Василий Криптонов - Турнир [СИ]

Я остановился и медленно повернул голову.

— Лей, ты уснул? — кричал парень, глядя не на меня, а на другого, сидящего напротив него — то есть, на противоположной стороне огромного стола. — Отодвинь бокал, а то опрокинется!

Я с любопытством поглядел на борца в сине-зелёном ифу с жёлтым поясом, отодвинувшего бокал на высокой ножке от края вращающегося круга.

Лей. Надо же. Хотя, конечно, это распространённое имя, по крайней мере в том Китае, что я знал и помнил, но всё же — интересно.

Этот, «лазоревый» Лей, судя по иероглифам??на табличке посередине стола, состоял в школе Шенгли, «победа». Самонадеянное название. Обидно будет с таким облажаться. Сам парень был крепким на вид, чувствовал себя уверенно и охотно улыбался товарищам по школе. Однако почувствовав мой взгляд, повернул голову и улыбаться перестал.

— Что? — громко, с вызовом спросил он.

Казалось, готов кинуться на меня сию же секунду. Я покачал головой и двинул дальше, за своими. Вейж просил не влезать ни в какие разборки. Если я в первые же минуты подерусь со своим внезапным тёзкой, это будет вопиющим неуважением к учителю.

— Наверное, он впервые увидел настоящих борцов и испугался! — предположил кто-то за моей спиной, вызвав взрыв хохота, который распространился и на другие столы.

Ха, ха и ещё раз ха. Ладно, пусть себе смеются. Смех, говорят, продлевает жизнь, а это сейчас для всех нас актуально.

Я сел рядом с Ронгом. Борцам пришлось потесниться. В других школах было по двадцать борцов, или меньше, нас же — двадцать один. Я даже в числовом воплощении был из ряда вон. Вейж сидел рядом с Бэем. Он кивнул нам, мол, можно. Бохай принялся вращать центральный круг, борцы накладывали себе на тарелки всё подряд, стараясь не пропустить ни одного блюда — в общем, за нашим столом тоже начался пир. И как в обычном кафе, скоро пришло ощущение, будто вокруг появилась невидимая стена, отделившая нас от остальных посетителей.

— Чего у тебя там, с этим? — повернулся ко мне Ронг с набитым ртом. Он кивнул назад, в ту сторону, где сидел мой тёзка. — Бохай интересуется.

— Ничего.

— Проблемы будут?

— Вряд ли.

— Если будут — обращайся.

Я с серьёзным видом кивнул. Если дойдёт до стычки, мне быстрее и проще будет вырубить Лея-два и уйти подальше, чем звать своих и превращать детский сад во взрослую войну. Если, конечно, на меня кинутся всей школой Шенгли — тут уже другой разговор. Но вряд ли до такого дойдёт. Даже полные отморозки не убивают за один случайный взгляд.

Вдруг как будто волна тишины прокатилась по столам и достигла нашего. Я поднял голову и увидел человека в ослепительно белых просторных одеждах, идущего к нам от входа, с другого конца зала. Он был не один, за ним шагали, видимо, клановые бойцы, облачённые в чёрные ифу. Я подумал, что здесь эти цвета не имеют отношения к священным животным, а скорее являются символом траура по безвременно ушедшему главе клана. И мы сейчас, по сути дела, не на празднике, а на поминках.

Вейж поднялся со стула и поклонился остановившемуся мужчине. Следом за ним встал и поклонился Бохай, остальные последовали его примеру. За каждым столом происходило одно и то же.

Кланяясь, я заметил деталь, которая сразу почему-то не бросилась в глаза. Рядом с мужчиной вышагивал белый тигр и внимательно смотрел, как мне показалось, прямо на меня.

— Прошу вас, садитесь, — произнёс мужчина тихим голосом, который, тем не менее, достиг ушей каждого. — Я рад приветствовать вас, достойных представителей своих школ, на ежегодном турнире. Моё имя — Нианзу, в эти тяжёлые дни я исполняю обязанности главы клана. Вы у меня в гостях, и я хочу, чтобы вы чувствовали себя наилучшим образом.

Когда я сел и вновь посмотрел на Нианзу, тигра не было. Мой взгляд заметался по залу — тщетно. Зверь будто испарился.

— Все вы знаете, в какое нелёгкое время нам с вами довелось встретиться, — говорил Нианзу, сложив руки перед собой; бойцы, каждому из которых было лет по двадцать-двадцать пять, копировали его позу. — Мы все скорбим, и скорбь наша продлится вечно.

Тут я уже мысленно закатил глаза. Впрочем, надо отдать Нианзу должное — он говорил без пафоса, но и не создавал впечатления, будто заученно шпарит по писанному. Идеальный тон подобрал.

— Будущее пока сокрыто в тумане, — продолжал он. — И этот турнир поможет нам разогнать туман. Вы наверняка слышали, что турнир мог и не состояться. Обычно это — радостное событие, повод для веселья. Многие были за то, чтобы отменить турнир в этом году, но всё же его решили провести в память о господине Донгэе.

Бойцы, застывшие за спиной Нианзу, дружно склонили головы.

— Принимая участие в турнире, вы не только защищаете честь своей школы, не только стремитесь обрести свободу и занять место среди наших солдат. Вы должны задать сами себе вопрос: достойны ли вы участвовать в турнире, устроенном в память о таком великом человеке. А ответ вы получите в ближайшие дни. Впрочем, довольно разговоров. Вы приехали сюда не для того, чтобы слушать. Бои начнутся завтра, а сегодня я предлагаю вам посмотреть на то, с чем придётся столкнуться во время проведения турнира.

Нианзу, склонив голову, отошёл в сторону. Бойцы проследовали за ним и расположились вдоль стены, пристально следя, чтобы никто не посмел приблизиться к их господину.

Двери в зал снова распахнулись, и в полной тишине вошёл длинноволосый парень лет двадцати с небольшим. Он был в чёрных штанах и в чёрной же безрукавке. Ноги обуты в таби — невысокие матерчатые сапоги на прорезиненной подошве, с отделённым большим пальцем. Мускулистые руки забиты татуировками, на них извивались змеи и скалили зубы какие-то неведомые твари.

— Донг, — коротко представил его Нианзу. Как будто это имя объясняло всё и даже раскрывало часть биографии.

Донг резко поклонился, выпрямился. Продемонстрировал несколько движений из тайцзицюаня — размялся. Так и не сказав ни слова, он повернулся к стене, где замерли Нианзу с телохранителями, и вскинул руку. Палец Донга указал на одного из бойцов.

Прежде чем тот отлепился от стены, мне показалось, что его лицо исказилось от страха.

Донг и клановый боец встали друг против друга. Боец быстро справился с эмоциями. Я даже на расстоянии чувствовал, как он взял под контроль дыхание, мысли.

Не было ни гонга, ни какого-нибудь другого сигнала к началу. Боец просто пришёл в движение — первым. Выполнил изящный стремительный пируэт и ударил ногой. Донг легко, почти не двигаясь, блокировал удар рукой.

Боец, похоже, чего-то подобного ожидал. Первый удар был лишь вступлением — красивой, но не основной частью. Он вдруг начал двигаться, будто к нему подвели электроток — быстро, рвано, так, что в глазах замельтешило. Удары посыпались на Донга, как из ведра.