Никита Марков - Инферно

И тут я почувствовала связь с космосом. Я отринула все свои переживания и страхи, полностью отрекаясь от материального мира. Моей любимой мантрой раньше было: «Мне по-о-охуй», — но на этот раз я не стала так говорить, а просто попыталась отключить все мысли, ибо та мантра и вправду была несколько туповатой, несерьёзной и непрактичной. Моей задачей было: промедитировать хотя бы двадцать минут. К сожалению, чувство времени у меня от природы немного притуплённое, поэтому приходилось иногда слегка приоткрывать глаз и поглядывать на часы.

Во время медитации я услышала странные постукивания, словно по металлу, где-то в отдалении. Прислушавшись, я осознала, что перестук имел некую систематичность. «Азбука Морзе», — догадалась я. Должно быть это единственный способ, каким заключённые могли общаться здесь — в тюрьме, где все сидят в карцерах. По крайней мере, те, кто ещё не свихнулся, судя по всему.

Наконец-то время прошло, и я открыла глаза полностью. Ощущение было такое, словно я находилась уже не в камере, в тюрьме, а просто в пространстве, и вокруг меня была просто материя. Я чувствовала себя даже свободнее, чем в последнюю неделю, не говоря уже о последних двух месяцах. Голова мыслила яснее, и я была готова отдаться в объятия железной логики.

Я — человек. Человек — это живой организм. Основная функция любого живого организма — жить. Для поддержания жизни организм должен удовлетворять свои физиологические потребности, такие как, например: дышать, есть, пить, спать, а также спариваться и рожать, чтобы не вымереть как вид. Как правило, организмы способны чувствовать, когда испытывают потребность в чём-либо, а значит и я — способна.

Теперь, после очищения разума, я готова прислушиваться к своим физиологическим потребностям внимательнее. Неприятное чувство в животе намекало мне на желание кушать. Еды мне не давали — соответственно, еду мне стоило поискать самой.

В камере не было еды, насколько я могу судить. Если еды нет в камере, а на зовы вертухаи не отвечают, то единственное что мне оставалось — это либо ждать дальше, либо открыть загадочную дверь, за которой находилось «всё». Если там находится «всё», то там должна быть и еда, верно? Еда мне нужна, ведь если я не поем — я буду голодной, и мне будет неприятно продолжать существовать дальше. А соответственно, ждать дальше мне тоже будет неприятно, а потому нужно было действовать.

Решение принято — я открою загадочную дверь в надежде найти еду, и никакие последствия меня не волнуют.

Я подошла к двери и аккуратно дёрнула за ручку.

Дверь отворилась.

Я сидел за столом и пил апельсиновый сок из прозрачного стакана. Вокруг, за столами, сидело ещё несколько примитивных, беленьких фигур с лицами, состоящими из двух чёрных точек и чёрточки. Одна из фигур подсела ко мне.

— Извините, сэр, почему у вас кошачьи уши и усы? — поинтересовалась фигура нейтральным мужским голосом.

— Потому что в реальной жизни я — кот, — спокойно сообщил я.

— Кусрам? — изумлённо спросила фигура всё тем же слегка роботизированным мужским голосом.

— Бильге? — расширил глаза я.

— А-ха-ха! — рассмеялась фигура. — Ну надо же! Ты выделяешься на фоне всех остальных.

— А у тебя мужской голос, — подметил я.

— У тебя точно такой же голос.

— Ну, в общем-то, да, — кивнул я. — Покушац не хочешь?

— Страшно хочу жрать. Что у нас в меню?

Я пододвинул к ней меню.

— Можно заказать не больше нормы, но в остальном — бери что хочешь, — объяснил я.

— А какая тут норма?

— Без разницы — тебе всё равно не дадут выбрать больше.

Бильге нажала в меню на несколько картинок, и тут же со стороны прилетел её заказ. Она взяла картофель фри и начала его разглядывать с любопытством.

— А еда-то настоящая или виртуальная? — поинтересовалась она, сузив две чёрных точки на лице до двух тире.

— Для тебя — настоящая, — пояснил я, — а для меня — виртуальная.

— Это как?

— Она находится только в твоей симуляционной камере.

Бильге попробовала картофель фри.

— М-м, неплохо, — кивнула она. — А ну-ка попробуй. — Она протянула мне картофель фри.

Я взял картошку, почувствовав её пальцами, а затем попробовал откусить, но она прошла сквозь зубы.

— Видишь? — ухмыльнулся я, передав кусочек обратно.

— То есть еда, получается, летает по моей камере, что ли?

— Телекинетические манипуляторы передвигают, очевидно, — предположил я. — Как и те, которыми ты удерживаешься на одном месте. Они же и создают иллюзию прикосновения к чему-либо.

Бильге начала есть гамбургер — наблюдать за этим, со здешней примитивной графикой, было довольно умилительно: чёрный ротик-тире расширялся до чёрного круга, а затем поглощал пищу, вновь превращаясь в тире. После съедения гамбургера Бильге принялась пить через трубочку колу из картонного стаканчика.

— Интересно, — продолжила говорить она, оторвавшись от трубочки, — а стаканчик с трубочкой настоящий или в моей камере просто летает жидкость?

— Допей — посмотрим, — предложил я.

Бильге допила колу, и стакан тут же растворился в воздухе, как и любая другая посуда, на которой лежала еда.

— Воу! — от неожиданности воскликнула Бильге. — Наверное, всё-таки пропадает. — Она немного помахала рукой в том месте, где ранее был стакан. — Да, наверное, пропадает. Значит, виртуальный.

— Значит, посуду не надо мыть, — с ухмылкой добавил я.

— Да уж, до чего дошёл прогресс. Даже я в… — И тут её голос перестал звучать, а на рте появился значок крестика. Через секунду рот снова появился. — Ох, ты ж… — И снова повторилось то же самое. — Да что же такое?!

— В чём дело? — спросил я.

— Я не могу сказать это.

— Что не можешь сказать?

— Я в… — Следующее слово, произнесённое Бильге, было вновь заблокировано симуляцией. — Хм… кажется, я начинаю понимать. Так, попробую выразиться иначе: я в изумлении.

Я тут же понял, что изначально она собиралась сказать «я в ахуе».

— Забавно, — прокомментировал я.

— Да уж, удивительная вещь эта симуляционная камера, — с наигранной невозмутимостью и восторженностью продолжила Бильге, взяв в руки гамбургер. — Серьёзно, никогда ничего подобного не видела, а ведь я живу на Земле с самого рождения. — Она откусила кусочек и начала жевать.

Тут к нам подсел какой-то незнакомец. Он пристально наблюдал за тем, как Бильге ела. При этом он молчал — это было крайне крипово.

— Сэр, вы не могли бы не сидеть с нами? — попросил я. — У нас тут, как бы, частный круг лиц, а в этой столовой полно мест помимо этого.

Незнакомец посмотрел на меня и поднял правую бровь.

— Почему у вас кошачьи уши и усы?

— Потому что я — кот, — устало пояснил я вновь.