Гарет Пауэлл - Арсенал ножей

Преодолев несколько метров, я услышал позади себя возню Эддисон.

— Осторожней тут с решеткой на стене! — крикнул я ей. — Дьявольски горячая.

— Не думай обо мне, — отозвалась она. — Главное, двигайся. Сколько можно разглядывать твои подошвы!

Мы головами вперед вывалились в машинный зал. Драфф лежал в своем гнезде, подогнув под себя все шесть конечностей. Я подполз к нему и тронул ладонью отливающие радугой чешуйки:

— Чет?

Он дернулся от прикосновения — значит, жив.

— Чет, это я, Джонни. Со мной Рили. Мы пришли тебе помочь.

Одна конечность развернулась, как разбуженная змея, подняла ко мне ладонь-лицо. Пальцы раскрылись, показав черные жемчужинки глаз и маленький ротик с чувствительными щупальцами вокруг.

— Джонни…

— Идем, дружище. Корабль разваливается. Надо уходить.

Я обхватил его, попробовал поднять, но такую тяжесть мне в одиночку было не сдвинуть.

— Чет остается, — сказал он.

Я оглянулся на Эддисон и дернул подбородком, призывая ее на помощь.

— Чет остается, — повторил драфф.

— Нельзя Чету остаться, — пропыхтел я. — Если Чет останется, корабль бабах — и Чет умрет.

— Чет уже умирает. Протекает внутри. Скоро сон.

— Нет! — Я еще раз потянул его и, не удержавшись, завалился на спину. — Мы сумеем помочь. Но прежде надо вытащить тебя с корабля.

— Чет не пойдет. Не может двигаться. Слишком большая неисправность внутри. Нельзя починить.

Развернулась еще одна конечность, ее пальцы обхватили мое запястье.

— Но… — хотел возразить я.

— Чет возвращается к Мировому Древу, — перебил он меня. — Работа сделана, теперь отдых. — Он сильнее сжал мне руку. — Ты передашь сообщение.

Я постарался не вырываться из его хватких пальцев.

— Какое сообщение?

— Сообщение другим драффам. — Тело в гнезде совсем обмякло. Чешуйки как будто теряли блеск. — Скажи им: Чет умер.

— Скажем, — ответила Эддисон.

Чет развернул лицо к ней, как кобра, разглядывающая второго нарушителя ее владений.

— Это важно. Скажите им: белые корабли — кузены.

— Что? — смешалась Эддисон.

— Кузены, — настойчиво повторил Чет. — Очень важно сказать.

Его охватила дрожь. Где-то на верхней палубе что-то отвалилось, пустив трещины по потолку над нами.

— Я тебя здесь не брошу, — воскликнул я. — Даже если ты умираешь, я не могу так уйти и оставить тебя.

Пальцы его разжались, и он снова убрал под себя руку. Только ладонь-лицо покачивалась на виду.

— Ты им скажешь?

— Конечно. Но как же ты?

— Я доволен. — Пальцы стали смыкаться вокруг его лица, как лепестки вянущей розы. — Есть гнездо. Хорошее гнездо. Работа сделана. Вся работа сделана. Теперь сон. Спать и видеть Мировое Древо.

Лицо драффа скрылось в неплотно сжатом кулаке и втянулось в глубину гнезда. На палубу струйкой, словно перевернули песочные часы, посыпались пыль и обломки. Что-то упало на спину Чету, прозвенело по его чешуе, но он не отозвался. Я ладонью чувствовал, как замирает его дыхание. Паузы между вдохами увеличивались, пока натужные жужжащие хрипы не стали походить на усталое пыхтение паровой машины с остатками пара.

А потом прекратились.

Я пытался проглотить подступивший к горлу горячий ком отчаяния.

Эддисон тронула меня за плечо:

— Он?..

— Да.

Я убрал ладонь с остывающей спины и рукавом вытер глаза. Потолок над головой издал новый протяжный скрежещущий скрип и прогнулся в одном месте, словно под непомерной тяжестью. Эддисон опасливо взглянула вверх.

— Здесь нельзя оставаться, — сказала она.

От удара флайера о волны меня мотнуло так, что ремни впились в тело, выбив дух и соображение. На несколько секунд я забыла, где я и что происходит. Потом в кабину хлынула морская вода, и ужас привел меня в чувство. Мы тонули, а мужчины и женщины вокруг меня и не думали спасаться. Я попробовала заорать на них, но сама себя не услышала из-за дыхательной маски и шума потока.

Мы были далеко в океане, за краем континентального шельфа. Если уйдем здесь под воду, тяжесть флайера увлечет нас на самое дно — и даже дыхательные маски не спасут от нарастающего давления на такой глубине.

Я захлебнулась вдохом, чувствуя, как флайер заваливается набок, а вода, подступив к ногам, пропитывает штанины тюремной робы. Через несколько секунд мы целиком оказались под водой. Я машинально задержала дыхание. Уши заполнил гул. Маска защищала глаза, и я видела, что остальные по-прежнему неподвижно сидят на местах. Да что это с ними?

Желудок потерял вес — началось падение. Мы словно застряли в кабине затопленного лифта и проваливались в глубокую темную шахту. Я принялась раскачиваться взад-вперед в надежде растянуть прижавшие меня к сиденью ремни. Если бы успеть высвободиться, вылезти через люк и толкнуться к поверхности…

На нас легла тень, и сердце у меня в груди будто запнулось. Нас поглощал черный зев какого-то морского чудовища. Я видела, как мимо скользнули края пасти. Еще несколько секунд мы падали в непроглядной тьме, а потом с лязгом остановились.

Загорелись лампы, осветив кабину. Она опрокинулась, и мы повисли на ремнях — вниз головой. В люк я видела, что лежим мы на плоской поверхности. Послышался стук и бурчание насосов, и вода стала отступать. Ноги обсохли первыми, за ними бедра и руки. Кожу кололи иголочки холода.

Наконец освободилась и голова. Люди отстегивались и выбирались в люк, за которым их встречали дружеские объятия.

Женщина, сидевшая напротив, распустила мои ремни и вытащила меня из кресла, хохотнув:

— Неплохо прокатились, да?

Она подтолкнула меня к люку, и я выползла на четвереньках — на знакомые палубные пластины.

Передо мной стоял офицер в форме Конгломерата. Когда я поднялась на подгибающихся ногах, он отчетливо отсалютовал:

— Добро пожаловать. Я командор флота Вронский. Вы понимаете, где находитесь?

Я обвела взглядом стены:

— Предположительно, в носовом челночном отсеке фрегата класса «гиена».

— Отлично, капитан, — одобрительно кивнул он. — Совершенно верно.

Группа, устроившая мне побег, стягивала маски и очки. Десант Конгломерата выстроился у люка, ведущего из отсека в основную часть корабля.

— Но что вы делаете здесь, внизу? — спросила я, и мои руки задрожали от отсроченного шока и распада выплеснутого в кровь адреналина. — Какого черта «гиена» торчит посреди океана? И на кой нам понадобилось разбиться, чтобы добраться сюда?

— Извиняюсь за некоторую грубость доставки, — сказал Вронский, склонив голову. — Смерть буквально дышала нам в спину. Как только была назначена дата вашей казни, мы поняли, что должны вас вытащить.

Я сжала кулаки, чтобы прекратить дрожь. Морская вода капала с костяшек пальцев.