Василий Криптонов - Турнир [СИ]

Донг выглядел крепким, но всё же отнюдь не был скалой из мышц. Он был накачан ровно до того предела, за которым скорость и ловкость начинают отступать под гнетом силы. Атаки бойца должны были заставить его если не упасть, то, по крайней мере, отшатнуться. Но Донг стоял, как вкопанный, и только лениво отводил удары от лица и паха.

Это продолжалось секунд десять. Донг позволил бойцу войти во вкус. И когда тот закричал, подбадривая себя, и провёл «вертушку», Донг перехватил его ногу.

Бэй рядом со мной вздрогнул, услышав хруст. Боец закричал. Он прыгал на одной ноге, а вторая прогнулась в колене, только не в ту сторону.

Донг, не отпуская бойца, ударил его ногой в челюсть.

Я не верил глазам и ушам. Вновь раздался хруст, и боец замолчал. Голова его болталась, как у сломанной куклы. Он обмяк и повалился на пол. Донг так же, как в самом начале, церемонно поклонился нам и вышел из зала.

— Ого, — прошептал Бэй. Его колотила дрожь. — Это что вообще было?

Нианзу медленно подошёл к трупу, но не удостоил его и взглядом. Он повернулся к нам.

— Вот часть того, с чем вам придётся столкнуться на турнире, — буднично сказал он. — Мы отберём лучших из лучших. Ешьте. Пейте. То, ради чего вы родились, начнётся завтра. А теперь — прошу меня извинить. — Господин Нианзу поклонился. — Меня ждут дела, которые невозможно отложить.

Он пошёл к выходу, и бойцы двинулись за ним, растянувшись, будто чёрные крылья за спиной белой птицы. Им пришлось сложиться, чтобы пройти в дверь.

А мы остались за столами. Посреди зала остался труп. Никто не спешил его уносить. Очевидно, будущих бойцов клана подобные мелочи не должны были смущать.

— Как ты там говорил? — первым нарушил молчание Бэй. — Нас обучали точно так же, как их?

На меня он не смотрел, однако каждому было ясно, к кому обращены слова. И что я мог сказать сейчас? Чем утешить? Ляпнуть, что бой был постановочным? Но труп-то — вот он, иди, щупай.

На помощь мне неожиданно пришёл Вейж.

— Какие ошибки допустил проигравший? — спросил он.

Все взгляды переместились к нему.

— Я жду ответа, — сказал Вейж своим обычным — спокойным, «учительским» тоном. — Я насчитал четыре ошибки, которых не должен допустить ни один из моих учеников, не рискуя навлечь позор на мою голову. Сколько ошибок увидели вы? Бэй?

Бэй встрепенулся.

— А, ну… Последний удар. Слишком сильный. Так бьют наверняка, а он бил наудачу.

— Даже не наудачу, — поправил его Вейж. — Он точно знал, что этот удар легко блокируется, что после блока легко контратаковать. И всё же нанёс его в отчаянии. Верно, Бэй. Ронг?

— Он и первый удар тоже по-дурацки сделал, — задумчиво изрёк Ронг, видимо, постепенно стряхивая с себя шок от увиденного и проникаясь анализом.

Вейж поморщился:

— Да, это был тот же самый удар. Донг не убил его сразу лишь потому, что ему было велено показать шоу. Ещё? Три ошибки! Фу?

Фу почесал лоб, хмыкнул. На него смотрели, и сказать что-то было необходимо.

— Раскрылся сразу, — пробубнил он. — Выдал все свои коронки.

— Молодец, — кивнул Вейж. — Всё это из-за отчаяния, паники. Некоторые люди думают, что легче перебежать по канату, протянутому над пропастью, с закрытыми глазами и громким криком. Однако канатоходцы идут медленно и внимательно смотрят перед собой. Кто ещё что заметил? Бохай?

— Боец знал, против кого выходит, и никак не использовал это знание, — немедленно ответил Бохай.

— Верно! — Вейж даже пристукнул по столу ладонью. — И если вам на турнире встретится Донг, вы будете знать, с кем имеете дело.

Я обернулся. За всеми столами происходило примерно одно и то же. Учителя пытались ободрить своих ребят. У одних получалось лучше, у других — хуже. Учителя, в основном, были немолодыми, но старше Вейжа я не увидел никого. И палок никто больше не носил. Видимо, это был не учительский атрибут, а педагогическая находка самого Вейжа.

— Лей! — Я повернулся, встретил взгляд Вейжа. — Тебе есть, что сказать?

— Парень допустил две ошибки, — сказал я. — Две главные, и они повлекли за собой все остальные. — Я выдержал паузу. — Он испугался. И показал свой страх противнику.

Закрыв глаза, Вейж кивнул. Заговорил о страхе, о самоконтроле. Я не слушал. Рассеянно взял палочки, начал ковырять то, что лежало у меня на тарелке.

Главного я не сказал. И не был уверен, что это пришло в голову Вейжу. Доказательствами я, конечно, не располагал, но чутьё подсказывало мне, что бой этот всё-таки был подставным.

Да, парень испугался и не сумел этого скрыть. Однако уже встав в стойку, он был спокоен, он полностью себя контролировал. И весь тот цирк, что потом устроил, никак не вязался с его спокойствием. Просто он должен был быть частью шоу, и разыграл то, что от него требовалось.

Вот о чём говорил Нианзу: клан отберёт лучших. В слабых он не заинтересован. И если на турнир выпустят клановых бойцов, это означает лишь то, что клан Чжоу устраивает чистку рядов. Не в добрый час мы решились предложить клану свои услуги…

Выводы были интересные. Получалось, что бойцы служат клану не за страх, а за совесть. Преданность абсолютная. Сказали: «Умри», и боец умирает. Так? Или же всё куда более просто и куда менее романтично?

Я легко мог представить себе, как за минуту до того, как войти в зал, Нианзу обращается к намеченному жертвой бойцу и говорит: «У тебя красивая жена и чудесный малыш. Вот будет неприятно, если с ними что-то случится. Ты, наверное, места себе не найдёшь. Лично я бы предпочёл умереть сам, чем оплакивать смерть тех, кто мне дорог». И вот боец входит в зал. Слова Нианзу крутятся у него в голове, но пока не очень понятно, к чему бы это. До тех пор, пока палец Донга не указывает на него.

Скорее всего так и было, потому что страх — страх я видел. А вот волнения — нет. Ни на одном лице. Все всё знали заранее, кроме этого бедолаги. Вот тебе, Лей, и наглядное доказательство, что ты был прав изначально, не желая никого к себе приближать. Победить в турнире, выпросить освобождение для Ниу… Наверняка мне пойдут навстречу. Как отказать бойцовскому псу, который сам предлагает надеть на него ошейник и пристегнуть поводок?

После всего увиденного, да к тому же в присутствии трупа никому кусок в горло не лез. Нам дали минут десять порефлексировать, после чего появился Деминг, который провожал нас сюда. Улыбаясь, как ни в чём не бывало, он предложил нам следовать за ним. Другими школами занялись другие люди.

Лифт опустился на восьмой этаж. Мы вышли в просторный вестибюль.

— Всё это — ваше, — указывая рукой на один из двух выходящих в него коридоров, сказал Деминг. — Двадцать один человек, двадцать один номер, всё верно?

— Если не считать меня, то — да, — подтвердил Вейж.