Лоис Буджолд - Избранные произведения. I том

Гарош, сощурившись, посмотрел на Майлза, затем набрал на комме код.

— Ваш допуск все еще в файле, — в некотором удивлении произнес он.

— Вот теперь вы на верном пути.

— Должно быть, Иллиан забыл его подправить. Или он начал путаться уже тогда? Что ж… — Гарош отстучал что-то на клавиатуре. — Теперь я его отменяю.

«Ты не можешь этого сделать!» Майлз проглотил оскорбленный возглас. Разумеется, Гарош это может. Майлз в замешательстве вперил в него взгляд. Что же ему теперь делать? Броситься вон из штаб-квартиры с сердитым воплем: «Мы еще посмотрим! Я все старшему брату расскажу!»? Нет. Грегор — это карта, которую он может разыграть лишь один раз и только в самом аварийном случае. Он позволил себе тщательно контролируемый вздох, выпустив вместе с дыханием и свою ярость. — Генерал. Осторожность — это одно. А паранойя, когда друга не отличают от врага, — совсем другое.

— Лорд Форкосиган. — проговорил Гарош, столь же напряженно, как Майлз. — Мы еще не знаем, с чем имеем дело. Нынче утром у меня нет времени развлекать праздно любопытствующих штатских, друзья они или нет. Пожалуйста, не докучайте больше моим сотрудникам. Что бы император ни пожелал вам передать — это его дело. А моим долгом является отчитываться перед ним одним. До свидания. — Резким ударом по клавише Гарош отключил связь; конус тишины вокруг Майлза исчез, и стоящий в вестибюле охранник снова ревностно на него уставился.

«Что-то пошло не так».

Первое, что он сделал, вернувшись в особняк Форкосиганов, — закрылся у себя в спальне и принялся звонить Грегору. Чтобы добраться до него, понадобилось сорок пять минут. Да хоть бы сорок пять часов — он все равно упорно делал бы то же самое.

— Грегор, — безо всякого вступления начал Майлз, когда над видео-платой появилось лицо императора. — Что, черт побери, происходит с Иллианом?

— Где ты об этом услышал? — с озабоченным видом переспросил Грегор, невольно повторяя слова Гароша.

Майлз объединил в своем рассказе двухдневной давности звонок Иллиана и свой собственный звонок Гарошу. Про Галени он опять не упомянул. — И что случилось потом? Что-то же случилось, явно.

Грегор вкратце рассказал ему про то, как сломался Иллиан, — за вычетом большей части душераздирающих подробностей, доведенных до Майлза Галени. — Гарош поместил его в собственную клинику СБ, что в данных обстоятельствах имеет смысл.

— Да, я пытался увидеться с Иллианом сегодня утром. Гарош не позволил мне войти.

— Они могут брать себе любое оборудование и экспертов, какие им только понадобятся. Я лично выделил средства и назначил полномочия для всего, чего бы ни захотел потребовать Гарош.

— Грегор, вдумайся на мгновение. Гарош не позволил мне войти. Повидать Иллиана .

Пальцы Грегора досадливым жестом сжались в кулаки. — Майлз, дай человеку передышку. У него и так забот полон рот — в аварийном порядке подхватить обязанности Иллиана, передать свой собственный департамент в ведение заместителя… Дай ему несколько дней, чтобы все устроить, и не толкай под локоть, будь любезен. Когда он почувствует, что все у него под контролем, то расслабится, я в этом уверен. Ты должен признать, что Саймон первым бы одобрил осторожный подход в подобной критической ситуации.

— Верно. Саймон предпочел бы оказаться в руках людей, которых действительно заботит безопасность. Но я начинаю думать, что предпочел бы увидеть хоть какие-то признаки того, что людей, в чьих руках он находится, действительно заботит Саймон Иллиан. — Он вспомнил затяжной кошмар собственного знакомства с посткриогенной амнезией. Один из самых жутких периодов в его жизни, потеря памяти, потеря самого себя… не испытывает ли Иллиан сейчас нечто подобное? Или что-то еще более странное? Майлз тогда затерялся среди чужаков. Не затерялся ли Иллиан среди людей, которые должны быть его друзьями?

Майлз вздохнул. — Ладно. Не буду трогать беднягу Гароша. Бог свидетель, его работе я не завидую. Но ты будешь держать меня в курсе медицинских сводок? Меня все это… неожиданно напугало.

Грегор взглянул на него с сочувствием. — Иллиан ведь был фактически твоим наставником, да?

— Да, в своей собственной язвительной и требовательной манере. Задним числом я вижу, что способ был отличный. Но даже еще раньше… он служил моему отцу тридцать лет, всю мою жизнь. До восемнадцати лет я звал его «дядя Саймон», пока не поступил в Академию, а после этого стал обращаться к нему просто «сэр». Из его семьи у него к тому времени в живых никого не осталось, и его работа, — а теперь начинаю думать, что и этот чертов чип у него в голове, — сожрала все его шансы завести свою собственную.

— Я и не знал, что ты воспринимаешь его вроде как приемного отца, Майлз.

Майлз пожал плечами: — Приемного дяди, во всяком случае. Это… семейное дело. А я — фор.

— Приятно слышать, что ты это признаешь, — пробормотал Грегор. — А то кое-кто иногда сомневался, осознаешь ли ты этот факт.

Майлз вспыхнул. — Я обязан Иллиану, как… это нечто среднее между долгом по отношению к приемному дяде и к человеку, который служил твоей семье. И в настоящий момент я — единственный Форкосиган на Барраяре. Похоже, что это… нет, это именно и есть моя обязанность.

— Верность — это всегда было главным в Форкосиганах, — согласился Грегор.

— Так что она превратилась в своего рода привычку.

Грегор вздохнул: — Конечно, я буду держать тебя в курсе.

— Каждый день? Я знаю, Гарош будет представлять тебе бюллетени каждый день, на утреннем докладе СБ.

— Да, Иллиан и мой утренний кофе обычно прибывали одновременно. А иногда, когда он приходил лично, то приносил мне кофе собственноручно. Я всегда чувствовал в этом вежливый намек: «Сядь и слушай внимательно».

— В этом весь Иллиан, — усмехнулся Майлз. — Раз в день, договорились?

— Ох, ну хорошо. Слушай, мне нужно идти.

— Спасибо, Грегор.

Император отключился.

Майлз откинулся на спинку кресла, отчасти удовлетворенный. Нужно дать людям и событиям время разобраться. Он вспомнил собственный спокойный совет, данный Галени: насчет интуиции и доказательств. Майлзов демон интуиции может убираться обратно — Майлз представил, как засовывает крошечного гнома, вылитого Нейсмита, в чемодан, закрывает крышку и застегивает ремни. И как изнутри доносятся еле слышные вопли и шум ударов… « Я стал лучшим агентом Иллиана не потому, что следовал правилам больше всех остальных.» Но еще чертовски рано говорить «В этой картинке что-то неправильно» или даже думать об этом вслух.

Служба безопасности заботится о своих; так было всегда. И он не намерен снова прилюдно изображать из себя дурака. Он подождет.