Василий Криптонов - Гамбит

Пожалуй, это было похоже на то, что я видел в своей внутренней тьме уже дважды. Первый раз — на крыше поезда, второй — в шужуаньском «обезьяннике». Оба раза я применял технику, названия которой не знал. Ту, что защищала меня от ветра, от удара. Сплетённые лучи. Может, это и есть «чакра»? Но почему Делун об этом ни слова не сказал? Вопросы… Вопросов больше, чем ответов.

Я положил листок на колени и попытался сложить из пальцев такую же фигуру, как на картинке. Получилось не с первого раза, зато когда получилось, я вскрикнул и непроизвольно выругался по-русски.

У меня в руках образовался меч Нианзу, и его лезвие пробило лежащий на коленях лист бумаги. Одновременно со мной горестный вопль издал Гуолианг. Он кинулся на пол, поднял лист, прижал его к сердцу, будто пытаясь от меня спасти.

— Что ты делаешь? Ведь это призыв личного оружия! — возопил старик.

— Ну извините, — пожал я плечами. — Раньше я призывал его по-другому.

К тому же, его нужно призывать только для защиты. И теперь, стало быть, как только я верну меч, он высосет из меня силы. Из моей чакры?.. Господи, было бы у меня время на изучение всей этой мути! Ну почему здесь людям не хватает огнестрельного оружия? Так всё просто и удобно. Раз — и мозги по стенам. Без всяких чёртовых «техник».

Я повертел меч в руках… Пожалуй, поношу пока так. В конце-то концов, я не в культурной столице, а в трущобах. Может, повезёт кого-нибудь от чего-нибудь защитить, вот и оправдается внеплановый призыв меча.

— Дикарь, — прошептал Гуолианг. — Дикарь с микроскопом… Как жаль, что я ничего не знаю, я могу лишь видеть кое-что… Но ты-то должен был знать, что дух, душа и тело — действуют, как одно.

— Не, старик, — покачал я головой, ковыряя ногтем лезвие. — Ты говоришь с дилетантом, для которого душа и дух — одно и то же, и ни в то, ни в другое ему верить совершенно не хочется.

Гуолианг выпал в полнейшую прострацию. Я встал, посмотрел ещё раз на пробитый посередине листок — ещё одна метка времени, далеко не самая жестокая. Как ни странно, этот недоузор, который я поначалу принял за абстрактную черкотню, легко запоминался. Как будто каждая чёрточка несла некий свой, особый смысл. Не для меня, конечно, а скорее для дракона, который ощутимо шевельнулся где-то там, в темноте.

Я с минуту вглядывался в переплетение линий, потом закрыл глаза. В темноте увидел этот же узор. Как будто он отпечатался у меня на сетчатке. И вдруг рядом с ним появились другие узоры. Совершенно другие, более простые, выполненные агрессивными линиями. Один, другой, третий… Один из них я совершенно точно узнал — тот же самый, что виделся мне уже дважды. И над ним первым вспыхнули иероглифы: 長城. Великая Стена.

Следом загорелись иероглифы над другими «узорами»: Длинная Рука, Крылья Ветра, Паук, Зеркало Зла, Очищающий Свет. И, наконец, Последнее дыхание. Этот узор отличался от остальных, был бледен и гораздо более сложен, задействовал множество лучей.

Как я всё это видел — понять было нереально. Я видел всё одновременно, и одновременно словно бы и не видел. Чувствовал, знал… Но откуда? Откуда, например, я мог узнать название техники Великая Стена?

— Ты почувствовал? — услышал я взволнованный голос Гуолианга. — Вот видишь! Тебе нужно было лишь услышать про чакру, чтобы ты начал видеть истинную суть техник. Теперь у тебя есть доступ к великому знанию, Лей.

Я открыл глаза и посмотрел на Гуолианга.

— Детский сад какой-то, — честно сказал я, заставив старика вновь помрачнеть. — Так что делает эта техника, к чему мне быть готовым? Великое знание молчит.

Гуолианг смотрел на меня с типичной стариковской обидчивостью.

— Значит, не нужно, — буркнул он.

— Охренеть не встать, — закатил я глаза. — Вы даёте мне оружие и не объясняете, как им пользоваться.

— Я ничего тебе не даю, — ещё больше насупился старик. — Все возможные техники изначально заключены в тебе. Их нельзя «дать», их можно только открыть. Те, к которым предрасположена твоя чакра.

Это уже не детский сад, а какой-то дебильный анекдот. «Вот тебе техника Последнее Дыхание. Она может полностью истощить твою чакру и убить тебя. А зачем она нужна — этого я тебе не скажу». Тогда уж назвали бы технику «Кот в Мешке».

— Это всё? — Я посмотрел на круглые часы, висящие над обеденным столом. Если старик не забывает менять батарейки, то скоро будет пять вечера. Юн уже не просто истерит, он в конвульсиях бьётся.

— Ещё только одно, — тихо сказал Гуолианг. — Помни, ради чего ты здесь.

— Это я прекрасно помню. Кианг. И — всё.

— Нет, Лей. Я призвал тебя не для того, чтобы ты вершил личную месть. Я знаю, что у тебя большой неоплаченный счёт к этому человеку, но проблема глубже, куда глубже…

— Разрешите, я вас прерву? — Я осторожно переместил короткий меч под пиджак, лезвием вверх, и придержал рукоять через карман; вроде ничего, если идти спокойно — то и незаметно, и не порежусь. Правда, ходить, сунув руки в карманы пиджака, так себе зрелище, но я вроде бы и не претендую на титул выдающегося джентльмена. — Так вот, господин Гуолианг. Во-первых, вы меня не призывали. В круг я шагнул сам. Исключительно ради того, чтобы отыскать Кузнецова и пристрелить его, как бешеную собаку. Во-вторых, мне на этот мир, признаться, класть с высокой колокольни. Не подумайте плохого, здесь очень мило, и есть неплохие люди. Однако у меня было время подумать, и пришлось признать, что Кузнецов в чём-то был прав. Свинья грязи найдёт. Я потратил одну жизнь на то, чтобы спасти от наркоты свой родной мир. Тратить вторую жизнь на то же самое я не собираюсь. Поэтому — да, у меня есть счёт, который я предъявлю Киангу. И как только я получу по нему оплату — всё. Дальнейшее меня не касается.

— Лей…

— Скорее всего, — перебил я, — со смертью Кианга всё закончится. Закончится страшно. Если он действительно единственный владеет секретом производства этой дряни, все те, кто сидит на ней, сдохнут от ломки. Среди них есть и те, кого я называю своими друзьями. Очень жаль, и всё такое. А ещё меня после этого будут разыскивать все кланы, чтобы убить максимально жестоко. В таких условиях у меня, уж простите, будет чертовски мало возможностей для основания собственного управления по борьбе с наркотиками.

— Лей! Постой, погоди, Лей!

Гуолианг вскочил, когда я двинулся к двери, заковылял следом. Я обернулся, держась за дверную ручку.

— Чего вы от меня ждали? — устало спросил я. — Ну, чего?! Я ведь не политик, не военачальник. Вам нужна была сила? Вот она, сила. Но для того, чтобы изменить мир, силы мало. Нужно работать. Долго, нудно, из поколения в поколение. Учить своих детей не быть дегенератами. Менять жизнь к лучшему, а не скатывать её в дерьмо, завывая о том, как вокруг всё плохо. Я нахожусь в Шужуане меньше суток, и, судя по тому, что увидел, наркотики Кианга — не самое страшное, что случилось с этим миром.