсь на него.

Он опирается о стол и засовывает руки в карманы, выглядит как мальчишка. Жизнерадостный, очаровательный.

От этого я чувствую себя больным.

Оглядываю комнату в поисках помощи. Какой-нибудь мелочи. Того, что придаст мне уверенности, вооружит меня против того, что грядет.

Не очень-то получается.

Отец смеется.

– Ну, знаешь, мог бы и побольше чувств проявить. Я действительно думал, ты будешь счастлив меня видеть.