Илья Крымов - Песнь копья

Вейя посмотрел наверх, скрипнул зубами:

— Сыны портовых каракатиц воруют мой ветер!

Он вернулся к флагу и вновь принялся творить погодные чары, отнял ветряных духов, бросил их в паруса «Предвестника», и сам полез к преследователям. На каждом из их кораблей были свои волшебники, на шхуне — один, а на фрегате целых два. При этом Хуанито чувствовал, что ведёт борьбу только с двумя волшебниками из трёх. Короткие пальчики метеомага плели узоры чар быстро и ловко, он отбивал чужие выпады, посылал врагам встречный ветер, ловко закручивал вихри, волновавшие море. Меньше чем за полчаса ясные небеса заволокло хмурыми тучами, над морем то и дело шёл снег, сменявшийся ливнем, переходившим в град и обратно, поднимался и опадал туман. Враги пытались подвести под непогоду «Предвестник», но очень скоро вейя убедился, что даже вдвоём они не могли противостоять ему, мастеру, в искусности! Зато быстро призывали новый попутный ветер, после того, как он воровал у них предыдущий.

— А вот так не хотите ли?

Чародей создал миниатюрный грозовой фронт и послал его на пиратов, которые как ни пытались, не смогли ни подчинить тучи, ни развеять. Те вспучились и громыхнули, исторгнув на фрегат небесное пламя. Тут-то и очнулся третий волшебник, — молнии врезались в мощный защитный барьер, и вся их сила пропала втуне. На том, однако, схватка прекратилась, враги смирились со своей никчёмностью против мага, воспитанного в Академии Громовержцев. Вместо волшебных слов в дело вступили простые слова, — с пиратских кораблей поднялись висса.

Их было больше дюжины, летучие ящеры настигли «Предвестника» и кружили над ним некоторое время, выкрикивая что-то нечленораздельное, пока один пиратский гонец не зашёл с кормы и не уселся там прямо на кормовой фонарь.

— Именем Двухголового Д е ктро, — прокричал висса, — и Короля Пиратов Солодора Бессмертного, приказываю лечь в дрейф!

— Кто-нибудь, пристрелите этого мерзавца! — крикнул Эскобар.

— Ложись в дрейф, бурдюк с дерьмом, иначе, когда мы возьмём вас на абордаж, твои кишки обмотают вокруг бушприта и швырнут тебя в море! У вас четверть часа на раздумья, после чего мы сами придём! Вы обречены, твари, обречены!

Гонец улетел прочь, злобно хохоча и выкрикивая «Обречены!», прежде чем кто-либо успел прицелиться, остальные висса тоже убрались назад.

— Пустые угрозы! — воскликнул капитан, стараясь подбодрить самого себя и потому, что не имел права показывать страх экипажу. — Даже их шхуна не может нас догнать, что уж говорить о фрегате! Ветер не изменит нам, Хуанито?

— Не изменит, — ответил метеомаг, спускаясь к штурвалу.

Там же стояли Кельвин Сирли и окончившая молитву Самшит. Близость Верховной матери заставляла вейю волноваться, ибо её духовный фон нарушал ток астральной энергии.

— Ворота исчезли, — сказал Хуанито, — как только корабли прошли, створки закрылись и растворились в тумане. Надеюсь никто не думает, что сдача возможна? А, Эскобар?

— Побойся гнева богов, брат!

— Не брат ты мне, ламантин трусливый, — огрызнулся вейя. — Хотя, кто бы тебя обвинил, когда такое несчастье настигло нас посреди ничего… Солодор Сванн, будь он проклят! А я ведь знал его!

Ко времени нынешнему все в юго-восточных морях знали Солодора Сванна, хотя не все — лично, как Хуанито. Над человеком, который почти две декады тому назвался королём пиратов, тогда посмеялись, но теперь в храмах всех богов звучали мольбы защитить от этой напасти, от этого демона во плоти. Жестокость, с которой Солодор Бессмертный вершил расправу, стала легендарной.

— Полагаю, все мы понимаем, что произошло? — спросил Кельвин Сирли. — Нам всем доводилось слышать о том, как малые флотилии Сванна уходили от преследования больших флотов, как они исчезали туманными ночами и появлялись там, где их никто не ждал. Неуловимые. Мы с вами волею судеб стали свидетелями того, что не вправе были видеть наши глаза. Мы не знаем, как Сванн делаем это, но даже то, что мы видели само по себе обязывает его убить нас. Потому пираты не отстанут и никого не пощадят, если мы сдадимся. Выход один, — бежать к эльфам, бежать так, будто за нами гонятся все демоны всех сопредельных миров.

— Что недалеко от истины, — проворчал Хуанито. — Я не дам им нас догнать, однако пираты уверены, что смогут. Это тревожит. До коричневых порток тревожит.

— Время скоро истечёт, — сказала Самшит, — и тогда мы увидим, какую каверзу уготовал нам Клуату. Крепитесь, дети мои.

Эскобар поморщился от этих слов, он не был элрогианином, хотя скоро мог им стать, — молодая жрица за время плавания обратила в эту веру почти весь экипаж, и людей, и нелюдей. Страх перед белым орком заставлял их жаждать её светлого заступничества… да и что греха таить, молитвы этой смазливой сучки имели некую силу. Так или иначе, чтобы сохранять власть над командой, ему придётся сменить веру.

Время на раздумья истекло, все замерли в пугающем предчувствии. Отдалившись от жрицы, Хуанито сотворил из атмосферной влаги несколько линз, с помощью которых приблизил изображение преследователей.

— Что-то началось! — крикнул он своим тонким голоском. — Они… они бросаются в воду!

— Что? Ты не до конца протрезвел?!

— Я разражу тебя молнией, Эскобар! Они бросаются за борт! Пираты! Просто прыгают в воду и… ярыть, они не всплывают!

Первой всё поняла Самшит.

— Н’фирия! Нтанда! Готовитесь к бою! Капитан, все ваши люди должны вооружиться, скоро чудовища полезут из воды!

— О чём вы…

— Это Погружённые! — нагнал мысль нанимательницы Кельвин Сирли. — К оружию! — Все к оружию! Госпожа моя, вам лучше спуститься в трюм, а вот ваши воины сейчас очень нужны наверху!

Самшит метнулась к лестнице в трюм, но через минуту вернулась, неся с собой освобождённый от парусины Доргонмаур. Тяжёлое копьё холодило ладони, кристаллическое лезвие тускло блестело.

— Я встречу их здесь вместе со всеми и не в вашей власти упредить меня от этого, Кельвин! Сражаться со злом — это то, ради чего я живу!

— Напомню, что вы должны слушаться своего гида! — воскликнул мужчина. — Таков был наш уговор!

— Можете расторгнуть его после, но я не стану прятаться! Вы все! — Жрица возвысила голос, чтобы каждый, охваченный ужасом матрос мог её услышать. — Слушайте меня, дети! Зло властвует в бездне вод, над которой все вы ходите! Ваши руки говорят вам, что не смогут удержать оружие, ваши ноги говорят вам, что не смогут удержать вас самих, но слушайте только мой голос, — голос, который говорит вам, что вы сильные! Что на вашей стороне свет и жар Элрога! Держите пламя в своих сердцах и пусть каждый знает, что сегодня смоет с себя всю грязь прожитых лет, всякое малодушие, всякую нечестивость! Сегодня вы будете биться не за свою жизнь, как умеет всякий зверь неразумный, а за бога! Все вы избранные, и все вы любимые, и все встанете рядом с Ним, во славе и величии Его! Я люблю вас и умру за вас, потому что вы достойны этого, мои великие герои!